— А может, это ты выдал его римлянам? — вдруг произнёс Яков.
— Ну да, повесь на меня теперь всех собак! — повысил голос Гэбриэл.
— Отец, ну хватит его подозревать во всех смертных грехах… Значит, ты лечил и зелотов, и римских воинов, когда к тебе обращались. И спасал тех, кого иудеи считали мёртвыми? Это ты воскрешал их? — догадался Лука.
— Да. Но все эти люди не были на самом деле мёртвыми, они были или в забытьи, или без сознания… Что же до зелотов, то они не понимали меня и моих поучений, только кричали о мести римлянам, жаждали освободить своего истинного царя, хотели свергнуть Ирода Антиппу и его жену потаскушку Иродиаду. Они были доверчивы как дети, поэтому и объяснять я им стал как детям неразумным, притчами и сказками. Тем более что Иошу уже говорил с ними притчами. И эта форма повествования была им знакома.
— Сколько тебе было тогда лет? — поинтересовался Лука.
— Чуть больше шестисот лет. Да, я выглядел точно также как и Иошу Варавва, лет на тридцать. Мы казались ровесниками, умудрёнными, которым по тридцать лет. Только я был гораздо вышего его, как, впрочем, и выше остальных палестинцев.
— Но как ты оказался на кресте? — подозрительно спросил Яков.
— Это отдельная история. И к бен Пентари не имеет отношения. Но она касается нашего рода, рода Натуру. Со временем среди товарищей Вараввы у меня появились преданные друзья. Никодима и Иосифа Аримафейского вы знаете. Но также верным другом был и брат Иошуа бен Пентари, Иуда Дидим Фома, о котором я уже говорил. А также Иешуа га Ноцри или Иешуа-назорей, которого вы знаете, как самого младшего из апостолов, Иоанна, которому во время тех событий было около семнадцати. Иешуа га Ноцри был фарисеем и приёмным сыном Иосифа Аримафейского; он готовился поступить в Синедрион, но этому не суждено было случиться, к сожалению. При случае я расскажу его историю… Я послал Иуду к старейшинам Синедриона. И через фарисея Никодима узнал, можно ли что-то предпринять. Никодим вышел на Иосифа Аримафейского, а тот был дружен с Пилатом. Ну и, сами понимаете… дружба многое может сделать… и деньги.
— Иуду послал ты? Не он сам предал вас? — изумился Яков.
— Нет, Иуда-Фома, младший брат Иошу бен Пентари, то есть Вараввы и младший Иаков хоть и были товарищами по подполью, но они единственные делали всё так, как я им велел.
— Но откуда пошёл разговор о предательстве Иуды? Помнится, их было двое. В Евангелиях упомянаются оба Иуды.
— Точно не знаю, но догадываюсь, что из-за того, что Иуда был безоговорочно предан мне, он «предал» намерения своей семьи на воцарение их семейства, в частности, воцарение его старшего брата, — сводного или не сводного, мы теперь этого не узнаем, — на троне Иудейского царства. Надо учесть тот факт, что Синедрион на самом деле был против казни Иошу бен Пентари, его хотели спрятать, защитить, ибо видели уже на самом деле в нём царя и освободителя народа. Но он составлял опасность для власти Ирода Антиппы, который и является истинным предателем своего народа, вступившим в сговор с римской властью, которая пообещала ему неприкосновенность его власти, лишь бы он сидел тихо, помалкивал и не вылазил перед префектом и самим цезарем. И Антиппа боялся, что Синедрион сумеет уговорить Пилата не вмешиваться во внутренние дела иудеев. Но Иродиада не зря вошла в историю как последняя стерва… Она многих погубила. И Иоанна Крестителя в том числе.
— Это и правда, слишком мудрёная история, — высказался Лука.
— Вы не знаете правды, поэтому опираетесь на описанное в евангелиях. Оставьте их. Иошуа бен Пентари, то есть Варавву действительно казнили, как бунтовщика и подстрекателя, возомнившего себя царём, но не на кресте, а на позорном столбе, что и подтверждалось табличкой над его головой, прибитой к столбу, что он якобы царь иудейский. А я сам пошёл на казнь, чтобы выжить и спасти других бессмертных. И вот я висел уже на кресте… До этого момента римляне не использовали эту конструкцию для казни. Деревьев в Палестине мало, и оно на вес золота. Поэтому всех преступников пригвождали к позорным столбам, уже использованным не раз, прибивая руки вверху столба, ноги внизу перебивали дубинами, чтобы ускорить смерть преступника. И иногда сопровождали столб надписью на табличке, которою приколачивали сверху столба.
— Ты сказал: чтобы выжить? Почему? — недоумевали Лука с Яковом.
— Потому что я был раскрыт перед Граалем. Саломия рассказала обо мне Иродиаде в отместку за то, что я не спас её сына. Так она решила заодно погубить и меня. Но у нас с Иошу были совершенно разные цели в жизни. У каждого из нас был свой путь. Он хотел вернуть себе законную власть, а я хотел просто выжить и, возможно, дать жизнь ещё нескольким бессмертным. У него были совершенно земные потребности и здоровые амбиции законного, но не признанного лидера иудеев. И этим амбициям, к сожалению, не суждено было реализоваться. Увы. В истории цивилизации есть масса подобных примеров. Его задумка потерпела неудачу. Что впрочем, не удивительно, ведь высшее предназначение иудеев — быть священниками и играть незаметную вторую роль в государстве, при этом оставаться на самом деле самыми главными и мудрыми руководителями народов. Наши с ним пути пересеклись случайно. Хотя согласен, в его судьбе есть доля и моей вины. Тем более что некоторые из его соратников прониклись теми идеями, что я исповедовал. И они оставили своего лидера, оставили идею захвата власти силой и кровью. Они поверили, что это можно сделать иным путём, мирным.
— То есть словом, — догадался Лука. — Так сказать: крещением водой и вином.
— Совершенно верно, молодой человек, — радостно подтвердил старый жрец.
Якова и Луку стала бить мелкая дрожь от волнения. Щёки их раскраснелись, и глаза начали блестеть от напряжения. А Гэбриэл продолжал:
— Хотя на некоторых он возлагал большие надежды, как например на своего политического союзника Шмоню, которого вы зовёте теперь Петром. Шимон поддерживал Варавву в его стремлении к власти, надеясь и самому оказаться в нужный момент в нужном месте, то есть на вершине власти. Да, Варавва полностью доверял Петру. Хотя и зря надеялся на него, ибо он предал его. А моя история совершенно отличается от евангелий. И её опустили, растворили внутри истории Вараввы, ибо не знали, что она — великая тайна, которую захотели бы знать многие. Судьба Вараввы, царя Иудейского была куда важней для истории его народа.
— Да, это так, — вздохнул Лука.
— Что ты имеешь в виду под предательством Петра? Ты имеешь в виду те его три восклицания о том, что он не занет Иисуса? — подозрительно поинтересовался Яков.
— Нет, друг. Я имел в виду совершенно иную подоплёку. Шмона с Иошу соперничали за главенство над зелотами и ессеями. Шмона, то есть Шимон, был из касты рыбаков, это точно. Но это не значит, что он самолично рыбачил как простолюдин. Он был богатым торговцем, имевшим не одну рыбацкую лодку. И все звали его Шмона, но это было прозвище, второе имя. Прозвища были в те времена значимее имён, они отображали род занятий, касту людей или их весьма яркие особенности личности. Но если у Иошу были все законные права на трон, то Шмона был политиком в меньшей степени, чем воином и экономистом; для политики он был простоват, но был приближённым телохранителем Иошу, а ещё верным и надёжным казначеем. Он хотел всё захватить силой, всех врагов порубать и заслужить славу и похвалу в глазах товарищей. Он мечтал сказочно разбогатеть, имея в друзьях такого знатного мамзера. Он хотел быть главным. Если не главнее самого Вараввы, то тогда вторым после него. И Шимон после казни Вараввы сначала искал Иуду, брата Иошу, чтобы убить его за отступничество от идей его царственного брата, а потом, чтобы стать единоличным властителем зелотов и, может быть, всех ессеев.
— Это немыслимо! — возмутился Яков. — Я отказываюсь в это верить! Скажи ещё, что и Павла не было!
— Был. Это один из реальных персонажей в ваших Евангелиях. Это он настоящий основатель христианства, а не я, и не Иошуа бен Пентари, и не Пётр. После смерти Вараввы Шмона боялся, что жена Иошуа Сарра помешает ему стать единственным вождём зелотов. Убить бы он её не посмел, но вот избавиться иным способом ему не составило труда. Он рассказал некоторым соратникам Вараввы, будто Антиппа ищет её и детей Вараввы, чтобы предать их смерти, дабы извести всех законных наследников на престол. На всякий случай. И таким образом вынудил их бежать из Палестины. Шимон ненавидел всех женщин, а особенно жену Иошу, Сарру. Она была умная, мудрая, всегда спокойная и рассудительная, и что немало важно, была из вениаминова колена. Тоже как вы понимаете, был политический ход со стороны Саломии.
— Да… К объединению всех колен израилевых… — догадался Лука. — Варавва действительно мог стать Мессией для всего Израиля.
— Совершенно верно. Но объединение нескольких колен израилевых — это лишь малая толика плана. Целью было объединить израильтян и измаилитян. А соответственно и их земли.
