Валерий Сальников - Гур

Наконец из окна высунулась довольная мордочка Уайды.

— Жека, иди уж сюда.

Протолкавшись сквозь толпящихся у покоев взрослых и детей, я ворвался в спальню жены. Анниэль лежала на кровати, бледная, но спокойная. Рядом сидела львица и держала на руках маленький, обернутый пеленкой комочек. Распахнула. Девочка была красненькая и сморщенная. Глазки зажмурены, на личике плаксивая гримаска. Крохотные кулачки сжаты. Коротенькие ножечки приткнулись к животику. Увидев мой испуганный взгляд, Уайда весело сказала:

— Не бойся, все новорожденные выглядят так. Она — вся в тебя. Красавица. Волосики темные. Глазки маленькие. Но синие.

Не утерпела, все же ковырнула меня. Точно, ее фамилия Гадюкина. Ничего, я тебе потом тоже что-нибудь придумаю в отместку.

— Любимый, не маленькие глазки у нашей девочки, а вполне большие, — тихонько возразила жена, — просто Уайда над тобой подтрунивает.

— Ладно уж, не буду издеваться над молодым отцом, — смиренно ответила львица. — Роды прошли легко. Ребенок отлично выношен и здоров. И скоро затребует молочка.

В комнату на цыпочках вошла Майта с букетом цветов в красивой вазе. За ней потянулись детишки. Батя, с блюдом фруктов, замыкал приемную комиссию. Сзади виднелись улыбающиеся лица домашней прислуги в праздничных нарядах.

Дети, наученные Майтой, стали на разные лады повторять «Жанниэль, наша новая сестричка». Оунир был не менее радостен, чем опекаемое им молодое поколение. Хотя и говорил меньше. Серьезный мужчина, он у нас. Мальчишка всегда старался иметь собственное мнение. Умничка. Я потрепал волчонка по голове. Полагаю, что он скоро отыщет именной камешек, достойный новой сестры в своей большой семье.

Деточка очнулась и заплакала. Да так громко! Мамочки засуетились над дочуркой и быстро успокоили. Приемная комиссия, оставив дары, очистила помещение. Анниэль пристроила птенчика к молочку. Послышалось приглушенное чмоканье. К первому кругу родни, куда вошли Анниэль, Гур с его семьей, двое приемных детишек, добавилась еще одна, важная персона. Маленькая девочка, тыкающая жаждущими губками в материнскую грудь.

Жанниэль.

Она росла спокойным и жизнерадостным ребенком. Сдержанность малышке досталась от Анниэль, а оптимизм — от Жеки. Вон как весело ползает по травке. Плотная аура, несомненные задатки к магии жизни. Мы всей дружной компанией сидели на подстилке, раскинутой на поляне, и ели фрукты, запивая морсом. Деревья в округе уже начали менять летнюю листву на зимний вариант и мы желали насладиться последними теплыми деньками.

Жены только что вернулись из короткой поездки на магомобиле к ближайшим, по расположению, родственникам и сейчас оживленно рассказывали о событиях, происшедших в клане. Кто на ком женился, кто кого родил. Сообщили, что в клане появилось много молодых жен издалека. И несколько таких же мужей. Я знал об этом, так как получал приглашение на каждый праздничный обед в честь новой семьи. Жаль, что смог заглянуть, по пути в обитель, лишь на один из них и то без жен. Но все равно славно, что клан растет за счет свежей крови. Жека вдруг поинтересовался, когда его, наконец, примут в клан. Я ответил, что и он, и Анниэль, и вся семья включены в клан сразу же, как только поселились в моем поместье. Жека удивился, вызвав смешки женщин своей наивностью.

— Я думал, тут процедура какая-нибудь должна быть, — оправдывался он, — тогда почему я еще не лысый?

Анниэль с сомнением посмотрела на мужа. Видимо представляла без растительности. Потом ее лицо разгладилось, было очевидно, что воображаемая картина не только не смутила, а даже воодушевила.

— Я согласна, — заключила Анниэль, — в лысом Жеке мне видится нечто пикантное.

Сотник и кошка, изумленно взглянув на нее, с хохотом откинулись на подстилку. К ним немедленно присоединились Ульм и Ульма. Смысл слова «пикантность» дети не знали, но это не мешало им быть счастливыми. Штурман, видя веселящуюся семью, вдруг тоже рассмеялась. А за ней и Лима. Пилот было нахмурился, а затем сам расплылся в улыбке. Очевидно, ему все же понравилась идея получить новое качество в глазах высокочтимой жены. А меня восхитила изысканность оборота речи нашей образованной Анниэль.

— Кто еще желает убрать растительность с тела? — осведомился я у взрослых и детей.

Из всех детей только Ульм и Ульма, в начале лета, прошли травяной ритуал. А львица сделала это давно, но лишь с подмышками. Заявила, что вынуждена оставить хоть какую-то защиту от моих домогательств. Майта долго смеялась, услышав столь экстравагантное рассуждение. А с пикантностью моих жен, особенно когда они вместе, было все в порядке, что не преминула подтвердить одна из них.

— У нас с Уайдой даже чересчур много пикантности, а вот подружка имеет шанс ее повысить, — жизнерадостно пропела Майта.

Я грозно сдвинул брови, дескать пикантности много не бывает. Майта испуганно расширила глаза. Притворщица. Анниэль задумалась, а потом зарделась. Украдкой взглянула на мужа из под густых ресниц.

Оунир, стоявший неподалеку, приблизился. Отметая в сторону заумную болтовню мам и пап, решительно пропищал:

— Папа Гул, я тозе хоцу стать лысым вместе с папой Зекой, как ты и Ульм!

Мы пустились в пересуды, в результате чего решили, что травяной ритуал пройдут Жека и Оунир в обязательном порядке, а остальные по желанию и анонимно. Гарантом секретности взялась выступить Майта. Я не стал попусту смущать Анниэль тем, что тайну не сохранить. Члены нашего клана, прошедшие ритуал, легко обнаруживаются по слабому травянистому запаху. Любимая кошка улыбнулась мне и с намеком чуть напрягла крылья носика.

На вопрос, а не станет ли Оунир после травяного ритуала лысым волком в другом облике, успокоил Анниэль тем, что этого не случится. Опять же, чтобы не конфузить ее, я не упомянул о том, что ритуал, в качестве побочного эффекта, влияет на половозрелых персон подобно неслабому афрозодиаку. Поэтому, в нашем клане его проведение зачастую приурочивают к моменту, когда молодые люди решают образовать новую семью. Чтобы, так сказать, запечатлеть в памяти торжественное событие начала семейной жизни. Я пообещал к вечеру приготовить необходимый состав, благо все нужные травы росли в парке.

Когда усталые Анниэль и Жека вернулись с боевой подготовки, два кувшина отвара уже дожидались их. Один я вручил Майте, а другой — Жеке. Беленькая девочка, схватив кувшин, унеслась к Анниэль. А как же анонимность? Ну да, там же три особы женского пола.

— Жека, возьми тампон и протри кожу в тех местах, где ты не хочешь иметь растительности. Рекомендую протереть все тело, помимо бровей и ресниц, как это сделал я. Особенно береги веки. И Оуниру помоги.

— А волосы, как с ними быть? — поинтересовался Жека, запустив руку в густую шевелюру.

— Голову лучше обрить перед ритуалом. Подойди к нашим ветеранам, они хорошо владеют бритвой и с радостью помогут вам.

— Понятно. А как скоро другие волосы начнут выпадать?

— Не мгновенно. В течение несколько дней. Потом можно повторить, если обнаружишь дефекты. И кстати, запах тела постепенно изменится, он ослабеет и наполнится ароматом луга. Чем больше кожи протрешь, тем сильнее изменится запах.

За семейным ужином наблюдалось на две гладких головы больше. Оунир, поглядывая на меня и Жеку, счастливо улыбался и с удовольствием ощупывал сияющую макушку. Пищал, что он теперь «осень похозый на папу Гула и папу Зеку». Для волчонка лысая голова давно являлась признаком мужественности. Когда он смотрел на мой лысый череп или видел ветеранов, бривших головы по распространенной в службе охраны моде, в глазах Оунира возникал восторг по поводу того, какие же папа и эти дяди большие и сильные. Поэтому он не упоминал Ульма, так как мой мальчик еще не вошел в разряд больших и сильных мужчин.

Жека невозмутимо демонстрировал присутствующим зеркальный череп совершенной формы. Робкие попытки львицы познакомиться со столь импозантным мужчиной величественно отверг, заявив, что женат и не ищет связей на стороне. И является убежденным противником промискуитета. Майта заливалась хохотом. Наконец артист не выдержал сценического накала, выпал из роли и рассмеялся. Да, до Уайды ему пока еще далеко! Постоянно розовеющая от своих мыслей Анниэль лишь изредка посматривала на веселящихся взрослых. Сама заговорщицки улыбалась довольной Лиме и поглаживала сидящую на руках Жанниэль, уплетающую кашку, которой, с ложечки, ее кормила мама. Ясно, с кем был проведен ритуал. Отсмеявшийся Жека забрал Жанниэль у жены, аккуратно посадил на колени и стал докармливать малышку, бормоча ласковые слова. Анниэль принесла кувшинчик морса, налила каждому ребенку по пол-стаканчика и принялась за ужин с не меньшим, чем у дочери, аппетитом. Сегодня Жеке не дадут выспаться.