— Более чем. Но я говорила о тебе.
— Мне неприятно, что моя почти жена разговаривает со своим другом на щекотливые темы, а потом пытается поцеловать меня. Со мной этот номер не пройдет. Ко всему прочему, Дарио знает, что меня бесит его поведение и продолжает вести себя вызывающе. И у меня нет намерений набить ему морду, а он вынуждает меня к этому. Что касается того, допускаю ли я личные отношения на работе… Теоретически — нет, но, думаю, теория расходится с практикой.
— Ты так боишься того, что Дарио меня хочет?
— Теперь уже и ты в этом уверена.
— Да, говорят, если человеку будут говорить каждый день, что он осел, в конце концов, он начнет говорить: «Иа-иа!»
— Под ослом ты меня подразумеваешь…
— Нет же! Ты же говорил, что не станешь напрягаться по поводу его влюбленности в меня! Что это… Словом, нет ничего особенного в том, что какой-то мужчина хочет твою жену…
— Пусть хочет про себя! Его удел — сожалеть о том, что могло бы быть. Может выражать свое сожаление всеми доступными ему способами: закусывать губу, изображать томный вид, страдание (у него отлично получится, поверь мне!), напиться до потери сознания (у мужчин вроде него это очень популярно!)…
— Закусываешь губу ты так сексуально, милый! Вообще, по-моему, это самый восхитительный жест из всех, которыми в совершенстве владеют мужчины! — Деми улыбалась.
— Правда? — Декьярро поднял глаза на нее.
— Разумеется! А что ты имел в виду, называя Дарио «мужчина вроде него?»
Декьярро нахмурился.
— Отлично! Ты все еще интересуешься возможностью Ваших отношений, — заметил он.
— Совсем наоборот, любовь моя. Я все еще интересуюсь возможностью наших отношений.
— Еще и смеешься над моими переживаниями.
— Кьярро, ты такой привлекательный! Я еле сдерживаюсь, чтобы не поцеловать тебя! Скажу тебе по секрету: если я хочу поцеловать мужчину и по какой-либо причине, будь то ссора, размолвка или его отъезд в командировку, не делаю этого, я чувствую себя не в своей тарелке. У меня кружится голова, и я делаюсь больной.
Кьярро встал из-за стола и подошел к Деми близко.
— Я всегда прав. Теория — ничто по сравнению с практикой, — с этими словами он подхватил Деми на руки и посадил на стол.
Потом он спустил с ее плеч платье и стал целовать шею, грудь, живот… Расстегнул бюстгальтер, бросил его на пол…
— Сейчас я отменю все дела, и мы поедем получать разрешение на брак.
— С чего вдруг такая спешка? — удивилась Деми.
Она издавала такие стоны от его поцелуев, что у Кьярро помутилось в голове.
— На это несколько причин. Причина первая: мне стоило сделать тебе предложение в первый день знакомства.
— Я бы отказала тебе.
— Верно. Из этого вытекает вторая причина: мне хочется поставить на место этого Дарио. Меня нервирует его красота! — злился Декьярро, продолжая обнимать Деми.
— Ты ведешь себя неприлично! — заметила Деми, высовывая язычок.
Он поймал ее губы и поцеловал.
— Это входило в мои планы. А теперь оденься, а то я войду в тебя прямо сейчас! — шепнул он ей на ухо.
— Боже мой! Ты щекочешь мне ухо!
— Я до сих пор не могу поверить в то, что Дарио не поцеловал тебя.
— Он слишком любит меня для этого.
— Не могу это слышать! Ты его защищаешь!
— Он мой лучший друг!
— А я тогда кто? — Декьярро обнял ее за грудь.
— Судя по всему, ты мой любимый.
— И чем же друг отличается от любимого?
— Друг знает все твои мысли, оправдывает все твои поступки и никогда не сует нос в чужие дела. А любимый ревнует, целует, сводит меня с ума… Бывает весьма привлекательным и тут же совершенно невыносимым…
— Иными словами, друг — это джентльмен и с ним проще общаться, — Кьярро был очень серьезен, надевая ее платье ей на плечи.
— А любимый — тот самый, невесть откуда взявшийся мужчина, который мешает тебе жить, причиняет беспокойство и приносит одни неприятности.
— Ты забыл, что любимый целует…
— Друг тоже может стать любимым… Вот как в нашем с тобой случае.
— Ты же сам говорил, что хотел на мне жениться, а не дружить со мной. Что твоя дружба — лишь ширма для твоей любви ко мне.
— Говорил, — вздохнул Кьярро.
— Дарио не станет тем, кем стал для меня ты. Никогда.
— Ты в этом уверена? — испытующе посмотрел он на нее.
— Я уверена в своих чувствах к тебе.
— И?
— И я люблю тебя. Кажется, ты собирался отвезти меня в мэрию.
— Поехали. А ты хочешь пышную свадьбу?
— Не то, чтобы очень, но… Хотелось бы увидеть твоих родителей.
— Мама развелась с моим отцом много лет назад.
— И чью сторону ты принял?
— Я решил, что ни за что на свете не стану разводиться. Я единственный ребенок, который тяжело пережил расставание дорогих мне людей.
— А что послужило причиной развода?
— Отец хотел какой-то сказки, мечты. А мама жила в реальном мире с его нехваткой денег. Банальность! Не сошлись характерами.
— Да, так обычно и бывает.
— У нас с тобой все будет иначе. Вот почему я говорил, что будет так, как хочешь ты. Семья бывает полноценной и счастливой, если главная в семье — женщина и эта женщина счастлива.
— Я смогу быть счастливой, если ты будешь счастлив со мной.
— Неужели ты и правда до такой степени внушила себе мысль любви ко мне, что и сама веришь в это?
— Да, я действительно схожу по тебе с ума! — улыбнулась Деми.
Они вышли в коридор, держась за руки. Дарио вышел и посмотрел на счастливых влюбленных. Его терзала обида, досада, ревность и злость. Она простила Декьярро все: то, что он украл у Дарио фирму, то, что он прямо заявил, что не джентльмен… Вспомнились строчки из какого-то фильма или книги: «Женщина может простить мужчине все: неблаговидные поступки, месть, даже измену. И только равнодушия она не прощает». И Деми не простила Дарио то, что он не заболел к ней любовью в ответ на ее чувство. Почему, почему Дарио стал оскорблять ее вместо того, чтобы начать ухаживать за ней?
«Да потому, идиот, что Декьярро был предназначен ей самой судьбой!» — говорил он себе.
Скажи ему такие слова раньше кто-нибудь, он бы поднял его на смех. Дарио не верил в судьбу. Он считал все эти рассказы про любовь и страдания выдумкой, бреднями наивных, чувствительных девушек. И вот теперь ему самому хотелось стать частью мира любви, внутреннего мира, души и, конечно, сердца Деметры.
«Деметра выйдет за него замуж и будет с ним очень счастлива. Так и должно быть у семейной пары, которая только что вступает в брак. Я ведь набивался ей в друзья лишь затем, чтобы расстроить их свадьбу».
Теперь это все бессмысленно. Деметра едет с ним в мэрию за разрешением на брак, чтобы стать миссис Римини. Декьярро даже на ее родителей произвел то самое благопристойное впечатление, которое следует. А он, Дарио, ничего не умеет: ни впечатления произвести, ни завоевать той самой девушки, которая никогда теперь не исчезнет из его сердца. Почему ему, от которого всегда сходили с ума девушки, суждено было влюбиться в ту самую, которая выбрала его друга? Зачем он был таким беспечным и легкомысленным, и упустил свой единственный шанс стать счастливым?
Дарио вернулся в свой кабинет, сел за стол и стал писать стихи.
Тем временем Деметра и Декьярро приехали в мэрию.
— Здравствуйте. Мы хотели бы получить разрешение на брак.
— Хорошо, — ответила Декьярро женщина.
— На какое число и месяц Вы хотели бы назначить дату свадьбы?
— Деми, когда ты хочешь стать моей женой? — улыбнулся Декьярро.
— Хотелось бы прямо сейчас, но это невозможно, — с этими словами она шепнула ему на ухо:
— Ты такой замечательный, потрясающий и милый, что я жду нашей первой ночи с большим нетерпением!
У нее блестели глаза.
— Думаю, нам подходит 21 марта. Это ведь пятница, мой самый любимый день недели. У нас есть целый месяц, чтобы подготовиться к этому великолепному событию, — Деми улыбнулась.
— Отлично, у меня как раз свободна эта дата. Какое время отметить в журнале?
— На 12.00 ч.
— Замечательно. Распишитесь.
Деми и Кьярро расписались в журнале. Потом Кьярро обнял Деми за плечи и вывел на улицу.
— Мне следует научить тебя вести себя с мужчиной.
— Разве я вела себя как-то нескромно? — она улыбнулась и обняла его за плечо, прижавшись к нему.
— Нескромно?! — изумился Кьярро.
Он поцеловал ее в губы, запрокинув ей голову. Деми слегка стонала. Кьярро обнял ее, потом попросил:
— Не надо делать из меня дурака большего, чем я есть.
— Выходит, я выхожу замуж за мужчину, который достаточно самокритичен, слегка неуверен в себе и настолько боится потерять свою репутацию высокообразованного интеллигента, что чувствует угрозу от любимой (заметь!) женщины даже там, где ее нет?
