Никогда еще Будур не ощущала в себе такой радости. Она знала, что сегодняшний вечер будет особенным, чувствовала, что судьба ее вот-вот изменится самым необыкновенным образом. И девушка словно пыталась вобрать в себя всю радость мира, все его сияние…
Если бы ифрит мог улыбаться, его улыбка сейчас была бы самой широкой из всех мыслимых улыбок. Нет, не зря его прекрасная Маймуна затеяла все это. Девушка помнила своего принца, мечтала о нем! Ждала его так, как может ждать только влюбленная душа…
Но что это? Среди веточек изящного букета на столе словно запуталось туманное облачко. Вот оно стало чуть больше, прозрачней, затем вытянулось вверх и… поплыло в сторону самого темного угла, который облюбовал для себя Дахнаш.
– Я знала, что ты не сможешь не появиться здесь! – джинния Маймуна нежно обняла возлюбленного, и они оба поднялись над дворцом, чтобы насладиться и своей победой и друг другом.
– Она помнит о нем! Он мечтает о ней! Какое счастье, что иногда можно делать этим славным человечкам такие удивительные подарки!
– Не спеши, мой драгоценный, ведь вечер еще впереди. Что, если он не найдет верных ответов на загадки девушки?
– Мне почему-то кажется, прекраснейшая, что принц выйдет из этого состязания победителем. И потом, она же должна его узнать…
– Давай дождемся вечера, Дахнаш. Мы все увидим сами.
– Ты не веришь в чудеса?
– Я верю в чудеса, любимый, особенно в хорошо подготовленные. Мы с тобой приложили немало усилий к соединению этих двоих детей рода человеческого. Теперь им самим придется доказать, что дар чудесной любви действительно существует.
– Да будет так, чудеснейшая!
И два полупрозрачных силуэта растаяли в высоком весеннем небе.
Настал вечер. Сиреневые сумерки мягко окутали императорский сад. Вновь звучали под зацветающими деревьями кото и сямисен, воспевая весну и возрождение природы. И вновь под старинную песнь ступила на террасу Ситт Будур. Словно прекраснейшая из хризантем императорского сада, выпрямилась принцесса во всем великолепии своей удивительной красоты. Теперь она излучала не холод ледяного сердца, а торжество высокого и благородного чувства. Глаза Будур сияли, на щеках розовел нежный румянец, а палец левой руки украшал тот самый варварский перстень. Опять нежные звуки приняли в свои объятия принцессу и словно приподняли над помостом, родителями, гостями. Пусть и одно мгновение, но Будур принадлежал весь огромный мир, просыпающийся от зимнего холода.
И вновь, как и год назад, звучание прекрасного музыкального дуэта поглотили мощные звуки церемониального оркестра. Но в этот раз Кагура не резала принцессе слух. Наоборот, в этот волшебный вечер Будур услышала в ней торжество возрождения жизни и радость от проснувшихся надежд.
«Как странно. Порой музыка оглушает нас, порой возносит… Но сегодня я впервые ощутила, что музыка может разбудить уснувшие, как казалось, чувства…»
И лишь после того как оркестр стих, принцесса обвела взглядом гостей. Юноши, зрелые мужи и старцы… И вновь на этих лицах не отражались чувства… Неужели ее надеждам так и не суждено сбыться? Неужели счастье теперь к ней будет приходить лишь в снах?
И еще раз принцесса опустила глаза на тех, кто собрался вокруг помоста. Внимание ее привлек юноша, что стоял чуть поодаль. Высокий сухопарый старец с огненно-рыжей бородой что-то говорил ему на ухо. Вот юноша кивнул в ответ, а затем сделал несколько шагов вперед. Теперь его лицо было освещено, и принцесса удивилась тому, как он похож на юношу из ее сна. «Кто этот незнакомец? Как он напоминает мне того, прекрасного, единственного!. Но как понять, он ли это?»
Принцесса еще раз окинула взглядом юношу в по-варварски ярких одеждах. Голову его украшала чалма, поверх нижних одежд красовались верхние, не менее яркие. Богато расшитый пояс, кинжал с тяжелой рукояткой, сверкающие камнями ножны. Но лицо было тем самым…
«Как же быть? Как мне понять, кто из них настоящий? Этот, с таким знакомым лицом, или кто-то из тех, что стоят сейчас у самого края помоста? Есть ли хоть в одном из них душа, которая лишь одна и сможет разрешить мои загадки? Или мне придется еще год ждать и надеяться?»
Будур подошла ближе к краю помоста. Теперь ее и гостей разделяли всего несколько шагов. Она вновь почувствовала, что доспехи разума наделяют ее необыкновенной силой. Всего несколько минут, и она уже будет знать, есть ли среди них тот самый, единственный. Принцесса победно улыбнулась и заговорила:
– На нашу прекрасную землю пришла весна! Я благодарю вас, о достойные гости, за то, что почтили дом моих родителей, дом рода Фудзивара, своим присутствием. Благородный Такэтори, мой отец-император, оказал мне честь, позволив выразить нашу общую радость. А теперь, по традиции рода Фудзивара, я должна выбрать себе мужа. Но станет им, как я уже говорила прошлый раз, только тот, кто сможет отгадать три мои загадки.
«Да, сегодня все иначе! Никто не удивляется этому. Словно уже много лет наследницы императорского престола только так выбирают себе пару…»
Будур, замолчав, обвела взглядом тех, кто собрался у помоста. Несколько учтивых поклонов, жадно горящие глаза. И даже тот странный юноша подошел ближе. Но почему-то он не смотрел на ее лицо…
Глубоко вздохнув, как делют те, кто ныряет за жемчужницей, Будур начала испытание:
– Слушайте же мою первую загадку!
Запела цитра, отозвавшись на слова принцессы. И снова зазвучали строки:
Все роли в мире распределены:
Одним – копить богатство и успехи,
Другим – коварно создавать помехи,
А третьим – наблюдать со стороны…
Но не стоит история на месте –
И могут измениться роли в пьесе…
Наступила тишина. Юноши и зрелые мужи, молодые и старые, размышляли, оглядывались друг на друга, медлили.
Пели цикады, словно смеясь над неповоротливостью человеческой мысли.
– Позволь мне, о прекраснейшая, дать ответ.
Тот самый юноша, что не мог поднять на нее взгляд, сделал шаг вперед. Принцесса чуть качнула головой, милостиво разрешая говорить.
– Это, о небесно-прекрасная Ситт Будур, может быть только человеческая жизнь… Казалось бы, все предначертано, Аллах милосердный определил каждому его роль, но иногда случается так, что человек поступает согласно своим представлениям о необходимости, меняет раз и навсегда заведенный порядок вещей!
И юноша умолк.
«И голос! Это его голос! Прошел год, но я так и не смогла забыть этот бархатный, теплый, окутывающий негой голос!..»
– Да, уважаемый гость, это человеческая жизнь! Благодарю тебя, юноша, за то, что ты разгадал мою первую загадку.
Будур разомкнула пальцы. Сине-зеленый камень перстня явил взорам свою варварскую красоту. И юноша, только сейчас осмелившийся взглянуть на ее лицо, теперь не отрываясь смотрел на это необыкновенное украшение.
Будур подняла голову и постаралась сосредоточиться. Она не хотела выдать своего волнения. А высокое темнеющее небо всегда помогало ей привести мысли в порядок.
– Слушайте же, достойные гости, вторую загадку. Слушай и ты, мудрый юноша. Не торопитесь, обратитесь к разуму своего сердца. Оно подскажет правильный ответ.
И зазвучали слова новой загадки.
– Шутить с ней опасно: разбитая, она может составить несчастье всей жизни; без устали же гонясь за ней, можно прозевать жизнь или из безумного воодушевления принести ее в жертву. Что это, мои мудрые гости?
Быть может, то, что один ответ уже был дан и оказался верным, сделало гостей смелее. Они уже не стояли, словно каменные статуи, боясь проронить слово. Иные даже поглядывали по сторонам, пытаясь определить, кто из соперников окажется более мудрым.
– Я прошу тебя, великолепная Ситт Будур, разрешить дать мне ответ.
Это был тот же голос. Юноша, не отрываясь, смотрел на нее. В его глазах светилась радость, как и в ту ночь…
– Это, о прекраснейшая, может быть только мечта. Разбитые мечты делают человека бесконечно несчастным. Без устали гонясь за мечтой, можно пройти мимо самой жизни… Да и сама погоня, бывает, стоит жизни человеку.
Будур поклонилась юноше.
– Благодарю тебя, юный мудрец. Ты дал верный ответ. Да, я говорила о мечтах человеческих. Открой же мне тайну, назови свое имя. Должно быть известно всем имя человека, равного разумом великим мудрецам.
– Я принц Кемаль, сын царя Шахрамана, властителя великой страны Ай-Гайюра.
И словно пелена спала с воспоминаний о той ночи. Точно так же он говорил и тогда! Это может быть только он! Тот самый, что подарил ей перстень, даровал величайшее счастье в жизни, но украл сердце!
Двое смотрели друг другу в глаза. Тишина, казалось, стала просто оглушительной.
Императрица Комати сжала пальцы императора. Тот недоуменно взглянул на нее, потом присмотрелся к дочери. Но Такэтори ничего необычного не заметил. Вернее, он не заметил ничего, что могло так взволновать его жену.
