— Знает, наверняка, зараза, что красив. И глаза смеются, загораются искорками, — рассказывала она матери.
А Дамарис все это слышал. Видел, что он постоянно курит. Замечал, как его жена при встрече с Джорджем на пляже рассматривает его сигареты. В отеле кричала молодежь ночью, орали песни и не давали спать. Вышел Джордж и попросил управляющего отелем разобраться с ними. Когда все стихло, Офелия с улыбкой его поблагодарила, назвала Героем дня, а парней назвала дикими. Джордж с усмешкой сказал, что им кто-то укол поставил.
— Если бы я была его женой, я бы хоть иногда его дочь приласкала! Да пусть бы он вообще дома не появлялся, лишь бы столько зарабатывал! А вообще… хватит о нем. Об этом красивом, роскошном, богатом, умном, веселом и… черт! Все мужики — сволочи! И этот — тоже! Мигает глазами! — говорила она в кафе матери.
Но Деметре не верилось, что Офелия влюблена в этого ловеласа. Слишком это было примитивно. А Дамарис с жадностью впитывал их разговор за соседним столиком и мечтал умереть немедленно.
— Все это полная… лажа и ложь про любовниц. Имея любовниц, так откровенно ухаживать за мной? И сплошные намеки! То ему не спится в два часа ночи и он звонит мне по телефону и говорит, что не может уснуть, то заявил мне сегодня утром в ресторане:
— «И как можно было так шорты испачкать — поражаюсь! Вся задница грязная!» Смотрит прямо в глаза и улыбается. Это к чему? Скажи! — говорила она по телефону с сестрой.
Только с ней у нее были такие доверительные отношения, ей она рассказывала свои тайны.
— А как он ухаживает за мной в ресторане! Заботится о том, чтобы я выбрала правильные блюда, диетическую пищу, как он выражается. А сам лопает все подряд. Угощает и улыбается. Вот только к чему он так разозлился на гороскопы? Намекнул на то, что готовить ему не надо. Он и в магазине ест. Типа, пальцы гнуты и денег — помойка. Это его любимое слово. Единственные его недостатки — ненависть к гороскопам (ну, ты же знаешь, как я их люблю!) и лояльное отношение к игре в карты. Нелюбовь к ним он мне простил и еще он пьет чай только в пакетиках. Да и пес с ним, пусть пьет, лишь бы зарабатывал и смешил, улыбаясь выгнутыми губами и глазами!
— А твой Дамарис… он не возражает против Ваших встреч с Джорджем?
— Да ему все равно! Вот ты говорила, что он меня ревнует… Что-то непохоже. Сейчас стоит рядом, слушает наш разговор и молчит.
— По-твоему, он должен как-то бурно реагировать?
— Ну, вообще-то, в мужском понимании флирт с другим мужчиной — измена.
— А Джордж? Он знает, что ты замужем?
— Еще бы! Вот Джордж, я чувствую, моего мужа ненавидит. Уж, во всяком случае, не очень-то жалует. Притесняет, как только появляется такая возможность.
— И тебе это нравится? Дамариса… не жалко?
— Жалко. Какой-то он… робкий. Не знаю, могла бы я в такого влюбиться. Намеков совершенно не понимает.
— А ты намекала?
— Пыталась. Мне кажется, он меня боится. И секс даже не попытался предложить. Странный он какой-то.
— Может, девственник?
— В 23 года? Маловероятно. В-общем, чудной он. То молчит все время, то кидается на меня.
— И так бывает?
— Да постоянно!
— Ну, давайте. Успехов Вам обоим… в выяснении отношений.
Потом Офелия с Дамарисом вновь видели его на пляже. Опять дождь пошел. А до этого был такой ливень! И Офелия впервые увидела Джорджа без безупречной прически.
— И как он тебе… в таком качестве? — неожиданно спросил муж.
— Мокрый и смешной, — ответила Офелия.
— Мыл волосы сегодня. Посочувствовал про ключ и приглашал в кино, пока тебя не было.
Дамарис вдруг взбесился.
— В следующий раз я непременно сброшу его в водопад!
— На полном серьезе? — удивилась Офелия.
— Ты ведешь себя вызывающе, и больше я сюда с тобой не приеду, хоть меня озолоти!
— Хватит читать мне нотации! Больше не приедешь к отцу? Это же твое любимое место отдыха с детства!
— Я его убью, а тебя сотру в порошок! — зловеще пообещал Дамарис.
— Ну, еще бы! Джордж — такой душка! Все женщины здесь от него без ума! И даже замужняя блондинка соблазняет его без зазрения совести. Но она старая (35–37) и злая.
— Гордишься тем, что тебе всего лишь 18? А сама-то ты не замужняя разве?
— У нас же пробный брак — ты сказал!
— Я?! — Дамарис словно удивился.
— Ты мне даже секс не предлагал!
— Что значит «даже?» А Джордж, получается, предлагал?
— Пока еще нет. Но если предложит — я, скорее всего, соглашусь.
— Но я…
— Я же тебе не нужна. И Джордж всегда замечает, как я одета, в отличие от тебя. И он любит плавать.
— Я буду плавать и играть с тобой в воде хоть два часа, если ты больше не будешь принимать его ухаживаний.
— Подумаю, — ответила Офелия.
— И разве я принимаю его ухаживания? Мы просто фотографировались с удавом. Он скользкий, холодный и ползет. Как Джордж говорит о животных! Тебя моя профессия не интересует. А сегодня я смотрела на Хана, собаку в отеле и Джордж спросил: «Ты что-то хотела?» «Нет. Смотрю на Хана. Такая красивая собака!» «Ну, Хан, подойти поближе, раз ты такой красивый!» И улыбался. Как он ухаживает за мамой!
В один из вечеров они с Дамарисом, его мамой, Деметрой сидели на террасе в отеле. К ним подсел Джордж.
— И ты тоже не пьешь?
— Чуть-чуть. По праздникам.
— По праздникам, — задумчиво повторил Джордж.
— А сегодня как раз праздник! — улыбался, заглядывая прямо в глаза и ничуть не смущаясь присутствия матери Дамариса.
— Какой? — рассмеялась Офелия.
— Какой! Купил вина, а выпить не с кем. Давай с тобой выпьем. Один же я не могу!
«Ну, разве можно отказать, когда так просят?» — говорили глаза Офелии.
— Ну, давайте!
— Слава Богу!
— А какое вино?
— Красное сухое. «Каберне».
— Не пробовала.
— Маму пригласи.
«Если хочешь завоевать девушку — надо сначала влюбить в себя тещу» — подумала Офелия, нежно улыбаясь Джорджу.
Дамарис был просто вне себя. А Офелия опять ничего не замечала. Она пригласила маму. Короче, Джордж намеренно пригласил всех, кроме Дамариса. Дамариса это покоробило до глубины души. Он все понял так, что его в расчет не приняли. А зачем? Зато мама Дамариса искренне насладилась взглядами явно веселого Джорджа на Офелию (и ниже — тоже — нахал!) и от нее не ускользнул тот факт, что пить с другими он не пошел, когда его пригласили («Я с дамами!»). Джордж наливал всем идеально по 110 г, в итоге. Успокаивал: «Что тут пить? 10 градусов! Вино полезно для здоровья!» Когда Офелия опьянела, он улыбался весело и по-доброму, но соблазнительно.
«От его присутствия напротив, наверное!» — со злостью подумал Дамарис.
— Я даже не стану пытаться очернить его в твоих глазах. Думаю, может у тебя или у него совесть проснется. Но нет же! Не к чему же придраться! Он — козел!
— Кто ж спорит? Действительно, так внаглую у тебя жену еще не отбивали. Прямо из-под носа! Такое бывает, оказывается, не только в кино. Он сказал мне сегодня, что я красивая и роскошная, и будь он помоложе, он бы меня украл. Да, он староват для меня.
— Разве? А мой отец?
— Твой отец интересует меня исключительно потому, что влюблен в мою маму, и ты похож на него.
— И что с того, что я похож на него?
— Как что? И ты мне нравишься! — с чувством произнесла Офелия.
— Нравлюсь? Я?! — изумился Дамарис.
— Чтобы выйти замуж за мужчину, к нему просто необходимо испытывать симпатию, нет?
— Не знаю, — вновь испугался Дамарис.
Джордж нашел себе друга Эдмона, грека и они часто вместе общались. У Эдмона были когда-то сын, дочь и жена. Все они умерли от диабета. Спрашивает как-то Эдмон Джорджа:
— Даму-то нашел себе?
— Когда мне? Дочка, видишь? Как хвостик! — смеется и отворачивается от улыбающейся Офелии.
Даже не покраснел. Правильно! Неудобно штаны через голову надевать. Они-то с ним все поняли. Кого ему надо. Дамарис в ответ на рассказ Офелии про наглядный рисунок самогонного аппарата, спросил:
— А схему завода совместных детей он тебе не рисовал?
— Нет.
— А жаль. Было бы весело… Вам обоим.
Джордж 7 июля, наверное, понял, что время уходит и решил пойти на амбразуру: рассказывал про медведицу («Лучше самому сделать себе харакири, если ее ранишь»), охоту в целом, зайцев, грибы, рыбалку, которую Офелия так обожала и т. д. и т. п. Вот что он сказал о женщинах:
— Блондинки менее приспособлены к жизни. Я не люблю топ — моделей. Из них логично было бы сварить суп. Одни кости.
На пляже какой-то мужчина возомнил себя умным и спросил у Офелии:
— Я войду в дневник?
Офелия не ответила. Мужчина не отставал:
— У нас папа на фабрике канцелярских принадлежностей работает?
Молчание.
— А что мы завтра будем писать?
