— Дозволяю вам именовать меня Найра, благородный эльфийский воин.
Эру, она была прекрасна в этот момент! Гилморн еле отвел от нее глаза. Удивительно, но факт — пустившись в путешествие по землям людей, он убедился в том, что смертные женщины привлекают его куда больше холодных эльфиек. Пусть их лица и фигуры несовершенны, но они такие сильные, живые и горячие! Женская любовь манила Гилморна, как все незнакомое и неизведанное. А леди Найравэль, к тому же, была чужой женой… женой Норта… это придавало ей дополнительную прелесть. Ее придется добиваться. В отличие от Амриса, который был намерен добиваться его самого.
Все-таки Гилморну повезло, что Найра и Амрис ничего не знали об эльфах — в частности, об их тонком слухе. Иначе они бы остереглись разговаривать так откровенно. Пока жарилось мясо, они отошли к лошадям и устроили тихую перебранку шепотом, которую Гилморн не напрягаясь подслушал.
— Найра, ты что вытворяешь? Ты же глазки ему строишь!
— Я с ним любезна, только и всего. Он настоящий рыцарь, а не хамло деревенское, как твой драгоценный брат.
— Амран — твой муж, не смей говорить о нем так!
— Моему мужу нет до меня никакого дела, с тех пор как родился Амрэль. Вот и бери с него пример, братец.
— Ты должна вести себя, как подобает. Не позорь нашу семью перед благородным гостем!
— Ой, кто бы говорил, моя радость. Если кто и позорит нашу семью, так только ты. Думаешь, я не вижу, как ты на него смотришь?
— Что за глупости ты говоришь! — Гилморн уловил неуверенную нотку в голосе Амриса.
— А с чего ты тогда так злишься, милый братец? — Найра триумфально усмехнулась, наслаждаясь его замешательством. — Ты ревнуешь, вот и все.
— Ничего я не ревную!
— Ревнуешь-ревнуешь, — поддразнила Найра. — Сам его глазами ешь, когда думаешь, что никто не видит. Да только у тебя нет никаких шансов, братец. Он не из таких, ясно?
Гилморн был вынужден закрыться перчаткой и изобразить приступ кашля, чтобы скрыть смешок.
Амрис запротестовал, но Найра его перебила:
— Не вздумай его соблазнять, милый братец. Он же эльфийский лорд! Это тебе не с мальчишками на сеновалах валяться. Ты бы еще веточку с Белого дерева захотел или корону с головы короля Арды!
— Найра, ну перестань, — грустно сказал Амрис.
— Сам первый начал, — ответила Найра с шутливой укоризной и обняла его. — Не учи меня, что делать, и я тебя не буду учить, братец.
— Сестрица, я свободный человек, а ты замужняя женщина, помни об этом!
— Ты думаешь, я могу об этом забыть хоть на мгновение? — в голосе ее прозвучала горечь.
Этот разговор многое открыл Гилморну. Начать с того, что расклад сил в замке был вовсе не таким, как ему показалось вначале. Истинной хозяйкой Эргелиона была леди Найравэль, и по твердости характера она куда больше напоминала своего мужа, чем его собственный младший брат. О да, она была достойной женой эргелионскому лорду. Жаль только, что он так мало ее ценил. Зато Гилморну она нравилась все больше и больше. И очевидно, что никакой любви к своему мужу она не испытывает. Мысль эта была очень странной для эльфа, привыкшего чтить узы брака наравне с узами вассала и сюзерена. Но у людей ведь все по-другому. Если сам лорд Амран развлекается направо и налево, да еще с мужчинами, то почему бы его жене не делать то же самое? Амрис, конечно, постарается соблюсти честь брата… но его можно отвлечь — просто, но весьма эффективно. К тому же, Найра имеет над ним определенную власть и может заставить закрыть кое на что глаза. Они так тесно связаны, эти двое — общими тайнами, тесной дружбой, властью друг над другом. Гилморн вначале заподозрил, нет ли между ними романа, однако быстро отбросил эту версию. Амрис и Найра нежно любили друг друга — в конце концов, в отсутствие лорда они были единственными близкими людьми в замке. Но чувства их были скорее привязанностью брата и сестры. Хотя трудно сказать наверняка, с этими смертными. Можно быть уверенным только в одном: каждый из них будет таиться друг от друга, что Гилморна вполне устраивало. Как честный эльф, он сохранит свои шашни в секрете.
А в том, что глаза Амриса туманятся при взгляде на Эннеари, и дыхание срывается, когда он обращается к нему, никакого секрета не было. Эннеари, конечно, и помыслить не мог ни о чем подобном, зато Гилморн все замечал. Чувства его к молодому лорду были противоречивыми. Он знал, что может постучаться к Амрису ночью, и тот его впустит. Но это было скучно. Куда интереснее помучить юношу. Давно разве он сам вздыхал по прекрасному эльфу из дома Фингольфина, не надеясь обрести взаимность до скончания Арды? Пусть Амрис еще скажет спасибо, что Гилморн не бросается ему на шею и не лезет целоваться, как принято у лихолесских эльфов между близкими друзьями — этот обычай сильно осложнял Гилморну жизнь на родине.
А еще Гилморн никак не мог понять, что именно привлекает его в Амрисе — то, что он красив и несомненно искушен в мужской любви, или то, чей он брат?
Гилморн решил, что разберется потом. Когда окажется с ним в постели.
Библиотека, расположенная в башне, была одним из самых притягательных мест в замке Эргелион. Вначале Гилморн захаживал сюда, чтобы поддержать свою квэнту, но быстро оценил уют и тишину этого места. По понятным причинам в библиотеке не было камина, но под полом проходили трубы кухонных печей, дающие тепло в сырые дождливые дни. Их становилось все больше — приближалась осень, но в библиотеке, за свинцовыми переплетами оконных витражей, на это можно было не обращать внимания. Чтение книг — занятие для любого времени года. Полки с разномастными корешками: кожаными, плетеными, атласными и бархатными, с золотым тиснением, серебряной или медной оковкой, — занимали все стены. Здесь были тысячи книг, собранных многими поколениями эргелионских лордов. Было даже с десяток эльфийских: «Сильмариллион», «Атрабет Финрод ах Андрет» и другие, такие же скучные. Амрис сказал, что некоторые из них привез из странствий отец, когда был в его возрасте. Старый лорд несколько лет назад погиб на охоте. О его ссоре со старшим сыном Амрис не упомянул и вообще об отце не распространялся. Как понял эльф, старого лорда в замке не слишком любили, и о его кончине вряд ли кто-либо горевал.
Устроившись в кресле, Гилморн раскрыл на коленях свою последнюю находку — харадскую книгу с картинками. Текст он, конечно же, не понимал, зато картинки были диво как понятны. Они красочно изображали разные виды и способы любви. В том числе и между мужчинами, что Гилморна не удивило. Он уже был в курсе харадских нравов. Итилиенских, впрочем, тоже. Сами картинки не слишком поражали воображение. Почти все он уже испытал на собственной за… хм… шкуре. Гораздо познавательнее были рисунки с участием женщин, хотя принципы любви в целом, похоже, были одинаковы по всей Арде: используй все, чем тебя наградила природа, к обоюдному удовольствию партнеров.
Задумчиво он перелистывал страницу за страницей. Варда Элберет, как он устал сдерживать свой язык и строить из себя невинного идиота! Амрис бросал на него тоскливые взгляды, но не решался ухаживать открыто. Он только касался руки эльфа при каждом удобном случае, прижимался к плечу, показывая ему старинные книги из замковой библиотеки, поддерживал стремя, хоть для эльфа это было совершенно излишней услугой… и самому Гилморну все труднее было не обращать внимания на близость молодого стройного мужского тела. Удерживало его только обещание, данное самому себе — что лорд и леди Эргелиона станут его любовниками одновременно. О леди, а не об ее названом брате мечтал он одинокими ночами.
Найра всегда была к нему благосклонна, но не более того. Слава Эру, после той охоты она стала общаться с ним свободнее, чем раньше, чаще улыбалась, расспрашивала о Лихолесье и сама рассказывала о жизни в замке — но больше слушала, чем совершенно покорила его сердце. Раньше его редко кто слушал. Или просто никто не внушал ему желания говорить? Зато перед Найрой он становился таким сладкоголосым и речистым, что сам себя не узнавал. Даже желание соблазнить ее отходило на второй план. Оставалось только сочувствие к бедной девушке, которая с рождения оставалась пленницей в замке — сначала своего отца, потом мужа. Дальше ближайшего городка или соседнего поместья она никогда не выезжала, и теперь Гилморн счастлив был стать ее ушами и глазами, ее палантиром, показывающим дальние страны и незнакомые города.
— А за Ривенделлом лежит Арнор, которым когда-то правили потомки нуменорцев, основавших Гондор, и Анарион, отец Исилдура, именовался королем Арнора и Гондора. К северо-востоку от Арнора лежит таинственный Ангмар, владения Короля-Призрака, который служит Черному Врагу. К западу от Арнора — Серые Гавани, Митлонд, где Кирдан-Корабел строит корабли для эльдар, отплывающих в Аман, благословенный край, где земля течет молоком и медом. А между Арнором и Серыми Гаванями лежит Эриадор. Говорят, это зеленая и счастливая страна, населенная полуросликами, или хоббитами — веселым народцем, любящим поесть и выпить. Я видел одного, когда жил в Ривенделле. Он славен своими приключениями и дружбой с великим магом Гэндальфом…
