И вот теперь она сидит возле двери моей квартиры.
Инка и до операции была не маленькой, но тогда хотя бы следила за весом. Или ее нереализованное на тот момент желание перейти в другой пол вынуждало вести себя более женственно, хотя бы ради того, чтобы поверили врачи. То есть, как я теперь понимаю, только ради этого. Сейчас Инка одета в унисекс: джинсы, куртка, кроссовки; под толстым джемпером никак не проступает грудь, хотя она там имеется — ее мамаша, готовая на все ради любимого чада, оплатила ей перестройку по полной программе — волосы средней длины (и парни, и девушки носят такие). А главное и самое ужасное — у нее росла щетина. Я просто ахнула.
— Что ты с собой сделала?
— Ничего, — басом ответила Инка и посмотрела на меня. В глазах ее был вопрос, который я хорошо научилась опознавать: «Помогу ей или нет?»
Когда-то в больнице я давала ей свой телефон, но она не сумела дозвониться — Пашка занимает его, сидя в Инете, и решила просто приехать. Типа, узнать, как я живу и как у меня дела. Правда, приехала с чемоданами. Так получилось, что и ее тоже выселили «со съемной хаты». И еще — она до сих пор не работает. Деньги ей присылает из родного Красноярска состоятельная мамаша, но они расходятся на всякие мелочи и еду. Она не решалась попроситься ко мне пожить, но все и так было ясно.
— Оставайся, куда ты пойдешь-то?
— Хорошо, — пробасила она.
— А кто это? — тихо поинтересовался Павел, когда она отправилась в ванную.
— Девочка одна, вместе лежали в больнице. Она тоже делала операцию.
— Оно девочка?
— Прекрати! Меня ты тоже обижаешь! Что еще за «оно» ?
Инка осталась у меня. Теперь я просыпалась в одной постели с похрапывающей после ночной смены и пахнущей перегаром Лили, а в комнате сидело уже два человека, уткнувшихся носами в компьютер. Инка нигде не работала, то есть она просто понятия не имела, кем и куда можно устроиться, да еще в незнакомом городе. Она и в родном никогда не трудилась. Там ее содержала мама. Образования у нее тоже никакого, вечные проблемы идентификации пола — тут уж не до учебы! Изольда всю жизнь была домашним ребенком, за нее все делала мама. И сейчас она не устраивалась на работу не из лени, просто, вероятно, пока не пережила психологическую травму от операции. Блевотина, которую я познакомила с Инкой, долго терроризировала меня вопросами, зачем та сделала операцию. Все равно ведь — мужик мужиком.
Но я этот вопрос Инке не задавала. Я-то знаю ответ на него.
...А работу Изольде вскоре нашла Лили, в том же ресторанчике, где работала сама. Инку взяли посудомойкой — единственная должность, на которую берут без опыта работы и образования.
— И с такой мордой! — как цинично заявила Лили.
— Чего вы все привязались к ее лицу, на себя посмотрите! — осекла я.
Мне Инку жаль. Она никак не может найти себя, никто не помогает и не помогал ей с поиском одежды, не учил краситься. Я недоумевала, почему она не использовала материнскую косметику, как учебный материал, тем более что мама ее в курсе всего, — оказалось, мать у нее не красилась. По разговорам я поняла, что мамаша — большой начальник и настоящая «баба с яйцами». Угораздило же Изольду родиться в такой обстановочке!
Время от времени к нам в гости заходит Ежик, то есть Женя, мальчик-повар с Лилиной работы, гей, которому наша веселая тусовка танцовщиц самого модного в городе клуба очень интересна. Разумеется, в плане дружбы. Но Инку он интересовал в совсем другом ключе, и она устраивала на него настоящую охоту. Он на кухню — она туда же, он на балкон покурить — она бегом за сигареткой и за ним.
Лили с Павлом хихикали и сплетничали на этот счет, а я всячески пыталась прекратить гнусное веселье.
Работа посудомойкой совсем сгорбила Инку, взгляд стал пустым, как у человека, который подолгу смотрит в одну точку и ни с кем не разговаривает. Ее охота на Ежика не дала результатов. Зато он влился в теплую компанию, объединился вместе с Лили и моим сыном, и теперь они сплетничали на ее счет уже втроем. Как дети, которые толпой дружат против кого-то. Мерзавцы. Ну ладно еще Паша, он молодой и дурной, а вот Лили... И вроде все в одной лодке, но ей так хочется начать топить соседей.
— Оставьте ее в покое, Инке просто нужно прийти в себя, ведь перемены случились слишком кардинальные, — каждый вечер говорю им я.
— Ей вообще не стоило делать никаких перемен, — зло парирует Лили.
Она-то гордится своей внешностью.
Инка проработала в ресторане три месяца, а потом свалила к матери в Красноярск.
* * *
Сегодня я поругалась с Вовой. Он ушел, хлопнув дверью. Я очень расстроилась и тут же набрала Сережу:
— Привет, ты побрился?
— Кто это? — кажется, он спал.
— Хельга, — старалась говорить как можно мягче.
— О, ты хочешь приехать? Приезжай! У тебя есть на такси, а то я сейчас на мели?
Странное предложение. В мое время мужчине приходилось заезжать за девушкой, если он хотел пригласить ее куда-либо, но нравы, кажется, изменились. Да и я, поди, уже не девочка, могу уже сама добраться. Лили валяется на кровати и подслушивает разговор. Я гордо сообщаю, что приеду, и кладу трубку.
— Альфонс какой-то, — заявляет Лили.
— С чего ты взяла?
— Да уж поверь. В отличие от тебя мужиков повидала. Я еще в школе начала с ними встречаться.
— С чего бы на меня клюнул альфонс? Я не миллионерша.
— Но работаешь ты в дорогом клубе, зарабатываешь неплохо. А миллионершу так просто и не найдешь.
Лили все-таки удалось оплевать мою радость, руководствуясь «лучшими побуждениями», главное, чтобы она не оказалась права, а то и у меня появились сомнения насчет Сергея. И все-таки поеду! Надела лучшее белье и прозрачную блузочку с короткой юбкой, пусть попробует устоять. Мужчины — примитивные животные.
...Пятиэтажный дом на Обуховской обороне, вонючий, грязный подъезд, деревянная дверь в квартиру с прибитым на нее ящиком для писем. И какого черта я приперлась сюда в своем роскошном розовом пальто?!
Дверь мне открыла его мама и, ничего не спросив, пропустила внутрь. Отношение меня смутило. Она что, так привыкла к визитам незнакомых девиц, что даже ничего и не спрашивает? Сам герой лежал на кровати в растянутых на коленках трико и читал детектив.
— Я ненадолго, меня ждут, — не хотелось его обидеть.
— Ждут? Где?
— На работе, у нас день рождения у девочки, и все собираются на пьянку, — врала я как обычно, то есть без малейшей запинки.
Он вызвался проводить меня, и я обрадовалась, что он джентльмен, но по дороге Сережа разнылся, что я еду на пьянку, оставляю его одного и одинокого.... А у него даже на пиво нет. Достала кошелек и дала ему денег на пару банок.
И почему все так? Почему с романами в отличие от разового секса у меня все плохо клеится? Неужели доктора были правы, и мне не светит женское счастье?
Когда-нибудь ты приползешь и будешь просить: «Дай, дай!»
Я, конечно, дам, но все тебе припомню —
И «алкоголичку», и «сухофрукта».
...Вова приехал мириться! Привез цветы, выпивку Хотя цветы он терпеть не может, говорит, они ассоциируются у него с похоронами. Я благодарна ему за то, что дает мне выдерживать паузу и показывать свой характер, но молчу. Выставили Пашку с Лили из дома и устроили целый день безумного секса. Во время минета он заявил мне неожиданную вещь, что чувствует будто из него мозг высасывают.
Вечером пришла на работу и всем рассказала, бабы угорали всю программу, а после нее...
— Хельга, там тебя спрашивают, — в дверях появилась Сопля. — Кажется, тоже транс.
В зале, стреляя глазками по сторонам, сидела еще одна приятельница по больнице Жанетта. Смуглая и черноволосая, с широким по-азиатски лицом. Несмотря на свое французское имя, она приехала из Таджикистана. Господи, неужели ей тоже негде жить? Но оказалось, что она «хочет в артистки».
— Как ты сюда устроилась? Можно мне? — с места в карьер начала она.
Вот только ее тут не хватало! Большую сплетницу, чем она, еще поискать. Хитрая азиатская душа плюс горький опыт транссексуала — это ядерная смесь.
Еще в больнице она рассказывала, что имеет специальности и врача, и парикмахера, и модельера... А теперь ее на сцену потянуло?! Но даже если я откажусь помочь ей, она и сама сможет добраться до начальства. Правда, не сегодня. Она пришла в клуб уже после шоу, иначе ей пришлось бы покупать билет, а так ее впустили бесплатно. Но ведь и завтра она сумеет пробраться сюда и найти главных. А что тут сделаешь?.. Я поделилась нелегкими думами с Соплей и Блевотиной, с которыми вместе ехали ураганить.
— Давай сами ей просмотр устроим! — не задумавшись ни на секунду, заявила Сопля. — Выдадим моего Валерку за режиссера программы. Пускай к тебе приезжает, и мы подъедем.
