Сандра подошла, встала позади него. «Нет, если уровень боли будет вдвое выше нормативного, то нужно сначала зафиксировать».
— Запястья к щиколоткам, — приказала Сандра.
Эрик склонился лицом к столешнице, отвёл руки назад.
Сандра шлепком заставила Эрика повыше поднять ягодицы и переложила его руки так, чтобы кисти оказались между ступней, а затем надела наручники, приковывая левое запястье к левой щиколотке. Эрик едва слышно вздохнул. Сандра приковала правое запястье к правой щиколотке, а затем ещё одной парой наручников скрепила цепочки оков между собой.
Теперь надо было приступать к порке.
«Ну и как это делать? Ротанг — орудие травматичное, слишком сильный удар оставит шрам. И зачем я только выбрала позу, где кожа натянута сильнее всего, и потому более уязвима перед рассечками? Да затем, в этой позе самая сильная боль, а Эрик просил максимально жёсткого воздействия».
Сандра взяла ротанг, покачала его в руке, примериваясь, и хлестнула диванную подушку, чтобы хотя бы приблизительно определить силу удара.
«Это слишком».
Сандра хлестнула другую подушку. Теперь было слабо, подушка даже не примялась. Удар по третьей подушке вроде бы получился таким, как Сандра видела в реалити-ролике.
Эрик во время этой тренировки вздрагивал, вздыхал испуганно, но молчал.
Сандра шагнула к нему.
«И сколько ударов надо? Теоретически, обычное количество пятьдесят, но в такой позе этого много. К тому же Эрик не мазохист в полном смысле слова. Двадцать пять. Этого будет как раз. И не забыть, что боль от ротанга многоступенчатая, между ударами надо делать паузу в три секунды, чтобы наказываемый или мазохист прочувствовал всю гамму ощущений».
Начинать было страшно. «Чем дольше тяну, тем хуже будет. Ещё немного, и я вообще не решусь это сделать».
Сандра шлёпнула Эрика ротангом по ягодицам. Удар оказался для него неожиданным, Эрик испуганно и болезненно вскрикнул. А после сказал:
— Спасибо, Госпожа. Я готов принимать наказание дальше.
Благодарность была искренней. Эрику действительно становилось легче. И эта подлинность чувств разительно отличалась от тех нескольких манерных игр, в которых Сандра участвовала раньше.
Она ударила Эрика второй раз. «Двадцать один, двадцать два, двадцать три, — отсчитала она протяжённость секунд и ударила снова: — Три. Двадцать один, двадцать два, двадцать три — четыре». Сандра считала секунды, удары. Эрик сдавленно стонал, старался сдерживать вскрики. На ягодицах появлялись белые, немного припухшие полосы, которые быстро розовели. Сандра отметила, что скорость нанесения ударов удобнее считать по изменениям кожи, чем по времени, ведь секунды — усреднённый показатель, а скорость индивидуальной реакции на воздействие варьируется.
На одиннадцатом ударе Сандра окончательно успокоилась и обрела уверенность в себе. И — невероятная вещь! — почувствовала удовольствие от порки. По телу стало разливаться пряное, приятное тепло, Сандра довольно улыбнулась. То, что она делала с Эриком, то, что он хотел получить от неё, было по-настоящему необходимым обоим, а потому правильным и абсолютно естественным.
Двадцать пять ударов закончились.
Сандра убрала ротанг на полку под столик и взяла ключи от наручников. Но покрасневшая, припухшая от ударов попка оказалась слишком соблазнительной, чтобы Сандра могла удержаться от искушения сжать её ладонями. Эрик болезненно вскрикнул, а мгновением спустя забился в оргазме. По венам Сандры прокатилась сладкая волна, на несколько секунд она забыла обо всём, и лишь крепче сжимала горячие мужские ягодицы.
«Невероятно! Теперь я понимаю, почему люди хотят этим жить».
Сандра перевела дыхание и разомкнула оковы Эрика, сняла их и бросила на полку.
Эрик сохранял прежнюю позу.
— Я грязное ничтожное животное, Госпожа… — сказал он с горечью.
— Ты хотел, чтобы тебе стало легче, — ответила Сандра. — И это произошло, так ведь?
Эрик сел и ошеломлённо посмотрел на неё.
— Вы не сердитесь на меня?!
— А надо? — приподняла бровь Сандра. — Лечение помогло, и ты это только что доказал.
Эрик благоговейно посмотрел на Сандру, скользнул со столика к её ногам, стал целовать пальчики.
— Спасибо, Госпожа.
— Убери за собой, и ужинать будем. Давно пора. Я пока переоденусь.
— Как пожелает моя Госпожа.
Эрик принёс из кухни ведро, губку, пульверизатор с полиролью и специальную тряпочку, привёл столик в порядок и пошёл готовить ужин.
Когда Сандра вошла в кухню, он быстро и ловко нарезал овощи для салата.
— А почему ты голый? — удивилась Сандра. — Ой, я же не разрешила тебе одеться. Этот ваш этикет… Иди одевайся, салат я сама доделаю.
В кухню Эрик вернулся в широких тонких хлопковых штанах, одетых явно на голое тело, и в лёгкой футболке без рукавов, стал делать чай.
Ужинать он сел на полу, у ног Сандры. Сначала она хотела сказать ему сеть за стол, но махнула рукой.
— Делай как тебе удобнее.
Эрик поцеловал её щиколотку.
— Вы лучшая Госпожа в мире.
— Вот только давай без лести.
— Это правда, а не лесть, — Эрик смотрел на Сандру очень серьёзно. — В Академии Рабов нас учили принимать любые воздействия так, чтобы они были приятны не только Хозяйкам, но и нам. Однако в серьёзной порке я видел лишь мучение. Она всегда была кошмаром и наказанием. Наставницы говорили, что дверь к этому наслаждению закрыта для меня навсегда. А вы открыли её и позволили мне войти в новый мир.
— Я тут ни при чём. То состояние, в котором ты был…
— Нет, — твёрдо сказал Эрик. — Не имеет значения, что было в начале. Важно только то, что вы из этого сделали. Вы завершили меня. Теперь я настоящий раб, который может доставить Госпоже любое удовольствие и насладиться этим.
Эрик поцеловал ладонь Сандры, прижался к ней лицом. А Сандра смотрела на него с ужасом.
«Эрик теперь не захочет отправляться на аукцион. Он стал психологически зависим от меня целиком и полностью».
Сандра погладила несчастного парня по волосам.
На излечение Эрика от зависимости у неё было только тридцать дней.
* * *
— То, что одна гуманитарная организация отказалась от телемарафона, — говорила директрисе канала Сандра, — не означает, что он не нужен. Есть «Врачи без границ», у которых всегда нехватка денег. Есть грантовые фонды, которые оплачивают обучение талантливых детишек стран третьего мира в США и в Европе. И в тех же третьих странах полно людей, которым нечем оплатить жизненно необходимые операции. Так что был бы телемарафон, а куда направить собранные средства, найдётся.
— Хорошо, — согласилась директриса. — Марафон будет. Но если раньше вы занимались им как сотрудница организации, то теперь вы частное лицо. И нанять вас я не могу, потому что наём иностранцев идёт через Миграционную Палату, в которой надо доказывать, что равноценных специалистов среди граждан Девианса нет.
— Не волнуйтесь, я поработаю как волонтёр. Не хочу бросать хорошее дело, когда оно близко к завершению.
— Договорились.
Сандра попрощалась с директрисой и пошла в павильон. Едва она переступила порог, к ней подошёл темноволосый мужчина лет тридцати пяти, с намечающейся лысиной и небольшим брюшком, и протянул газету с объявлениями о сдаче жилья.
— Как приказывали, Госпожа Сандра.
— Я спросила вас, в какой из городских газет лучше искать объявления о сдаче квартир, — уточнила Сандра. — Газету вы принесли сами, по собственной инициативе.
Сандра вложила в его руку деньги за газету.
— Спасибо, однако не нужно столько хлопот.
— Но вы можете и приказать. Я буду счастлив выполнять ваши повеления. Прикажете подать кофе?
— Нет, спасибо, — отстраняюще сказала Сандра.
— Чай? — продолжал навязывать услуги Дорнан.
— Не нужно. Спасибо, — жёстко и резко ответила Сандра и ушла в уголок потише. Мужчина погрустнел, занялся проверкой освещения.
На рубашке у мужчины был бейджик «Кейн Дорнан, инженер-осветитель» и значок «Собственность муниципалитета Кэтрин-сити».
Иными словами, это был одинокий или, как здесь говорили, бесхозный Низ. И он очень надеялся получить значок с именем хоть какой-то Госпожи.
«Внешность у него приятная, — отметила Сандра. — Эдакий уютный плюшевый медвежонок. Не будь он так настырен и липуч, у него был бы шанс получить чью-нибудь метку. Но бедняге катастрофически не хватает деликатности и такта».
Она занялась газетой. Подходящих объявлений было в изобилии, но, увы и ах, дешёвые квартиры и номера в отелях сдавали только мужчинам.
— И это остров женского правления?! — возмущённо шипела Сандра. — Да такой дискриминации нет даже в Иране!
У её ног сел Кейн Дорнан.
— Кто имел несчастье рассердить Госпожу?
