— Это ты намекаешь на то, что я в любом случае проиграю?
— Непременно. Тебе понравится проигрывать. Так красиво, когда мужчина беззащитен в своей любви к женщине! Лицо у тебя тогда было нерешительное и потому самое прекрасное на свете! Декьярро, как я тебя люблю!
В тот вечер к ним в дверь позвонили. Деметра открыла дверь.
— Дорогой, к нам гости.
— И кто это?
— Тот, кого ты так сильно любишь, — усмехнулась Деметра.
— Здравствуйте, миссис… Простите, не знаю, как Вас зовут, — сказал Дамарис робко, увидев спускающегося с лестницы Декьярро.
— Зовите меня Деметра, — улыбнулась она.
В отличие от своего мужа, она явно была расположена к молодому человеку. Но ему это ничем не помогло.
— Я уже говорил это, но, видимо, придется повторить для особо одаренных: Вам здесь не место! — резко сказал Декьярро.
— Мистер Римини, я…
— Неужели Вам не ясно, что я не желаю иметь с Вами и Вашим отцом ничего общего?
Вышла из своей комнаты Офелия. Дамарис не мог смотреть на нее спокойно: так она была прелестна.
— Я не отец! Пожалуйста, дайте нам возможность пожениться! — Дамарис, казалось, собирается встать на колени.
— Никогда! Разговор окончен, молодой человек. Прощайте! — и он закрыл за Дамарисом дверь.
— Значит, ты хочешь за него замуж? — спросил Декьярро дочь.
— Я не знаю. Мне нужно подумать, — и она ушла в свою комнату.
И Деметра не стала больше уговаривать Декьярро изменить решение. Но он знал, что ему придется смириться с предстоящей свадьбой дочери и тем, что не сам Дарио, так его сын снова войдет в его семью. Похоже, что действительно в жизни все предопределено.
— А Дамарису оставалось последнее средство: попросить отца о помощи. И он ему позвонил.
— Здравствуй, папа.
— Здравствуй, Дэмирис. Что-то случилось? Ты редко беспокоишь меня по пустякам.
— Да, случилось. У меня к тебе просьба: я хочу, чтобы ты приехал ко мне.
— В Нью — Йорк? А как же моя работа?
— Ты можешь отложить дело. Я прежде никогда ни о чем тебя не просил.
— Ты прав. Значит, у тебя действительно что-то серьезное.
— Очень, папа. Ты приедешь? Если можешь, приезжай быстрее.
— Вопрос жизни и смерти? Хорошо, прилечу завтра утром.
— Замечательно.
Дарио Элисиано прилетел в Нью — Йорк утренним рейсом, в 9.00 ч. Его встречал Дамарис.
— Поедем домой, папа. Там я все объясню.
Они приехали к Дамарису.
— Ну, и? Что там у тебя?
— Я собираюсь жениться.
— Ничего себе! Хотя, понимаю. Тебе уже пора. Так ты пригласил меня на свадьбу? — улыбнулся Дарио своей знаменитой саркастической улыбкой.
— Не совсем. Я познакомился с ее родителями, точнее, с отцом и он сказал, что ни при каких обстоятельствах не отдаст мне руку своей дочери.
— Даже так? Так в чем проблема? Найди девушку, у которой нет отца, и женись на ней, — Дарио рассмеялся.
Дамарис посмотрел на него укоризненно.
— Не могу.
— Почему же?
— Я люблю ее.
— Тогда да — это меняет дело. А что, она действительно так прекрасна?
— Лучше всех на свете!
— А что, у ее отца какая-то проблема? Чем же ты ему не угодил? Вроде все у тебя есть: внешность, образование, бизнес…
— Ты — его проблема.
— Я?! — Дарио искренне удивился.
— Именно ты. Он спросил сразу же, как зовут моего отца, а услышав ответ, выгнал меня вон. Может, у тебя есть этому разумное объяснение?
— Как ее зовут? — вдруг резко спросил Дарио.
— Кого? Мою невесту? По-настоящему — Офелия, но я зову ее Барышня.
— Не невесту, а мать невесты.
— Деметра, кажется. Да, Деметра. А что? Дамарис всегда удивлялся тому, как молодо выглядит его отец в 58 лет. Просто как в юности. И поэтому он сразу отметил, как внезапно постарел Дарио, как ссутулились его плечи, а в глазах отразилось страдание. Не нужно было быть Дамарису психологом, чтобы понять и осознать причину перемены во внешности и поведении отца: Дарио любит эту женщину. Любит давно, очень сильно и безответно. Вот почему отец Офелии выгнал Дамариса: он ненавидит Дарио за любовь к его жене. И они очень давно знакомы. Действительно, какому мужчине будет приятно, что кто-то еще не сводит глаз с его жены? Он, Дамарис, точно бы никому не позволил смотреть на его Барышню. Она принадлежит только ему. Дамарис вспомнил, что его мать похожа на Деметру, мать Офелии. Значит, его отец лег в постель с его матерью исключительно по причине внешнего сходства с его любимой женщиной. И он, Дамарис, всего лишь ошибка, а не плод любви. Нежеланный ребенок. А нежеланные дети не бывают счастливыми — так говорит психология.
— Отец, пожалуйста, помоги мне. Больше мне не к кому обратиться.
— А что, Офелия похожа на мать? — с болью спросил Дарио.
— Очень. Практически копия.
— У тебя отличный вкус. Когда мы с Деми познакомились…
— Вот почему ты зовешь меня Дэмирис!
— Именно… Я назвал ее рыжей уродиной. Мне нравилось ее дразнить.
— А она?
— А она мне этого не простила. Я познакомил ее со своим другом, она влюбилась него и вышла за него замуж. А теперь, оказывается, у них две дочери.
— Зачем же ты дразнил ее?
— Мужчины чаще всего совершенно не умеют ухаживать за женщиной. И я люблю ее. И я обещал ей никогда с ней больше не встречаться. Но не могу же я сделать несчастным собственного сына. В конце концов, ты у меня единственный. Кое-чем я тебе обязан.
— Спасибо, отец.
Деметра спускалась по лестнице вниз. На ней было серое классическое платье — футляр с короткими рукавами из вискозы с полиэстером, на декольте — складки — гофре. То самое, в котором она покорила Майкла Мехмета. Волосы были слегка подвиты и убраны в высокий хвост. Ей было 44 года, и она снова собиралась стать тещей. Дарио ждали с минуты на минуту. Он позвонил именно ей и сказал, что хочет встретиться и поговорить, просил разрешения на согласие свадьбы сына с ее дочерью. Она твердо обещала поговорить с Декьярро, просто поставила его перед фактом, что Дарио придет к ним в субботу, в 18.00 ч. вечера на семейный ужин. И Декьярро сдался и дал согласие. Он просто устал оказывать сопротивление. И в глубине души ему хотелось посмотреть, какими глазами теперь будет смотреть Деми на его вечного соперника. Ну, так, чтоб, наверняка, помучить себя догадками: «Есть ли у них и сейчас что-то общее?»
Декьярро в роковой вечер дергался и стремился выглядеть как можно лучше. Иное дело обстояло с Деметрой. Она совсем не волновалась. Дарио представлялся ей теперь как некий далекий образ мечты, не ставший явью совершенно справедливо. Зачем ей встречаться с ним теперь? Затем лишь только, что так сложились обстоятельства и так хочет ее младшая дочь, Офелия. Офелии исполнилось 18. Странно выходить замуж в 18 лет. Деметра знала, что дочь не любит этого таинственного Дамариса. Он был у них в гостях, но она совершенно не поняла, чего он хочет. Зачем такая спешка со свадьбой? Если Офелия не беременна — незачем спешить. Надо подождать, проверить чувства, изучить характер будущего мужа как следует. Но разве молодые девушки и юноши поступают так в таком юном возрасте? Они живут порывами, им одним понятными законами. Сама Деметра, если вспомнить ее молодость, даже не посоветовавшись с родителями, полетела в Вашингтон за Декьярро. И ведь даже в чувствах его она была не уверена. Но он позвал ее тонкой связующей нитью, именуемой в человеческом мире словом любовь. Боже, как она любила его! Любит и сейчас. Зачем он наряжается в эту минуту так безукоризненно? Любит. Нет другого объяснения его поведению. Она ведь увидит Дарио, этого Декьярро не может забыть ни на минуту. Пожалуй, он даже в бессильной ярости оттого, что его любимая дочь выбрала не того молодого человека. Сына Дарио. Будто не существует других молодых людей. Но Деметре ясно, что будь на его месте другой парень, ее муж отреагировал бы точно также. Любимые дочери всегда огорчают своих отцов. Это жизнь.
Деметра спустилась вниз. И увидела, что ее муж уже приветствует Дарио. Жмет ему руку. И, улыбаясь, вспомнила, что он безупречно вежлив. Всегда. Только с ней он позволяет себе расслабляться.
Дарио не увидел, нет, он почувствовал, что она здесь. И посмотрел на нее. Боль обожгла его сердце. Она стала еще красивее, чем прежде. Научилась быть стильной, величественной… Одним словом, чужой. Конечно, чужой. Женой Декьярро. И у них теперь все прекрасно. Это видно. У них есть интимные секреты, тайны, известные только им двоим. Он научился каким-то особенным образом заниматься любовью. Лучше было бы даже сказать: он умеет доставлять ей удовольствие. Она забыла, как он, Дарио, целовал ее. Об этом говорили ее глаза. В них не было смущения. Одно лишь любопытство. Что ему, собственно говоря, могло здесь понадобиться? А он пришел ради нее. Сыну обещал помочь, но это все отговорки. Настоящей причиной было желание ее увидеть. Узнать, что с ней стало. А что с ней могло случиться? С ней уже это случилось почти 23 года назад. Большая любовь…
