— Это предложение? — ухмыльнулся Дарио.
Декьярро это взбесило.
«Наглый, дерзкий тип! И такой привлекательный! Вот почему она его не отталкивает: он чертовски хорош!»
— Все, как всегда: только если ты позволишь, — вкрадчиво добавил Дарио.
— Вы же подеретесь, нет?
— Ну, шрамы украшают мужчину, — улыбался Дарио, играя глазами.
— Иди уже… к гостям, — вежливо предложила Деметра.
— Последняя просьба! Надеюсь, хоть она не останется без ответа, — он встал с колен.
— Поцелуй меня! Не могу поверить, что ты забыла, как я тебя целовал!
— Нет.
— Что, Декьярро теперь лучше целуется?
— Можешь спросить у него — я не против.
— То есть? — ошарашенно спросил Дарио.
И интуитивно повернулся лицом к входной двери. И, разумеется, здорово испугался, увидев Декьярро.
— У тебя фантастическая выдержка, — заметил Дарио, обращаясь к Деметре.
К Декьярро он не то, что обращаться не стал — он боялся даже думать об этом. Нос у него еще побаливал. И самолюбие было уязвлено.
В этот вечер Дарио больше не разговаривал с Деметрой. Жить ему хотелось. А он не был уверен, что достоин жить после тех слов, что сказал любимой женщине.
А вечером, в постели Деметра сама заговорила с серьезно настроенным с ней не разговаривать мужем:
— Мне мама прочитала лекцию, как нехорошо дразнить мужчину, если он любит тебя всю свою жизнь. Ну, я была в красном платье. И ноги у меня красивые, не находишь?
Декьярро молчал.
— Выходит, это история о том, как можно всю жизнь любить одну-единственную женщину?
Увидев, как возмущен любимый муж, она добавила, смеясь:
— Да-да, я в курсе, что он аморальный и безнравственный тип.
— Угу. И страшно притягательная личность. Он все еще не может смириться с тем, что для него ты — единственная женщина, с которой он не переспал.
— Ревнуешь из-за его непристойного предложения?
— Ревную.
— Весь дрожишь от ревности.
— Я дрожу от того, что хочу тебя. Не оскорбляет этот факт, нет? Не оскорблена?
— Скорее, польщена. Глупый! Дурачок совсем! — она поцеловала его.
— Безусловно. Что он такое еще шептал тебе, кошечка?
— То же, что и много лет назад. Любит и хочет. Как и ты.
— Как и я… Я муж!
— Угу. Ревнивый муж.
— Что, он по-прежнему так хорош, как и раньше? Сердце-то дрогнуло?
— Он хорош, но я люблю тебя.
— Прошло… столько лет! И до каких пор он… смеет тебя любить?
— Теперь уже до самой смерти. Вариант литературный: пока смерть не разлучит нас.
— Ага. Его смерть. Я его все-таки убью. Одной проблемой меньше.
— Похвальное желание. Не лишено эмоционального подтекста.
— А здравого смысла?
— В этом вот не уверена. Постарела я с годами, безусловно. И он постарел. Знаешь, почему я так внимательно смотрела на него? Я вдруг заметила, что постарели его глаза: в них уже нет тайны, он не смотрит на меня загадочно, а глядит равнодушно, будто не узнает меня. Как жаль! Что с нами делает время! Но он, Дарио, смотрит на меня прежними глазами. Он видит во мне ту юную девушку, которая зашла в офис его компании много лет назад.
— О, это да! Удивительно, что ты это заметила. Глаза у него… все же до сих пор необыкновенные. Карие. У меня таких нет.
— А тебе зачем такие? У тебя сине-зеленые глаза. Но это даже неважно.
— А что важно?
— У тебя любимые глаза.
— Спасибо. Ты всегда добра ко мне. А почему?
— Ты хороший и я тебя просто обожаю.
— А куда там едет наша дочь и этот странный парень?
— Почему странный?
— Ума не приложу, зачем он женился именно на нашей дочери.
— А-а-а! Узнаем, наверное, скоро. Не думаю, что он долго будет притворяться. Выдаст же себя рано или поздно.
— А Дарио ничего тебе об этом не говорил?
— Дарио говорит только обо мне.
— Ясно. Стремится залезть в твою постель.
— Ну… не совсем.
— Ах, прости, оскорбил. Красиво лезет тебе в душу. Так интеллигентнее звучит? — он поцеловал ее в ухо.
— Да. И ревнивее. Ну, чтоб ты понял, что я разбираюсь в твоих выпадах, словах и чувствах.
— Да, пожалуйста!
— Они летят в Рим завтра утром. И Дарио летит с ними. К себе домой, естественно.
— Что так? Потерял надежду на взаимность? — ехидно спросил Декьярро.
Деметра посмотрела на него укоризненно.
— А ты бы хотела… чтобы он был рядом? Или в нашей постели? — Декьярро прищурился.
Он почему-то даже не подумал о том, что Деметра может его ударить.
— Сегодня день сумасшедших, так я понимаю? — спокойно спросила жена.
— Ну, у Вас, женщин, бывают странные эротические фантазии.
— Моя эротическая фантазия в отношении тебя, милый, в данный момент такова: ложись спать и не болтай глупостей!
— Почему же? — не отступал Декьярро.
— Я был бы… не против, кажется. Пусть смотрит, пусть участвует… Лишь бы тебе было хорошо. Может быть, тебе не хватает секса? Мы могли бы разнообразить наши сексуальные отношения.
— А потом, когда бы мы ссорились, ты каждый раз упрекал меня в этом и называл извращенкой. Нет уж, спасибо! — она показала ему фигу.
— Нет, я… Я хороший, я могу сделать для тебя все. Разве мы часто ссоримся? — удивился он искренне.
— Пока еще нет. Но если в нашей постели, а не только в жизни появится Дарио… Мы, я уверена, будем ссориться каждый день! И еще: Дарио слишком старый. Почему именно он?
— Другой кто-то есть на примете?! — Декьярро вытаращил глаза.
Он и не подозревал, что жена над ним издевается.
— Давай слетаем вместе в Рим. Я слышала, что итальянские мужчины не пропускают ни одной женщины, даже замужней.
— С итальянцем хочешь?
— Почему же нет? Они-то точно великолепны в постели!
Увидев его бледное лицо (он находился на грани обморока), она ласково улыбнулась, обняла его, поцеловала и сказала:
— Любимый мой! Я просто пошутила. Мне не нужен никто, кроме тебя. Но в Рим мы все-таки полетим завтра. Я намерена выяснить, чего сын Дарио хочет от нашей дочери.
Забегая вперед, скажу, что если у мужчины есть квартира, бизнес, образование и внешность, от женщины мужчина хочет одного — саму женщину. Ну, в то случае, если он сразу же делает ей предложение. И, тем более, если делает повторное предложение, когда ему отказали. Может, я старомодна, но считаю, что если хочет жениться — женится сразу.
На следующее утро Дарио, Дамарис, Деметра, Декьярро и Офелия улетели в Рим. Офелия была счастлива и не отрывала восхищенных глаз от иллюминатора.
— У тебя красивая дочь, — сказал Деметре Дарио, улыбаясь одними глазами.
— А у тебя красивый сын. Они — красивая пара, — ответила Деметра, улыбаясь.
— Какая красота! Мы скоро будем в Риме! — Офелия от счастья ничего не замечала и даже нечаянно сжала руку мужу. Она была в своем свадебном платье, и он хотел ее поцеловать. На свадебной церемонии он лишь чуть-чуть коснулся ее губами. ОН боялся, что кто-нибудь еще, кроме отца, узнает о его страстной любви к жене. И он совершенно не представлял, как они будут жить дальше.
Когда Офелия увидела Рим наяву, а не во сне, она от избытка чувств бросилась на шею Дарио и поцеловала его в щеку.
— Боже мой, Вы живете в сказке!
А Дамарис закрыл глаза. Он был уверен, что его жена влюблена в его отца. В конце концов, в него влюбляются все женщины, за исключением его тещи. И почему нет? Он красивый, обаятельный, сексуальный, богатый. А Дарио усмехнулся, увидев, что сын ревнует свою жену к нему. Он-то лучше знал жизнь и понимал, что она им просто восторгается. Не более того. И понять это следовало давно. Следовательно, сын его живет не рассудком, а эмоциями, чувствами, мечтами. Для молодого парня это хорошо. Девушки таких молодых людей просто обожают. Приятно и даже сладко обожать парня, который делает все, чего ты хочешь. Возможно, поживут они с Дамарисом какое-то время вместе, и она поймет, что он очень даже ничего. Даже, вероятно, он ей понравится.
Декьярро тоже не нравилось, что Офелия без ума от Дарио, но он сдержанно молчал. А Деметра отчего-то улыбалась. На самом деле она заметила, что Дамарису неприятно видеть, что его жена уделяет его отцу слишком много внимания.
«Уж не ревнует ли?» — мелькнула у нее мысль.
А Дарио решил немного подразнить сына и помочь ему стать для своей жены самым настоящим романтиком.
— Хотите прогуляться по вечернему Риму? Я буду Вашим гидом, — галантно предложил Дарио Офелии.
— Девушке в таком платье жизненно необходим провожатый, — улыбнулся он, взглянув на сына.
Дамарис побледнел и спросил неуверенно:
— А я что, не гожусь?
— Ну, ты не настолько хорошо знаешь город, — заметил Дарио, явно забавляясь ревностью сына.
— Но ты ожжешь прогуляться с нами, — великодушно предложил он.
