«Спокойной ночи — Моя грудь очень болит, и я устала — не могу ни спать, ни есть от волнения здесь, внизу — и боль — и удивление — и понимание —»[11].
Эмма Гольдман резко усилила радикальную критику существующих социальных норм после начала ее страстного романа с Беном Рейтманом в 1908 г. Протестная деятельность Эммы в конце концов привела к ее аресту. А Рейтман не просто стал любовником Гольдман, но и предоставлял ей свой «зал бродяг» для лекций, когда она не могла найти другой площадки для выступлений.
Когда Гертруда Стайн встретилась и стала жить с Алисой Токлас, с которой ей по-новому открылся ее внутренний мир
женщины, любящей женщину, ее работы с точки зрения экс-периментальности и чувственности вышли на новый уровень.
Даже современные женщины-писатели иногда демонстрируют эту связь: в интервью с Исабель Альенде, которое репортер Мелисса Блок взяла для Национального общественного радио 6 ноября 2006 г., она спрашивает писательницу о том, как ей удалось так ярко передать характер испанки XVII в. Инес Суарес, героини романа «Инес моей души». «Первое предложение буквально выскочило из моего чрева, — ответила Альенде, возможно, конечно, с целью поразить собеседницу. — Не буду говорить, что оно выскочило из головы, нет — именно из чрева. Это было так: “Я, Инес Суарес, жительница города Сантьяго де Эстремадура, что в королевстве Чили”. Вот так я чувствовала. Я чувствовала, что я — это она и что эта история может быть рассказана только ее голосом».
В биографиях, которые я читала, любовник — это часто вдохновитель, своего рода муза; персонаж, в качестве партнера пусть и не всегда положительный, часто это был человек, уважающий творчество или революционный интеллект и смешивающий это с эротикой. Создается впечатление, что для очень многих великих женщин — художниц, писательниц и революционерок сексуальное пробуждение было сопряжено с риском в других областях — социальной и профессиональной — и с другими видами пробуждения: в сфере мастерства самовыражения и творчества.
Неудивительно, что у меня возник вопрос: возможно, существует какая-то связь, которой мы не замечаем, между свободой, творчеством и пробуждением пылкого темперамента у женщин?
Я задумалась о том, что, возможно, тут кроется нечто большее?
ТОНЕНЬКАЯ КИСТОЧКА ДЛЯ КРЫСИНОГО УДОВОЛЬСТВИЯ
Перенеся операцию на позвоночнике и вновь обретя чувство радости, яркие краски, уверенность, творческие силы и ощущение взаимосвязанности всего в мире, я не могла не задуматься о том, что нарушения в моем сознании, от которых я страдала до операции, должны были быть вызваны причиной физического характера, так как они явно были связаны с травмой и восстановлением нервов тазовой области. Что со мной произошло? И что все это значило? Было это связано исключительно с особенностями моего организма или же нечто похожее может произойти с любой женщиной?
Спустя четыре месяца после того, как я в целом восстановилась после операции на позвоночнике, меня пригласили выступить перед группой молодых женщин в университете. Чтобы не раскрывать имен и названий, скажу лишь, что это был государственный университет в маленьком городке в Канаде. Студентки, многие из которых изучали биологию и неврологию, решили провести конференцию. Они хотели поговорить о проблемах, с которыми они, женщины, могут столкнуться, когда покинут учебную среду и окажутся в «реальном мире».
Был прекрасный теплый день, когда мы собрались поговорить в гостиной старого фермерского дома. Там были глубокие мягкие диваны, покрытые алой тканью, выцветшие малиновые ковры и корзины с композициями сухих цветов возле массивных каминов. Сквозь окна по комнате разливались медовые солнечные лучи. Нашим взорам открывалась лежащая перед нами темно-зеленая долина реки, за ней — синие вершины холмов.
После разговора о проектах и планах на будущее мы решили все вместе пойти на прогулку, подышать свежим теплым воздухом. Одна из девушек, которая хорошо знала эти места, повела нас коровьими тропами через живые изгороди, затем по грязным изгибам грунтовой дороги, и наконец мы поднялись на холм. Когда мы достигли вершины холма, мне показалось, что мы оказались в другой экосистеме. Умиротворение и благодать будто испарились. Со всех сторон нас окружали дикие серо-зеленые поля, дул пронизывающий ветер. Вот тогда я и решила рассказать студенткам о мучающей меня загадке.
«Я думаю, что, возможно, между вагиной и мозгом существует связь, значение которой большинство из нас не до конца понимают. И мне также кажется, что может существовать некая взаимозависимость между женским оргазмом, уверенностью в себе и творческой реализацией. Также может быть связь между вагиной — и оргазмом — и способностью видеть всеобщую взаимосвязь».
Некоторое время девушки молчали. Затем одна из них, молодая женщина-историк, заговорила. «По мне, так это абсолютно верно, — сказала она убежденно. — Когда у меня бывает действительно хороший секс, но я имею в виду на самом деле хороший секс, — уточнила она, и все засмеялись, вполне понимая разницу, — то у меня возникает чувство, будто я все могу. Я чувствую себя прекрасно. Моя уверенность в себе взлетает до небес. Но так бывает не всегда. Однако когда бывает, то это отражается и на моей работе: я вижу вещи, которых не видела прежде, и замечаю связи, которые прежде упускала из виду. Я действительно чувствую, что мое мировосприятие меняется».
Еще одна девушка, политолог, согласилась: «Это заставляет меня чувствовать себя несокрушимой. Это заставляет меня чувствовать себя так, будто я бегу марафон. Я становлюсь полностью довольна собой».
Затем мы все снова погрузились в молчание, осмысливая сказанное.
«Раньше я работала в лаборатории, где в мои обязанности входило доставлять самкам крыс сексуальное удовольствие», — сказала одна молодая женщина-ученый. Ее лицо озарилось озорной улыбкой. «Что?!» — воскликнули мы хором. «Это правда! — она рассмеялась. — У меня была тоненькая кисточка, — она сделала движение пальцами, как будто нарисовала в воздухе маленькую точку. — Но это была всего лишь часть моей работы». — «Я даже не знала, что самки крыс могут испытывать сексуальное удовольствие», — удивилась я собственному невежеству. «У всех женских особей млекопитающих есть клитор, — пояснила она спокойным тоном ученого, для которого это был любопытный, но строго научный факт. — Они все имеют клитор», — повторила она.
В это время корова наклонила голову и вопросительно посмотрела на существо, стоящее справа от нее. (В самом деле, я должна была знать, что у двух третей млекопитающих клитор находится на передней стенке влагалища, как у человека точка в, но в то время я и понятия не имела о том, что у млекопитающих вообще есть клитор.)
Это был знаменательный момент. Туман начало относить к округлым холмам, которые простирались довольно далеко от нас. Чувствовались порывы ветра. Женщины тихо разговаривали об оргазме, способности проникнуть в суть вещей и энергии. Я была поражена тем, что не знала прежде этого очевидного факта, хотя должна была бы знать. Все самки в процессе эволюции были устроены таким образом, чтобы иметь возможность испытывать сексуальное удовольствие.
«Самки крыс, когда хотят заняться сексом, делают вот так», — она подняла руки так, что они стали похожи на маленькие лапки, и выгнула спину. Мы дружно рассмеялись. Как я узнала позже, это телодвижение называют «лордоз». Она стала дальше рассказывать о лаборатории и результатах ее исследований, и мне захотелось узнать об этом побольше.
Мы еще некоторое время поговорили, но ветер все крепчал, и пора было идти обратно. Мы вернулись к камину, домашнему уюту и горячему чаю, хотя было немного жаль отпускать это неописуемое мгновение — когда у ветра, травы и животных, казалось, находишь частичку того, что мы так стремимся познать в самих себе, когда узнаешь, что мы, и наше особенное женское удовольствие, прочно занимаем свое место в естественном порядке вещей. Я сожалела о том, что это мгновение пролетело, но меня поддерживало любопытство девушек и их желание узнать, является ли то, что вдохновляет их на интеллектуальный труд, частью другого вида вдохновения — физического.
На протяжении следующих нескольких месяцев другие женщины с самым разным жизненным опытом подтвердили мне, что они тоже ощущают связь между сексуальной удовлетворенностью и степенью уверенности в себе, а также творческой самореализацией.
Однажды я присутствовала на шумной многолюдной вечеринке по случаю одной премьеры в Нью-Йорке, где меня окружали кинематографисты и театралы. Шум был оглушительным. В переполненном баре я заговорила со статной женщиной лет 40 на вид, которая ждала своего напитка рядом со мной. Она была ослепительно элегантна: алая помада, жемчуга и черное коктейльное платье, словно пришедшее из эпохи флапперов[4]. Моя соседка рассказала мне, что она актриса и сыграла одну из ролей в фильме, который мы только что посмотрели, а затем, в свою очередь, спросила меня, чем я занимаюсь. Я ответила ей, что я писатель и сейчас работаю над своей следующей книгой. Она спросила, о чем будет книга. «Это книга о вагине», — ответила я. Она улыбнулась. Ее зрачки расширились.
