веки и наткнулась на полный нежности и чего-то неподдающегося объяснению взгляд Суворова.
– Я сделал больно? – Пашка напряженно спросил, и я отрицательно мотнула головой, чувствуя, что он все еще глубоко внутри. Немного дискомфортно, но так тесно и правильно, что ни за что на свете не позволю ему сдвинуться. – Значит, ты плачешь не поэтому?
Пашка склонился и сцеловал слезинку с моей щеки, а я только сейчас осознала, что он прав. Я разрыдалась от самого крышеносного оргазма в моей жизни.
– Тогда почему? – коснулся скулы большим пальцем и стер вторую слезинку, не отрывая взгляда от моих глаз.
– Потому что я сотни раз проживала этот момент во сне, но никогда не думала, что он будет таким ярким… и вообще произойдет.
– А я думал, тебе жалко трусики, которые я порвал, – улыбнулся и аккуратно пошевелился, намереваясь выйти из меня, но я сжала его бедра ногами.
– Ты должен мне три комплекта.
– Три? Журавлёва, это грабеж! – шутливо возмутился, и я кивнула и ответила на поцелуй, когда Суворов коснулся моих губ. Потом он отстранился и серьезно ответил. – Будут тебе три комплекта.
– Когда?
– Утром.
– Утром?
– Утром, – улыбнулся и вдруг совершенно неожиданно перевернулся вместе со мной на спину, и я оказалась сверху. – Чёрт, отсюда ты еще горячее…
Простонал и двинул бедрами, и мои глаза сами собой прикрылись.
– Паш… – едва успела прошептать, когда Суворов сорвал с меня платье, и я оказалась полностью голая рядом с почти одетым им. Мои босоножки не в счет. – Ты забыл про ремень.
С улыбкой намекнула, и Суворов нашарил оный предмет на кровати рядом и мои глаза загорелись.
– Ты сведешь меня с ума, родная, – хрипло прошептал, и ловко перевернулся, подминая меня под себя, а потом выпрямился и начал методично вставлять конец ремня в пряжку. – Но я постараюсь свести тебя раньше…
Сонно улыбнулась и промурлыкала фамилию Суворова, когда тот улегся удобнее и прижался ко мне всем телом. Простыня абсолютно не мешала мне понять все его намеренья без слов.
– Никак не могу тобой насытиться, – шепнул в шею и начал медленно исследовать мою талию под одеялом. И не смотря на то, что мы всего несколько минут назад кончили, он снова был на взводе.
– И даже не хочешь поспать? – сегодня ночью мы не сомкнули глаз и мне удалось забыться только под утро, но Суворов разбудил меня почти сразу, когда привез подарки, которые неизвестно где раздобыл в такую рань. – Хотя бы немножечко выспаться?
– Тебя мне хочется гораздо больше, чем выспаться… – прорычал, но я увернулась и выбралась из его объятий, а потом прошмыгнула по полу мимо горы его мокрой одежды, и взяла в руки красные пакеты.
– Сначала я должна удостовериться что ты возместил мне убытки по разорванному нижнему белью, – ткнула в Суворова пальцем, садясь на край кровати, и тот перехватил мое запястье и прикусил подушечку указательного, а потом зализал. Сволочь сексуальная. Я на секунду зависла и забыла, почему все еще не в постели. – Паша, прекрати! Я сильная независимая женщина и не должна вести себя как студентка-нимфоманка, – хотя рядом с Суворовым я чувствую себя, скорее, как одержимая сексом девица. – Так что прекрати меня совращать и накройся!
Пашка будто невзначай поддел край простыни и тот соскользнул, а я стиснула зубы, но с лицом пуританской училки начала исследовать содержимое первого пакета.
Черное кружево, тончайшие трусики, эротично оголяющий грудь бюстик, подвязки и чулки.
– Неплохо, – изрекла чопорно и Пашка рассмеялся, но, когда я взялась за второй пакет, отодвинул его и сунул мне другой.
– Теперь этот…
Кивнула, извлекла красный комплект прозрачных кружев в полном наборе с разницей лишь в том, что чулки были телесного цвета.
– Подойдет…
Пашка протянул мне последний пакет, но мои пальцы цапнули воздух, когда он игриво отвел его от моей руки.
– Отдам за поцелуй, – изрек, и я сощурилась и достала черное белье, намереваясь примерить чулки.
– Сильные независимые женщины на такие подкаты не ведутся, – повела бровью, и Суворов опустил руку и натянул простынь на обнаженные бедра.
– Один поцелуй, обещаю ты не пожалеешь… – сверкнул лукавым взглядом, и я отложила капрон и, уперевшись на кровать коленом, коснулась его губ в быстром поцелуе и тут же села обратно, а Пашка протянул мне пакет и вздохнул. – Я тут решил…
Белый комплект был таким легким и прозрачным как паутинка. И у меня перехватило дыхание от мысли что в таком наверняка выходят замуж.
– Что меня нервирует твоя фамилия…
Неожиданность этой фразы заставила меня прервать созерцание белья и поднять голову в недоумении.
– Это вообще-то фамилия и твоей дочери тоже, – возмущенно возразила, и Суворов сел на постели двигаясь ко мне ближе.
– Вот поэтому и нервирует… – Пашка кивнул на белье, и я сунула руку в пакет, чтобы достать комплект, но пальцы коснулись чего-то бархатного и квадратного, и мое сердце замерло. – Я хочу, чтобы ты взяла мою…
Дыхание перехватило, и я вынула бархатистую коробочку из пакета и дрожащими пальцами открыла. Потрясающей красоты кольцо с прозрачным камушком начало расплываться, когда Паша аккуратно забрал коробочку из моих рук и подцепил мою правую кисть.
– Роди мне детей… – эта фраза звучала не как приказ, а скорее, как просьба. Паша легонько коснулся костяшки моего большого пальца губами и не отрывая от меня взгляда, от которого переворачивалась моя душа, продолжил. – Стань хозяйкой в нашем доме, – поцеловал костяшку указательного. – Стань моей любовницей, – коснулся губами костяшки среднего пальца. – Моей женой… – коснулся костяшки безымянного пальца и надел на него кольцо, которое село как влитое. Паша поцеловал костяшку мизинца и выдохнул хрипло. – Выходи за меня?
Дыхание перехватило, и я смогла только кивнуть, потому что слишком сильно эмоции крыли. Суворов потянул меня на себя и усадил на колени, а я поняла, что снова плачу чисто по-бабски. А на душе счастье.
– Я не знаю, как ты это делаешь, но с самой первой минуты как я увидел тебя, сам не свой стал. Наверно это и есть любовь… – Суворов взял мою руку в свою и коснулся ладони губами. – Потому что именно здесь ты держишь мое сердце. С самого начала держала. И до сих пор не отпустила. И пообещай, что никогда не отпустишь…
– Паш, – прижалась к любимому и прикрыла глаза, впитывая в себя ощущение его горячих сильных рук, что сжимают будто я его спасение. – Я люблю тебя… И я хочу стать твоей женой, только пожалуйста…даже после того как я сменю фамилию, зови меня как раньше?
Суворов откинул голову и рассмеялся, а я ткнулась в его шею носом и прикрыла глаза.
– Как скажешь, любимая… – забылся, но тут же исправился. – Как скажешь… Журавлёва….
