– Где же она? – сказал вслух Андрей Павлович, чем привлек внимание всех собравшихся за столом.
– Кто, папочка? – спросила девочка.
– Мама вчера прислала телеграмму, а я совершенно о ней забыл, – признался отец. – И куда я ее засунул?
Андрей Павлович с растерянным видом стал шарить в карманах своих брюк, очень надеясь, что потерянный клочок бумаги там. Но долго мучаться ему не пришлось, потому что оказалось, что Ефросинья Матвеевна была свидетелем тому, как Андрей Павлович получил телеграмму, когда только зашел в дом, прочитал ее и оставил на холодильнике.
Хозяйка дома, уже изучив донельзя рассеянную натуру гостя, заметила это и решила положить ее в надежное место, пока она не потерялась. И пока он судорожно пытался вспомнить, куда он умудрился ее положить, Ефросинья Матвеевна молча встала из-за стола, пошла в свою комнату, выдвинула ящик стола, и вернулась в кухню с драгоценной бумагой.
– Вот она, – объявила старушка и спокойно села дальше завтракать.
Вика больше всех была рада весточке от мамы. Единственное, что ее огорчало – тот факт, что уж очень мало мамочка написала. В телеграмме было всего несколько предложений: «Как вы там живете? У меня все хорошо. Привет от бабушки. Скучаю. Целую.»
Вике очень хотелось, чтобы мама была сейчас с ними, а не где-то там со своими больными. Ей надо столько рассказать. О том, что она научилась плавать, например, да и много еще о чем.
Кирилл, конечно же, еще вчера за ужином поспешил поделиться тем, что ему удалось снять на видеокамеру, но его так это обрадовало, что он и сегодня начал снова рассказывать во всех подробностях о прогулке.
– А ты знаешь, сынок, какая мысль мне пришла в голову? – вдруг сказал Андрей Павлович.
– Какая? – с нетерпением ждал ответа мальчик.
– Я знаю, какую птицу тебе еще надо снять, – предложил отец. – Я наблюдаю за ней очень часто, потому что все время нахожусь возле Байкала. Я имею в виду чайку серебристую, так она, кажется, называется. И твоему Женьке пригодится для его коллекции.
– Хохотунью, что ли? – переспросила старушка-хозяйка.
– Почему хохотунью? Она что, смеется? – с любопытством спросила Вика.
– Да, она издает такой звук, очень напоминающий человеческий хохот, – объяснила Ефросинья Матвеевна. – Как услышишь – самому засмеяться хочется.
– Ой, как здорово! – воскликнула девочка. – Я тоже хочу послушать, как она смеется. Пап, а возьми нас с собой как-нибудь на работу, пожалуйста!
– Почему же как-нибудь? – сказал отец. – Решено, сегодня же и пойдем все вместе, хотите?
– Хотим, – дружным возгласом подтвердили дети.
– Только одно условие: давайте вы очень быстро позавтракаете и мигом собиретесь, идет? – спросил Андрей Павлович.
– Идет, – согласились дети.
Пока все не разбежались, Ефросинья Матвеевна решила сообщить и свою новость, не столь радостную.
– У нас пропало мясо, – сказала она и внимательно посмотрела в глаза всем сидящим за столом.
– Как это пропало? Когда? – возмутился Андрей Павлович.
– Вечером оно еще было, а сегодня утром уже нет, так что выходит, что ночью, – сделала хозяйка логический вывод.
– Как же это могло произойти? – удивился Кирилл.
– Не знаю, – пожала плечами старушка. – Я вот и думаю, не известно ли вам чего? У меня в доме никогда ничего подобного не случалось. Я и не запиралась никогда: никто из деревенских не решался сунуть сюда свой нос.
– Ничего, мы обязательно узнаем, кто этот воришка, – заявил Кирилл, а у самого в голове не укладывалось, неужели это те, про кого он подумал. Ну это уже совсем не детские шалости.
Кирилл с Викой быстренько собрались, как и обещали, и отправились вместе с отцом. Конечно, мальчик взял камеру – как же он сам не догадался, что надо снять чайку. Это же так здорово!
На попутке они добрались до места. Вот только позади были величавые сосны, верхушки которых терялись просто где-то в небесной синеве, а впереди уже виднелся желтый песчаный берег и синяя гладь Байкала.
Вика с отцом нашли хорошее по их мнению место и стали располагаться на привал. А Кирилл уже ходил по берегу взад и вперед, чтобы выбрать удачное место для съемок.
Андрей Павлович увидел чаек и показал на них сыну. Кирилл взял в руки камеру и стал снимать.
Солнце уже было довольно высоко, но так как еще было рано, то оно не палило так сильно, как это бывает в полдень. Две чайки кружились над водой в поисках добычи. Практически спокойная гладь озера сливалась на горизонте с туманной далью небосклона. На косе, далеко протянувшейся от берега, разместились остальные птицы. Их белые фигуры, облитые светом солнца, были еще красивее. Откуда-то прилетела еще парочка, подсела к предыдущим. Естественно, разгорелся спор из-за места, но ненадолго, и скоро все успокоилось.
Над стайкой пролетела еще одна чайка, увидала что-то на воде и упала, чтобы схватить. Но ошиблась: ничего заслуживающего ее внимания не оказалось. А есть, очевидно, ей очень хотелось: может быть, она только что вернулась из гнезда. На ее счастье пожива нашлась. Кто-то из находящихся поблизости рыбаков выкинул рыбьи внутренности. Чайка покружилась, опустилась к отбросам и жадно принялась их есть. Скоро ее трапезу разделила прилетевшая откуда-то другая птица, но тут же разгорелась вражда из-за кусочка, и воздух огласился криками. Это было сигналом. Одна за другой белоснежные птицы стали сниматься с берега, слетелись еще откуда-то с побережья, и скоро над берегом вилось два-три десятка птиц.
Все побережье заполнилось шумом, гамом, и кроме резкого чаечьего крика послышалось хриплое «ха-ха-ха!».
– Они прямо по-настоящему смеются, – поразилась Вика и невольно улыбнулась. – Как здорово!
И вот добыча уже давно растерзана, но волнение еще не улеглось среди шумливых птиц. Когда они все-таки успокоились, то снова разлетелись по отмелям к берегу до новой тревоги или того часа, когда пустой желудок снова даст о себе знать.
– Наверняка получатся замечательные кадры, – заметил отец.
– Да, я думаю мне удалось поймать их как раз в лучах солнца, – согласился Кирилл.
После съемок и наблюдения за байкальскими чайками брату с сестрой еще разок удалось окунуться в приятно освежающую прохладу озера, пока отец занимался своими делами. Вика, посчитав себя уже настоящей пловчихой, стала догонять Кирилла, который отдалялся от нее очень быстро, вовсю работая руками. Мальчик и не подозревал, что сестренка плывет за ним. И только когда он повернулся на спину, то просто ахнул. Вика, как маленькая рыбка, изо всех сил пыталась приблизиться к нему.
На самом деле она уже пожалела, что затеяла это. Вика не думала, что он заплывет так далеко, и, увлекшись, оказалась тоже на приличном расстоянии от берега. Теперь-то она уже понимала, что пора бы уже и назад разворачиваться, но боялась и к тому же чувствовала сильную усталость. Кирилл понял, что надо срочно бросаться на помощь. Он повернул в обратную сторону, подплыл поближе к сестренке.
– Поворачивай обратно, – произнес он спокойно, чтобы не пугать ее. – Положи одну руку мне на плечо.
– Да не надо, я и так могу, – пыталась отказаться Вика.
– Не спорь, – тоном, не терпящим никаких возражений, заявил Кирилл. – Я говорю, положи руку мне на плечо.
Вика спорить не стала и вдвоем они добрались до берега. Кирилл даже не стал ее отчитывать, а просто рухнул на песок. Девочкой владели двоякие чувства: с одной стороны, она немного испугалась и очень устала, мышцы жутко болели, но с другой – она была просто счастлива, что смогла так далеко проплыть, она просто гордилась собой.
Вика плюхнулась рядом с братцем и вдруг вспомнила:
– Ты обещал, что мы будем ящерицу ловить сегодня.
– Обещал – значит будем, сегодня же еще не кончилось, – вздохнул Кирилл. Он надеялся, что она не вспомнит об этом, но как бы не так. Сестра всегда помнит то, что ей надо.
Отец закончил свои дела и тоже окунулся в приятную прохладу, а уж потом дружная семья пошла пешком через сосновый бор к шоссе, чтобы снова остановить на шоссе попутную машину.
Им повезло – почти сразу попалась машина, которая направлялась как раз мимо их деревеньки. Андрей Павлович, сидя на первом сиденье, задумчиво смотрел вперед и размышлял о том, что неплохо было бы отправить жене телеграмму, чтобы она не волновалась. Как только водитель высадил их, то глава семейства Нефедовых пошел в самое главное здание деревни – здание администрации, где находился телеграф. Брат с сестрой обещали подождать отца на улице, им не особенно хотелось томиться в душном помещении.
Возле школы, как всегда, возилась и шумела ребятня. Мальчишки разных возрастов играли в футбол. А в сторонке виднелась стайка подростков, они стояли плотным кружком и о чем-то разговаривали. Кирилл заметил, как то один, то другой по очереди бросают на него с сестрой какие-то косые взгляды. Мальчика осенило: «Так вот они, наши недоброжелатели!». Он открыто смотрел на них, выжидая, когда они что-нибудь скажут или сделают, тогда бы он нашел, что им ответить.
