– Ты хочешь знать, как получилось, что я здесь? – лукаво спросила Вика, когда запыхавшийся брат встал перед ней. Она чувствовала в этот момент какое-то превосходство и, одновременно, обиду.
– Мы сейчас собирались идти за тобой, – как-то виновато проговорил Кирилл.
– Ладно, ладно, зубки не заговаривай, – продолжала она журить его.
– Хорошо, – решил он схитрить в ответ, – не хочешь говорить, то не говори. Я тоже буду молчать.
Они вышли на дорогу. Лалочка, будто сто лет не видевшись, тут же бросилась к девочке, а точнее, к тем беленьким шнуркам на кроссовках, без которых не проходил ни один ее день. Петр Афанасьевич смотрел на своих спутников с таинственной и спокойной улыбкой.
– Все вышло так, как я и предполагал, – наконец, нарушил он свой обет молчания. – Что ж, теперь мы в двух шагах от моря, и, пока будем идти, смысл нашей небольшой прогулки станет вам ясен.
– Как? – удивился Кирилл. – Вы знали, что мы окажемся в такой ситуации? Но зачем?
Отшельник все так же терпеливо и добродушно выслушал суетливые вопросы мальчика, который, казалось, уже ничего из всего этого не понимал. Вика была занята лисичкой, не отстававшей от нее ни на шаг и даже мешая идти. Лалочка постепенно перестала хромать и уже свободно передвигалась. Она была такой же резвой и задиристой, как и в первый день знакомства с девочкой. Ее нежный и певучий голосок запомнится лисичке. Точно так же лисица Алиса, когда еще была щенком, запомнила голос своей маленькой хозяйки, с которой ей пришлось расстаться, чтобы познать жизнь хищника.
– То место, где мы разошлись, я называю распутьем, – говорил отшельник по дороге. – Это особенное место. В нем каждый человек должен остаться наедине с лесом. Поэтому здесь наши пути должны были разойтись.
– А что было за той страшной тропой? – спросила Вика.
– А как ты оказалась на этой стороне? – подхватил Кирилл.
– Не спорьте, – вмешался старик. – Пусть дорога каждого останется тайной. Природу только так и можно почувствовать, а иначе все ее загадки пройдут мимо вас.
Кирилл и Вика задумались, и каждый решил не донимать другого лишними расспросами. В самом деле, разве не приятно иметь свою личную тайну?
* * *
На берегу, кроме них, никого не было. Море было спокойно и величественно. Лалочка, казалось, позабыла обо всем на свете. Перед ней было целое море, а значит, и крабы...
В памяти лисички еще сохранились те охотничьи навыки, которым обучала ее лисица-мать. Поэтому молодая лисица сейчас использовала свой природный дар во всю силу. За август Лалочка немного подросла и стала уже проворней. Хотя щенячьей неуклюжести было еще далековато до грациозности взрослого хищника. Но, несмотря на свой четырехмесячный возраст, юная хищница уже быстрее и ловче бегала по насыщенной крабами береговой линии. Иногда, прежде чем схватить краба, она принимала выжидающую позу, а затем делала небольшой прыжок. Или же, мчась во весь дух, Лалочка хватала краба на бегу, тогда когти ее мгновенно впивались в мягкое и сочное брюшко морского животного. После этого лисичка с жадным удовольствием лакомилась своей добычей. Но потом вновь с охотничьим азартом приступала к своей охоте.
Неожиданно Вика, восторженно наблюдавшая за лисичкой, радостно воскликнула:
– Да она же похожа на огонек!
Кирилл в эти минуты осторожной кошачьей походкой, с видеокамерой в руках маячил по берегу из стороны в сторону, стараясь не упустить ни одного движения лисички. В тот момент, когда слова сестры коснулись его слуха, он как раз думал над тем, какое название дать своему фильму. «Конечно! – сказал он про себя. – Видеоряд будет называться „Лала, или прибрежный огонек“».
– Нет, Петр Афанасьевич, – тем временем обратилась к старику Вика. – Вы все-таки расскажите, как вы узнали, что лисичка у нас.
Отшельник посмеялся и сказал, что здесь нет ничего таинственного. Когда он с их отцом был на городской конференции, то, разумеется, Андрей Павлович не мог не рассказать ему о лисичке. И то, что отшельник пришел в гостиницу именно в тот момент, когда Лалочка и Марсик сцепились в непримиримом поединке, было чистой случайностью. Впрочем, шел он именно к Нефедовым, к тому же с определенной целью...
Отшельнику предоставилась возможность ничего не объяснять. Кирилл и Вика увидели все своими глазами. В то время, как Лалочке улыбнулась удача и она теперь поедала самостоятельно пойманного краба, вдалеке на берегу показалась лисица с двумя своими детенышами. Они направлялись в их сторону, и, завидев Лалочку, лисица, кажется, ускорила свой бег. Неуклюжие лисята старались не отставать от матери. Кирилл, наблюдавший эту удивительную встречу через телеобъектив своей камеры, не мог удержаться от комментариев:
– Вот и случилось долгожданное и, казалось бы, невозможное... Признает ли лисица-мать своего детеныша? Или, может быть, Лалочке придется начинать самостоятельную жизнь. Но ведь она еще так мала, так неопытна... Но что мы видим, что видим?! Нет, о схватке двух хищников здесь нельзя и помыслить. Материнский инстинкт лисицы все еще силен, и, кажется, лисица с минуты на минуту распознает в Лалочке своего потерянного детеныша...
На этом комментарии Кирилла закончились, поскольку событие, происходившее у них на глазах, было и без того красноречивым. Увидев лисицу, стремительно приближавшуюся к ней, Лалочка присмирела и стала воплощением щенячьей кротости. Лисичка вся прижалась к земле. Боязливо и, видимо, уважительно прижав ушки, она не отводила выжидательного взгляда от матери. И вот, наконец, Алиса принялась обнюхивать свое скромно притихшее дитя. Но Лалочка от внезапно нахлынувшей радости вдруг энергично завиляла своим хвостиком и, перевернувшись на спину, стала кусать и бить лапками изумленную лисицу. Алиса несколько мгновений неподвижно стояла над лисичкой, будто пыталась понять причину такого ее вольного поведения. Однако в этот момент подоспели двое других лисят. Без труда и подозрений признав в Лалочке свою взбалмошную сестренку, они тут же бросились испытывать ее изворотливость. К счастью, Лалочка еще помнила все свои хитрые приемы, но для начала все трое лисят образовали между собой кусаче-повизгивающий рыжий клубок. Но, как только лисица предупреждающим рычанием начинала налаживать семейную дисциплину, клубок тут же распадался, и перед вами уже были три симпатичные и обалдевшие мордочки.
Спустя месяц Филин прислал Кириллу в Москву письмо, к которому прилагались фотографии, безмерно обрадовавшие Вику. На одной из них она узнала свою любимицу, немного подросшую и еще более похорошевшую. Лалочке исполнилось пять месяцев, и она уже все больше походила на взрослую хищницу. Филин сфотографировал лисичку издалека и, видимо, в тот момент, когда та собиралась поймать какого-нибудь грызуна. Недолго позавидовав Филину, Вика принялась рассматривать вторую фотографию. На ней была она сама с божьей коровкой на голове. Девочка невольно над собой посмеялась и тут же оценила талант Филина. Фотография и вправду была необычайно хороша. На ней сочные, южные краски природы при легком щелчке профессионального фотоаппарата выстроились в яркую и запоминающуюся картину. В самом деле, эта летняя поездка в Крым останется в памяти Вики и уж тем более Кирилла как доброе старое кино о детстве.
– Что он пишет? – спросила Вика, когда брат закончил читать письмо друга. И Кирилл стал с радостью перечислять рассказанные Филином события. Он говорил так восторженно, будто все это происходило и с ним тоже. Через пять минут сбивчивого пересказа письма Вика узнала, теперь уже от брата, что Филин и Петр Афанасьевич, наконец-то, повстречались. Но не только это. Главное, что Филину все-таки удалось завести крохотную совку сплюшку и собрать неплохую коллекцию фотографий различных насекомых. О дедушке, Исидоре Афанасьевиче, Филин написал лишь то, что он так и не помирился с хозяйкой бледно-рыжего перса. К этому Филин прибавил и то, что, в общем-то, никакие кошки их отныне не беспокоят. По крайней мере, ту дикую европейскую кошку они больше в своих лесах не встречали.
– Еще он пишет, – говорил Кирилл, – что отшельник водил его к той тропе...
– Неужели!? Ну и как? – любопытствовала сестра.
– Конечно, Филин прошел испытание, – с какой-то гордостью ответил он.
– Не пойму, что такого страшного в этой тропинке?
– А ты разве не помнишь, что нам Петр Афанасьевич сказал? – попытался Кирилл напомнить сестре слова отшельника о том, что у каждого должен быть свой тайный путь. Но Вика была все-таки девчонкой, а значит, существом болтливым. Поэтому она, обо всем позабыв, в один миг выложила брату свои впечатления от перехода сквозь гору, а именно через тот никому неизвестный туннель.
– И ты мне ничего не сказала?! – воскликнул Кирилл, пораженный запоздалой новостью. Он напрочь забыл все наущения о тайных путях. Вика не знала, что ответить, и лишь удивленно на него взглянула. Она даже не подозревала, что ее тайна могла бы стать сюжетом целой книги, целого фильма. Но об этом поведать лучше в другой раз... Быть может, следующим летом?
