- Знаешь, мне почему-то кажется, что все совсем наоборот, и господин Фейран привязан к тебе гораздо больше, чем он показывает! И куда больше, чем ему самому нравится.
Юноша напряженно смотрел на него, хмурясь от непонимания.
- Но ведь он меня отдал!
В яблочко. И вот как прикажешь объяснять необъяснимое? Влюбленные, они ведь хуже безумцев… Да, Тристан, твой долг определенно растет: не перед ним, перед этим несчастным мальчиком!
- Понимаешь, - Филипп вступил на очень зыбкую почву, пробираясь почти ощупью, - Он у тебя не первый…
Хотя какая к черту разница первый или нет! Тем более в отношении Айсена.
- Возможно, когда он посылал тебя к другому, то надеялся, что ты покажешь как-нибудь… что никому, кроме него, не позволишь себя коснуться? Я знаю, что это звучит странно и нелогично, но… любовь, ревность вообще не поддаются логике! Ты любишь Фейрана?
- Не знаю… - беспомощно пролепетал Айсен: похоже, подобным вопросом он не задавался сам.
Он сидел, раздавленный кошмарным пониманием: наверное, господин по правде испытывал к нему влечение… Никто никогда не был и никто не смог бы быть более нежным, ласковым, заботливым, чем его ссейдин! Его единственный хотел испытать его, хотел, чтобы он доказал свою… любовь(?), доказал, что он не подстилка, которая спит с ним только потому, что он - хозяин… а он не выдержал этого испытания! Он сам виноват во всем, он не верил… в любимого и сам все испортил! Какая разница, что почтенный Ахмади не взял его, - он показал, что любимому нельзя верить ему! О Создатель, что же теперь делать?!
Но помощь пришла снова и из того же неожиданного источника.
- Я могу поговорить с ним, попробовать объясниться, - предложил Филипп.
У Айсена даже слов не осталось. Этот человек будто снова дал ему жизнь всего лишь несколькими простыми словами.
Нет! Не заново, а новую жизнь! Жизнь, в которой есть смысл, есть любимый!
- Если ты хочешь, конечно! - Филипп не мог не заметить резкую перемену в юноше, и она ему не очень нравилась, кажется, заведя совсем не туда, куда он надеялся. - Смотри, я повторяю - в моем доме тебя никто не будет домогаться. Пожил бы спокойно, попривык, освоился бы, а там - глядишь, я бы тебе и вольную дал…
Если раньше смотревшие на него синие глазищи были полны беспредельного изумления, то то, что в них отражалось сейчас - вообще не имело названия!
- В-вольную… - как-то задушено, запинаясь, выдавил мальчик.
- Вольную-вольную, - невозмутимо подтвердил мужчина, - Станешь свободным человеком. Избавишься от этого сомнительного украшения…
Он опять ткнул пальцем в ошейник.
- Так что подумай хорошенько! - завершил он долгий разговор, поднимаясь. - И скажи мне, что решишь. А пока советую поесть!
***Говорят, клин клином вышибают. В определенном смысле это так и есть! Череда новых потрясений - одно за одним - пробилась сквозь шок и охватившую юношу апатию, в которых единственной реальностью оставались два коротких слова, перечеркнувших все, что он собой представлял и гудящих в ушах корабельным колоколом в тумане.
Айсен колыхался в этом промозглом мареве безвольной щепкой, застряв где-то между пропастью и бездной на тонкой пленочке бескрайних равнодушных волн существующей действительности, не имея вокруг малейшего ориентира. Шанса за что-нибудь уцепиться.
Какая- то незначительная, еще неуверенно тлеющая часть его сознавала, что это «плавание» не может продолжаться долго, и жалкий, оставшийся от забавной игрушки обломок -вот-вот затянет в глубину, откуда уже не возвращаются.
Где- то в то же время пришло отстраненное созерцательное понимание, что боль на самом деле это и есть жизнь. Боль -это счастье… а не то, во что играет глупый котенок. Котенок глупый, - он не понимал такой очевидной вещи, пока не стало ни того, ни другого, ни третьего.
Айсену уже действительно было все равно - не осмысленно все равно, когда человек что-то прикидывает, рассчитывает, делает какие-то выводы… Нет, не задумываясь, до самого нутра все равно что с ним будет теперь.
Что будет делать с ним новый хозяин? Юноше было это безразлично. Совсем. Абсолютно. Вряд ли что-то новое… Изобьет, поимеет, продаст, - да хоть всей команде разом кинет!
Тем лучше… Может быть игрушка окончательно доломается, и обломки все-таки можно будет выбросить… Ничего не имело значения больше.
Кроме одного. Одного, которому он больше не нужен. Тоже совсем…
Очередной хозяин своими расспросами лишь еще больше разбередил упрямую память о времени, когда котенок еще не знал, что он глупый, а игрушка с увлечением играла в господские игры. Но внезапно, - точно холодной отточенной сталью пронзило пустоту на месте сердца и оно снова зашлось: одновременно от ужаса и радости… Речи нового господина с трудом, но пробились сквозь беззвездную тьму сознания и огнем обожгли душу: господин… ссей’дин - любил его?
Если бы не любил - разве стал бы его испытывать? От рабов не требуют доказательств - к чему что-то требовать от вещи, у которой нет своей воли?
Опомнись, дурная забава, - рабов не любят!
Впрочем, рабы тоже. Вот так - чтобы без него мир замирал, и даже уже на спасительный шнурок не поднималась рука!
Но ведь и господин Филипп говорил с ним не как с рабом и вещью. Он спрашивал о согласии, утешал, объяснял, а под конец и вовсе предложил такое, о чем Айсен и не мог помыслить!
Стать свободным…
Значит - стать равным светилу на твоем небосклоне… Ведомо ли подобное! - Айсен был сокрушен. - Да и не надо ему ничего такого, одной улыбки ссей’дин хватит, чтобы умереть у его ног, когда сердце разорвется от восторга…
И все же! Быть свободным это значит, что его больше не станут продавать и покупать, передавать из рук в руки. Что никто и впрямь не посмеет посягнуть на него. Айсен чувствовал себя заново родившимся или вернее, очнувшимся от летаргического сна, - иногда сладкого, иногда оборачивающегося беспробудным кошмаром… Теперь, все вокруг казалось немного иным, не таким как прежде: вроде бы все тоже самое, но как-то иначе видится - словно луна в трубу на крыше у господина.
Может быть потому, что сейчас он сам должен был сделать выбор, решить чего хочет он и что ему нужно?
Не что, а кто!
Ему нужен один. Его единственный, его ссей’дин…
Ему нужно исправить свою ошибку.
Когда Айсен озвучил господину Филиппу свое решение, голос его звучал как никогда твердо.
- Я хочу вернуться, - ясно и четко повторил стоявший в дверях юноша.
Не то чтобы это было неожиданно, но признаться, Филипп был разочарован.
- Уверен?
Айсен заметил неодобрительно сошедшиеся брови и поспешил объяснить:
- Да! Ведь… господин Фейран сам может освободить меня.
Этот вывод тоже не был неожиданным, но заставил удивленного мужчину взглянуть на юного раба как-то по-новому. Айсен был прав, а мысль, что его брату в свою очередь предстоит в некотором роде испытание, пришлась по душе. В самом деле, чего уж проще: если не нравится, что мальчик ведет себя как раб и сомневаешься в его искренности - отпусти его. Сделай свободным и убедись, какой выбор он сделает.
Айсен был прав и в другом: он стремился теперь доказать свою любовь, а какое доказательство было бы более весомым, чем отказ принять свободу из других рук.
Однако ситуация все равно не нравилась. Вопрос был в том, оправдает ли Фейран подобное доверие или предпочтет опять не заметить, истолковав превратно и усмотрев в желании быть рядом с любимым нечто порочное и испорченное.
А возможно просто не захочет рисковать разлукой снова, не оставляя мальчишке шанса куда-нибудь деться от него, - все могло быть. Конечно, в последнем случае Айсен будет счастлив рядом с дорогим человеком, но зато безнадежно упустит возможность когда-нибудь подняться выше статуса пусть любимого, но раба. Рано или поздно ни к чему хорошему это не приведет, и сумеет ли мальчик справиться с новым разочарованием!
Хотя уже не мальчик. Кер совсем недолго знал Айсена, однако и взгляд и улыбка, с которой тот упомянул о возможности освобождения, сказали ему о серьезной внутренней перемене. Перед ним больше не было сломленное забитое существо, но дело заключалось даже не в том, что юноша воспрянул духом и собрался. Ушла невинная открытость сердца, которую каким-то чудом ему удавалось сохранить, несмотря на страшные, а порой омерзительные условия его совсем еще короткой жизни. Нет, каким бы ни было его детство, оно закончилось - в тот момент, когда любовник… любимый швырнул его другому мужчине и ушел, не поинтересовавшись, что с ним сталось.
Айсен еще способен любить и верить, и держится этой надеждой, однако что будет с ним, если она окажется растоптанной? Тогда уже не останется ничего, что могло бы помочь ему оправиться после очередного удара.
