глаза. -Ты же сказал, что всегда открыт к просьбам, а тут я даже умоляю.
Мужчина покачал головой.
– Не в том случаи, когда ты провинилась и тебя нужно наказать.
– Ты не оговаривал это в условиях – попыталась протестовать я.
Он усмехнулся.
– Потому что это и не игра, а воспитание. Умей различать.
Я повертела головой из стороны в сторону.
– Отпусти.
– Нет.
Я притулилась щекой к подушке, стараясь как-то отгородиться от этого, однако это не спасало.
Хотя…
Я машинально понюхала то, что оставила на кровати дровосеку, вспомнив, что это были сильные наркотики. Затянувшись, я понадеялась, что они заглушат боль, но, вместо этого, меня выкинуло в невесомость, вызывая головокружение и тошноту. Однако, через несколько минут, наступила долгожданная лёгкость, которая помогла мне расслабиться. Внутри стало тепло и заиграла музыка. Неожиданно для себя мне удалось уснуть, оставляя дровосека наедине со своим телом.
Глава 26. А Дьявол бы так бы смог?
Просыпалась и засыпала я от толчков дровосека. Он то возвращал меня к жизни, то снова кидал в не забытьё. И так по кругу, как будто я вернулась с отравлением в детскую поликлинику и жила от клизмы до клизмы.
Но тут ситуация явно была хуже, ведь моё тело не лечилось, а терпело вечные страдания…
…– Так, сегодня 1-й день…
…– 2-й день…
…– 3-й день…
…– 4-й день…
…– 5-й день… «Ой, что-то я устал, не могу больше. Что ж, придётся отдохнуть и начать сначала, ничего не поделаешь» – слышала я время от времени.
Я кричала и просила остановить это, но дровосек мог предложить мне только тазик, куда я блевала время от времени, когда меня уже совсем сильно укачивало.
В эти дни я совсем ненавидела свою жизнь, моля просто о смерти.
Но её не было.
К счастью, сильные наркотики помогли мне привыкнуть первое время, окуная меня в какую-то странную прострацию, но все было лучше, чем реальность.
Не знаю, сколько прошло так времени, но этот изверг начинал сначала как минимум три раза. В перерывах между этой экзекуцией я находила в себе немного сил подумать, что будет дальше и когда это закончится.
Я боялась даже посмотреть, во что превращается моё тело, не сумев себя заставить опустить взгляд. Мужчина, конечно, отводил меня в туалет и душ, переставляя свой член в другое отверстие на это время, но от этого легче не становилось.
Это было бы мерзким, если бы я уже не привыкла ко всему этому.
И это просто за то, что попыталась его накачать наркотиками, на которые у него был иммунитет.
– А ты крепкая и выносливая однако, – похвалил меня вдруг он, застыв на какое-то время взглядом на мне. – Честно говоря, никогда не встречала ещё такую.
Я равнодушно на него посмотрела. У меня не хватило даже сил съязвить в ответ, и я отвернулась, продолжая мысленно про себя молиться в надежде познать скоропостижную смерть.
– Ладно, – выдохнул он. – Я что-то слишком большие кресты на твоём теле нарисовал, не хватает места, продолжу как-нибудь в другой раз. Ну, думаю, суть ты поняла, да?
Я облизала пересохшие губы. У меня было огромное желание его послать, но голос не слушался меня, ведь, кажется, я стёрла горло своими криками.
Найдя в себе силы, я перекатилась на свою сторону кровати, накрыв себя одеялом и сразу же уснув.
Больше он, как и сказал, ко мне не притронулся.
Я не знаю, сколько я так пролежала, то возвращаясь в реальность, то засыпая, но, в конце концов, я отдохнула достаточно, в один момент поняв, что больше спать я не хотела.
Какое-то время я просто лежала на кровати, вспоминая банальные вещи такие, как «кто я?», «где я?», «как долго я тут?».
Также еще меня интересовал вопрос с моей беременностью, хоть и сама дожить до этого момента я и не надеялась, но, вспомнив, что во время сильных стрессов, которым я подвергалась, зачать ребёнка будет почти невозможно, я немного расслабилась. Месячные продолжали идти, хоть и с задержкой, а большего мне и не надо было. Также я не исключала, что проблема была в мужчине: может, он тоже был бесплоден. Учитывая, что у него за все его годы жизни не было детей, такой процент существовал.
Выдохнув, понимая, что мои мысли мне вовсе не нравились, однако жить как-то дальше надо было, я отправилась в ванную. Набрав в себе сил, я посмотрела на себя в зеркало, не веря, что это была я.
Всё тело, начиная от шеи, заканчивая икрами, было в маленьких крестах, вырезанными по коже. Скорей всего, потом будут маленькие шрамы по всему телу на всю жизнь.
Также я не забывала про свои волосы-мочалку, отсутствие 4 зубов и ногтей. Сев на пол, я банально расплакалась, даже не взирая на тот факт, что жалость к себе я презирала еще больше, и легче от этого мне не должно стать.
В какой-то момент голова от истерики заболела настолько, что я не хотела больше плакать. Завесив стекло тряпкой, я привела себя в порядок и вышла в комнату, прокручивая в голове, как бы мне от этого не было тошно, последние события.
Я, к счастью, вспомнила, что у меня всё еще были спрятаны зажигалка и банка керосина. Покопавшись в вещах, я нашла их спрятанных в мишке и, не выдержав, поцеловала.
Облив керосином все найденные мной газеты и взяв спички, я принялась ждать дровосека.
Что ж, кажется, он довёл меня настолько, что я готова была рискнуть. Возможно, он окажется быстрее и потушит пожар, однако других идей у меня не было.
Он довёл меня настолько, что я готова была рискнуть всем, что у меня было и не было.
Стояла я очень долго. У меня затекло всё тело, но моя идея и надежда были выше всего этого, поэтому, кажется, какая-то неведомая мне сила внутри помогала держать меня на плаву. Пока его не было, я повторяла про себя заученный текст условия сбережения мной газет от уничтожения.
Дверь наконец открылась, показывая мне дровосека. Вместе с ним зашёл и холод, который был очень похож на осенний.
Я пропустила эту мысль мимо центра размышлений, понимая, что она вызовет во мне только ещё больше уныния и грусти.
Также я заметила, что дверь он все-таки избавил от забитых в неё досок.
– Стой, где стоишь, если не хочешь потерять свои… ценные газеты – прохрипела я, включая зажигалку и проговаривая ему мой
