— Время расставит всё по своим местам и тогда тебе станет понятнее твоя миссия в будущем.
— Да будет так! — облегчённо выдохнул Лука и попытался улыбнуться.
Орден всё же захватил Якова и допрашивал его, пытаясь узнать у старика, где сейчас скрывается его сын. Но Яков не знал. Он мог предположить, но не более того. Однако и выбитого под пыткой предположения оказалось достаточно Магистру, чтобы отправиться на Синайский полуостров, прихватив с собой священника. Магистр жаждал обменять одного старика на другого или шантажом вынудить юного бессмертного сдаться в обмен на сохранённую жизнь его родного отца.
Подпрыгивая на камнях египетской пустыни к месту сбора, объявленного Магистром, приближался и джипп Николаса и Клары. Ник сидел в машине молча вот уже несколько часов, редко отвечая на реплики напарницы, да и то односложно. Он планировал: как захватит Магистра, как убьёт его и Клару как ненужных свидетелей и как договорится с бессмертным, гарантируя ему жизнь и свободу в обмен на бессмертие.
Клара продолжала что-то говорить, но напарник её не слушал, стараясь внушить себе хладнокровие и настроиться на решительный шаг. Он только недавно узнал, что на земле ещё есть живые боги. И он не хотел расставаться с этой «Чашей Грааля», он хотел познать их тайны, хотел стать бессмертным. Это же уму непостижимо: в XXI веке снова поверить в богов! При этом будучи абсолютным атеистом! Оказывается, они никуда не исчезали! Они не вымысел! Они — РЕАЛЬНОСТЬ! Да, — думал он. — Эта тайна будет похлеще родословной Иисуса и всех измышлений о нём!
Николас ни о чём другом думать уже не мог, поэтому и поддерживать разговор с напарницей не стремился. Чему она была явно удивлена и даже встревожена.
Когда Лука и старик Гэбриэл спустя два месяца вышли из святилища, чтобы пополнить закончившиеся запасы продовольствия, они вдруг услышали гудки машин и выстрелы. Спрятавшись за выступами скал, они подобрались ближе, чтобы выяснить, что происходит, но остаться незамеченными. И тут Лука увидел знакомых ему людей, ведущих из джиппа его отца. Он было рванулся, чтобы помочь отцу, но Гэбриэл его задержал за плечо.
— Что ты намерен делать? — спросил старик.
— Поубивать их всех! Посносить им бошки! — со злостью процедил Лука, сжимая кулаки.
— Он лишь приманка. Им нужен ты. Они пришли за тобой. И рассчитывают, что ты ради отца пожертвуешь собой и сдашься. Ты этого хочешь?
— Но мой отец?
Вот так вдруг и встал перед Лукой первый серьёзный выбор, взрослый выбор, божественный. И Гэбриэлу пришлось вновь напомнить ученику о том, кто он такой, ведь Лука — небер Натуру.
Из чёрного джиппа вышел человек в чёрном лоснящемся френче и тёмных солнцезащитных очках. Он посмотрел по стронам, окинул взглядом окрестности и кивнул головой. Тут же один из его телохранителей выстрелил отцу Якову в плечо. Измученный священник в грязной и порванной одежде закричал и упал на колени, зажимая рану здоровой рукой. А человек в дорогом чёрном костюме, раскинув руки в стороны, повысил голос, обращаясь будто к небу:
— Я здесь, друг мой! И я знаю, что и ты тоже здесь. Уже давно. И долго ты собираешься прятаться? У меня есть то, что нужно тебе. А у тебя есть то, что нужно мне! Я предлагаю равноценный обмен. Ну же!
Тишина.
— Если ты не покажешься и теперь, я прострелю священнику ещё одно плечо. А потом ноги. Потом я у живого вырву его сердце и покажу тебе, если ты здесь. Я буду мучить его медленно… Я всё равно тебя найду. Рано или поздно…для твоего дорогого священника…
— Я так больше не могу, — прошептал Лука Гэбриэлу. — Это чудовище убьёт отца. Я чувствую, что он не шутит. Это не простая угроза.
— Они будут доить тебя, как Самалиэля. Благодаря тебе Адонай снова вернётся в этот мир и будет мучить смертных. Снова здесь будет ад. Не спеши. Если даже ты сдашься, они всё равно убьют Якова как ненужного свидетеля.
— Но что мы будем делать? Они знают, что мы здесь.
— Возможно. Но они не знают о Ковчеге. Нужно их увести от него.
— Надо выйти. Я выхожу, — Лука уже было вышел из укрытия, но Гэбриэл его задержал:
— Нет, пойду я. Тебе нужно жить. Я сам попытаюсь с ними разобраться. Ты меня прикроешь. Ты помнишь, что тебе открылось и как этим управлять?
— Да. Но…
— Не спорь со старшими, — сказал, как отрезал старый люцифер и шагнул на свет.
Человек «в чёрном» заметил старика и обрадовался, шагнув ему навстречу:
— Я знал, что ты разумный человек. Или мне звать тебя — БОГ? — саркастически заметил он и отвесил шутовской поклон.
Гэбриэл оглядел бойцов. Их было человек десять. Все рослые, крепкие, накаченные и… вооружены не автоматами, а очень знакомыми штуками. Египетский жезл смерти! — узнал их Гэбриэл, — низкочастотный излучатель. Медлить нельзя, нужно действовать, пока они не активировали жезлы.
Не говоря ни слова, Гэбриэл пустил из левой руки голубой луч в одного бойца, из правой в другого и вытянул руку в направлении магистра, который быстро очутился возле Якова и теперь держал возле его виска свой жезл.
— Я так понимаю, мирно мы это дело не решим. А зря. Я думал, тебе очень дорог этот священник. Вот только не пойму, чем? Может тем, что он твой смертный сын? Или… он отец твоего ученика? — ухмыльнулся магистр, махнув рукой в ту сторону, где скрывался Лука.
Из-за камней вышел Лука в сопровождении ещё пары бойцов.
— О, нет! — вскрикнул Яков. — Я думал, что его нет с тобой, — простонал он Гэбриэлу.
Старый жрец решил отвлечь внимание присутствующих на себя, чтобы Лука имел возможность защититься и сконцентрироваться на своей силе. Старик растёр ладони и вцепился ими в горло рядом стоящего конвоира. Тот вспыхнул голубым пламенем, и через мгновение от него осталась лишь кучка пепла. Тут же старик метнул огненный шар в Магистра, но тот увернулся, и энергетическая граната взорвалась рядом.
— Лука, беги за камень! — крикнул Гэбриэл, и тут предательская автоматная очередь Клары прошила ему ноги и ранила в руки.
Гэбриэл пополз в укрытие, за другой камень и крикнул Луке, чтобы он не поддавался человеческим эмоциям.
— Ты не человек! — кричал Гэбриэл, будто приказывал юноше. — Помни, ты — не человек!
— Лука, значит? Правильное христианское имя! И вполне традиционное, — скривился разочарованно Магистр. — А почему не Осирис или Птах? Мог бы взять и имя Сета. Или на худой конец, Эхнатона II. Скучно как-то. Или оно на самом деле означает Люкс, что переводится с латыни как «свет»? Новый Свет? Новое Солнце? Так ты конкурент мне? Ведь я собираюсь взять себе другое имя, более благозвучное, символизирующее то же самое Солнце. К примеру, Апполон. Или Апполион, «прекрасный лев» — царь и повелитель. Нравится? — человек «в чёрном» вышагивал по периметру, пока его бойцы окружали беглецов. — Лука, куда же ты спрятался? Думаешь, что спасёшься от меня? О, нет, — Магистр подошёл к Якову, волоком поднял его с песка и активированным жезлом упёрся старику в живот. Тут же окрестности оглушил его крик боли.
— О, мой юный бог, я предлагаю тебе всё же сдаться…ради блага твоего отца. Иначе Джон убьёт священника… Ай-яй-яй, — он театрально закачал головой. — Какое бесстыдство, священник нарушил главнейший обет, обет целомудрия! Как прогнила христианская Церковь. Как низко пала, творя лицемерие и нечестие. Но скоро всё изменится. У землян будет новый Бог, Бог Апполион! Грозный и прекрасный, могущественный и бессмертный.
— Не рановато ли ты причислил себя к богам? — лёжа на песке простонал Яков.
— Молчи, смертный! Неизбежного уже не изменить. Мир станет моим. Он уже мой, глупец! Только теперь я выйду из тени. Все узнают, кто правит этим миром, кому принадлежит эта планета и все смертные на ней! Не Рокфеллерам и Родшильдам, не Морганам и Синклерам, и не китайским драконам Драго, а мне. Только МНЕ!
— Тебе не стать бессмертным, — откашлялся Яков.
— Ошибаешься! — рявкнул Магистр и снова направил жезл смерти на священника, заставив его снова вскрикнуть.
И Лука не выдержал. Он вышел из-за камня и неспеша направился к Магистру.
— Нет, Лука! — простонал Яков, лёжа на песке и протягивая к сыну окровавленную руку. — Нет, сынок. Не надо…
Гэбриэл выглянул на мгновение и снова спрятался, трагично помотав головой.
Лука медленно ступал по песку и думал, всматриваясь по очереди в лица всех присутствующих, и пытаясь найти в них что-то такое, что понятно было только ему одному.
— Сынок, не поддавайся жалости ко мне, ведь я пожил достаточно долго, и на кону жизнь на планете, жизнь всех людей. Услышь меня! Лука, услышь меня, сынок! Я благославляю тебя! Ты должен это сделать. Ну, же! Я требую! Я умаляю тебя, услышь меня! — уговаривал Яков приближавшегося сына.
— Прости, отец, — Лука начал растирать свои ладони друг о дружку. — Не получился из меня хороший человек!
