Кое-как протер я ее газеткой, расчесал бороду. Пришлось все начистоту рассказать судье. Он посмеялся от души. Потом спросил:
— От Риппера и Даунтлесс? Интересно.
Он осматривал ее с видимым интересом. Записал что-то в блокнотик и, наконец, с нескрываемым удовольствием сказал:
— Ну, что ж — хороша! Можно поздравить вас. Сразу видна порода. Хоть мазитка, а ничего не попишешь, придется дать «отлично». И, если не считать грязи, в полном выставочном порядке: выщипана хорошо, правильно, — настоящий эрдельтерьер!
У меня отлегло от сердца. Это была похвала не только собаке, но и хозяину. Не пропали, значит, мои труды и заботы!
Не только Снукки, но и Джери также завоевал на выставке первое место. Он бесспорно выглядел красавцем.
Радостно закончилась для меня эта выставка: оба моих четвероногих заслужили на ней призы.
А вскоре из клуба мне сообщили, что надо готовиться к поездке на Всесоюзную выставку в Тбилиси.
Представляете: с Урала — в Тбилиси! Из всех моих путешествий с собаками эта поездка была самая продолжительная и дальняя. В оба конца она составила без малого десять тысяч километров.
Во мне еще свежи были воспоминания о Всесоюзном юбилейном смотре. Сколько волнений было тогда! Сколько хлопот! А теперь — разве будет меньше?
Мне припоминается, как мы разъезжались после выставки в Москве. Надо было добираться до вокзала. Другого транспорта не оказалось — решили ехать с собаками в такси. И вот в такси грузятся орава людей и животных: два человека и три злющих овчарки — сзади; я приказываю Джери сесть на переднее сиденье рядом с шофером и сам втискиваюсь туда же. Шофер, конечно, в ужасе. Он готов сбежать от своей машины. Но я говорю: «Спокойно, не волнуйтесь, ничего не будет», Сергей Александрович сулит повышенную оплату за проезд, и мы трогаемся. Вообразите картину: четыре человека и четыре громадных собачищи в одной небольшой легковой автомашине. Овчарки, правда, при быстром движении по городу перестали рычать друг на друга, но вид Джери, восседающего на переднем сиденье, достаточно внушителен... Голова шофера, кажется, вошла в плечи; морда собаки почти лежала на его затылке; и тем не менее, доехали мы без всяких происшествий расстались с водителем друзьями, а уж рассказывать об этой поездке, надо думать, ему потом хватило надолго.
На этот раз предстояло ехать Снукки. Кроме нее, честь Урала должны были защищать наши известные призеры — лайки Грозный и Тайга.[29]
Я не случайно останавливаюсь столько на выставках: выставки занимают в жизни породистой собаки и ее владельца весьма значительное место. А выставка в Тбилиси к тому же была особенной. Она должна была показать силу и красоту важной отечественной породы — кавказской овчарки. Конечно, на выставке, как всегда, были представлены все породы, но кавказской овчарке отводилась главная роль.
Я не буду описывать путь до Тбилиси, продолжавшийся более пяти суток. Родная страна раскрывалась за окном во всем ее чарующем многообразии. Пересадка в Москве, Курске, Харькове, Махачкала, Баку и, наконец, — Тбилиси. Грузия, страна древней культуры, родина великого Сталина. Красивый город на горах, утопающий в садах, смуглые, с жгучими черными глазами люди, — горячие и приветливые, готовые отдать все ради старинного обычая гостеприимства. Незнакомый любитель-грузин, член Тбилисского клуба служебного собаководства, в первую же минуту разговора предложил мне комнату в своей квартире и вручил немедленно ключ от двери. Я, совершенно растерявшийся от такого радушия, еще продолжал отказываться, когда кто-то вдруг крепко обнял меня сзади.
Кто? Может быть, еще кто-нибудь из местных собаководов, от души радующихся каждому новому гостю? Я обернулся — меня обнимал мой дорогой Алексей Викторович, все такой же полный, все такой же улыбающийся.
— Где Снукки? Снукки привезли? — были первые его слова.
— Привез... — ответствовал я.
— Где она? Покажите мне ее!..
Я вывел Снукки. Он осматривал ее долго, придирчиво, как не осматривал ни один судья на ринге. Затем крепко пожал мне руку.
— Молодец! Спасибо! Хороша! Ля белла, как говорят итальянцы. Красавица! «Отлично» обеспечено. Впрочем, молчу, молчу, все выяснится на ринге... Но я доволен. Не обманули моего ожидания, спасибо еще раз...
— А как щипка? — спросил я.
— Все превосходно. Лучше и я не выщипал бы. Вижу, что все сделали так, как я говорил.
Я промолчал, не сказал ему, что кое-что я делал и не так, как Алексей Викторович советовал мне. Вместо этого я спросил его, вымыть или нет собаку перед рингом.
— Мой совет — не надо, — сказал он. — Шерсть потеряет жесткость. А впрочем, хозяину лучше знать. Он лучше знает свою собаку...
Я все-таки вымыл. А то после длительного путешествия в вагоне псовина Снукки сделалась тусклой и приобрела оттенок пыли.
— Видели город? — спросил меня Алексей Викторович. — А люди-то, люди-то какие! А с делегациями познакомились? Выставка обещает быть очень интересной.
К назначенному дню в Тбилиси начали стекаться чабаны с гор. Они двигались по улицам целым табором, с огромными сворами собак, с ишаками, навьюченными бурдюками вина, корзинами с запасами продовольствия и фуража, грубыми прочными мешками, из которых выглядывали головы привязанных толстых мордастых щенков. Старые седоусые чабаны в черных косматых бурках, в высоких бараньих шапках, с посохами в руках, важно шагали впереди, не глядя по сторонам.
Шли аджарцы в узких шальварах и кожаных туфлях с загнутыми кверху носками, в тюрбанообразно повязанных башлыках на голове, в развевающихся, как диковинные крылья, черных бурках; шли армяне, шли абхазцы и дагестанцы, шли кубанские казаки, и каждый вел своего мохнатого четвероногого помощника и друга. Никогда еще грузинская столица не видела на своих улицах столько собак, предводительствуемых людьми. Казалось, все четвероногие сторожа спустились с высокогорных пастбищ, чтобы принять участие в празднике собаководства.
Но самое запоминающееся зрелище ожидало нас в парке имени Руставели, отведенном для выставки. Около пятисот собак с их провожатыми и всем необходимым снаряжением укрыли тенистые уголки парка. Там и сям слышалась речь пастухов, в огромных котлах варилась пища животным, за веревочными ограждениями играли крепкие и упитанные щенки. Хрипло брехали на приколах заросшие буйной псовиной овчарки. Их мощь и размеры поражали даже знатоков. Страх пробирал при одном виде, а каково вступить с ними в борьбу?
Мелькали зеленые фуражки пограничников. Они тоже привели сюда своих четвероногих товарищей и помощников. Но главное слово принадлежало пастушьему собаководству.
Наши лаечки и моя Снукки совсем затерялись в этом скопище.
Из уст в уста передавалась совсем недавняя история, происшедшая на одном из отдаленных пастбищ. Самолет, прилетевший из-за рубежа, сбросил в пустынном месте в горах парашютиста-диверсанта. Враги рассчитывали, что никто не увидит их тут, до ближайшего населенного пункта далеко, но не учли одного. Неподалеку от места приземления парашютиста паслась отара овец. Собаки учуяли чужого и немедленно атаковали диверсанта. Он отбивался с помощью пистолета. Расстреляв все патроны, он вынужден был сам просить чабанов спасти его от разъяренных овчарок.
Страшные для других, собаки были послушным орудием в руках пастухов. «Цх!» — скажет загорелый неразговорчивый проводник, когда ему надоест слушать собачий брех, и пес немедленно умолкает, потопчется-потопчется на месте и, словно перестав замечать все окружающее, ляжет, с полным пренебрежением повернувшись к вам спиной.
Около одного серого, с более темной спиной пса постоянно толпился народ. Этот пес выглядел великаном даже здесь, где был собран цвет породы. Мы подошли и спросили, как кличка собаки.
— Это Топуш, — сказал седой чабан.
Топуш — победитель волков! Так вот он какой! Мы долго разглядывали великолепное животное, испытывая нечто вроде священного трепета при мысли, что эта собака управилась одна с двадцатью волками.
— Вай-вай! — сказал чабан, услышав наш разговор. — Двадцать когда было! Тю! Топуш был тогда ребенок. Теперь больше — сто!
— Сто волков?! — Мы отказывались верить. Да и трудно было поверить.
— Даже сто с лишним, — подтвердил нам инструктор Тбилисского клуба. — Кажется, сто три. Собака заработала массу премий.
— А это дети Топуша, — показали нам на большую группу овчарок однообразного серого цвета с темным ремнем по спине. Дети очень походили на Топуша. Тут были представители нескольких поколений, от взрослых собак до двухмесячных щенков.
— Мы надеемся, что в будущем у нас будет много таких Топушей! — с гордостью заявил инструктор.
Трудно передать впечатление, когда все эти великолепные и отважные звери вышли на ринг. На время я даже забыл нетерпеливое ожидание ринга эрделей, на котором будет произнесен приговор над Снукки. А исход выставки для Снукки очень беспокоил меня.
