Во первых, бывает, что конфликтуют собаки совершенно разных весовых категорий, в результате чего большая собака, сама того не желая, может стать причиной гибели маленькой. Во-вторых, и это прямо выходит из нашего нелирического эскурса в науку о поведении собак, то, что люди часто считают особым, специфическим признаком той или иной породы (особенно здесь достается собакам так называемого буль-типа) – якобы спонтанная агрессия и неумение остановиться во время драки – на самом деле является примером выученного поведения, то есть такого поведения, которому собака научилась – причем не по своей вине, а по вине человека – в период индивидуального развития…
Как-то раз, теплым летним вечером, я и моя жена Лена стояли на балконе наших друзей, супругов Пети и Иры. Девушки курили и бойко беседовали о чем-то важном, о том, сокровенный смысл чего всегда ускользает от мужчин. То есть – ни о чем. Мы с Петей неторопливо обсуждали благотворное влияние китайской гимнастики тай-цзыцюань на поддержание физической формы.
– Ой, – внезапно сказала Ира и выразительно округлила глаза. Ира была актрисой не только по профессии, но и, так сказать, по состоянию души.
– Что «ой»? – с оттенком усталой иронии в голосе спросил Петя.
– Инопланетное существо идет! – сказала Ира, и, красиво изогнув талию, повернулась к нам всем телом. Ее ресницы совершили плавный взмах, вверх и вниз с максимальной амплитудой. Актриса!
– Где? – спросила Лена.
– Да вот же, – сказала Ира и сделала указующий жест в стиле буденовца с плаката времен Гражданской «Ты записался добровольцем?».
И мы все посмотрели в направлении, указанном изящно оттопыренным пальчиком. Под нами, вдоль припаркованных машин, девушка вела на поводке очень странного вида понурую собаку, местами – вокруг головы, шеи, части холки и боков – лишенную напрочь шерстного покрова. Оголенные места были яркого зеленого цвета.
– Странная какая собака, – задумчиво сказала Лена. – Чья, интересно?
– Так это ж Тролль, – сказал Петя, опознав «существо» по его хозяйке. – Чего ж он такой зеленый-то?
– Тро-о-оль?! – выразительно изумилась Ира.
– Да, вроде он, – утвердительно сказала Лена, – чего это с ним?
– Зеленка, – сказал я, – он в зеленке весь.
– Может, заразу какую-то лечат? – спросила Лена. – Грустный он какой-то, и ухо одно как-то странно торчит.
– Зеленкой? Это вряд ли, – сказал я. – Надо позвонить, узнать, что случилось. Между тем собака и ее хозяйка скрылись за углом дома. Ира бросилась к телефону звонить подруге Рите, которая знала обо всем, что происходило в нашем доме, – даже про то, чего не происходило.
– Ритуль, привет! – раздался звонкий Ирин голос. – А что с Тролем случилось?… Да-а-а?! Да что ты?!
Некоторое время из комнаты доносились громкие реплики типа «Правда?!», «А что он?», «И не запретил?», «Как так можно?», «Кошм-а-а-ар…», после чего Ира явилась к нам и торжественно объявила:
– Это Рембулина его так!
– Ну, я предупреждал, что все закончится слезами, – сказал я.
Тут необходимо сделать пояснение. Тот, кто в Ириных устах обозначался как Рембулина, был любимцем всего двора Рембо, ласковый, смышленый и очень обаятельный подросток питбуля из нашего подъезда. Никогда до этого момента он не был замечен в намерении укусить кого бы то ни было, в отличие от Троля, мощного зонарного «немца», который порой третировал более слабых собак и не очень, прямо скажем, любил людей. Впрочем, его хозяева уверяли, что именно так должна себя вести настоящая рабочая немецкая овчарка.
С раннего щенячества Рембо мирно гулял в нашей пестрой дворовой компании собак, включая мою флегматичную ризеншнауцерицу Яну, бодрую дворняжку Сюзи, плод безжалостной руки шоу-разведенца боксера Лорда из третьего подъезда и прочих достойных персонажей. Время от времени симпатичному и ласковому щенку, которого с удовольствием тискал весь наш двор, доставалась от Троля, причем малыш всегда заведомо почтительно относился к старшему товарищу. Троль, очевидно, вел себя не по-джентльменски и как-то не вполне адекватно, что объяснялось весьма просто. Дело в том, что он, по тогдашней ветеринарной практике, сидел на постпрививочном карантине дома месяцев, если мне память не изменяет, до пяти, с собаками в это время не общался и, естественно, был не вполне социализирован. То есть не вполне адекватно общался с себе подобными.
Между тем Рембо был социализирован вполне корректно и грамотно, он умел правильно вести себя с собаками. Потому во время встреч соблюдал все ритуалы, а когда Троль его доставал, принимал позы подчинения, пытался задобрить старшего товарища, иногда ложился на спину – но Троля это не останавливало! Зачастую он возил малыша по асфальту или загонял под лавку, на которой сидели хозяева.
А что же хозяева, спросите вы.
Хозяевами Рембо были милые интеллигентные люди, безгранично любившие своего обаятельного парня, но, к сожалению, слабо разбиравшиеся в нюансах обучения собак и воспринимавшие на веру все, что говорили дворовые «знатоки» кинологии. Именно таковым был хозяин овчарки, добродушный парень, которого мы звали Виталя, с ударением на последней букве. Он считал себя матерым собаководом, завсегдатаем дрессировочных площадок и знатоком старых добрых методов, поэтому на мои призывы – дескать, «Виталя, отзови Троля, что же он мальца обижает!», «Виталя, не играй с судьбой в рулетку, все закончится слезами!», «Виталя, зачем портить чужой собаке характер?» – Виталя отвечал что-то типа: «Ничего, это он (Троль) его (Рембо) так учит. Ну, поучит немного, объяснит, кто главный. Все будет хорошо!»
Справедливости ради надо сказать, что на дрессировочных площадках советского времени (а наследником именно этих традиций и мнил себя по началу Виталя) бытовало мнение, что собаки должны сами разбираться, кто главней. В принципе, наверное, должны, если собаки равны размерами, нормальны, «понимают» собачий язык, знают, когда можно начать и когда надо остановиться. В противном случае их взаимоотношения должны регулировать люди!
…Но случай с Тролем и Рембулей в рамки «концепции саморегуляции собачьих отношений» никак не вписывался. С одной стороны – сильный и не вполне адекватный в отношениях с собаками Троль, с другой стороны – маленький Рембо. Который рос, подвергался унижениям и… однажды вырос. Все произошло тогда, когда и должно было произойти. Собаки окончательно формируют свое «видение мира» примерно к одиннадцати месяцам – полутора годам, в зависимости от размеров и иных индивидуальных особенностей.
Собаки окончательно формируют свое «видение мира» примерно к одиннадцати месяцам – полутора годам, в зависимости от размеров и иных индивидуальных особенностей.
Рембо как раз вступил в эту пору – когда щенок начинает чувствовать себя «мужчиной». И вот в один прекрасный момент, когда Тролль в очередной раз, невзирая на умиротворяющие позы Рембо, попытался загнать его под скамейку, у молодого пита проснулось чувство собственного достоинства. К тому моменту он уже превратился из маленького крепыша в увесистый, килограммов на 27–28 снаряд из стальных мускулов.
Троль по привычке «наехал» на Рембо, зарычал, куснул его, подталкивая к скамейке. Как говорили очевидцы, Рембо до последнего высказывал уважение к старшему товарищу, уступал, пятился. Но терпение пита было, видимо, не беспредельным. У него, как говорится, накипело, он неожиданно извернулся и вцепился в шею обидчика. А поскольку Виталя некоторое время надеялся, что «Троль его немножко поучит» и «потом они станут друзьями», драка разгорелась не на шутку. Рембо «вспомнил», что его далекие предки когда-то дрались за деньги в притонах Манхэттена и Бостона. Правильно разнимать собак, как оказалось, не умела на тот момент ни одна сторона, в результате драка никак не могла закончиться, потому что вопли и неумелые действия хозяев только раззадоривали собак.
Увы, глупое, если не сказать сильнее, поведение одного из хозяев наложило отпечаток на судьбу обеих собак. Троль получил множество травм и долго болел. Рембо, сохранив прежнюю восторженную доброжелательность и любвеобильность в отношении людей и четвероногих особей противоположного пола, согласно неумолимым законам природы возненавидел всех кобелей без исключения, от которых не ждал ничего хорошего, а потому гулял только на поводке и только с суками, в отдалении от всей веселой компании собак нашего двора.
О, сколько вполне нормальных, веселых кобелей подобным образом становились монстрами, атакующими всех встреченных собак! А все потому, что в юном возрасте подвергались неспровоцированной агрессии со стороны другой собаки…
Последствия нападения оказывают неизбежный негативный эффект на процесс формирования характера собаки. Мой боксер Грин (если у него была такая возможность) старался напасть на всех собак крупнее себя – только потому, что был покусан в возрасте восьми-девяти месяцев взрослой овчаркой.
