Лев Филатов - Ищи борьбу всюду

Работал я в «Комсомольской правде», в отделе учащейся молодежи, писал о школьной и студенческой жизни и не придавал ровно никакого значения тому, что вместе с друзьями ходил на Восточную трибуну стадиона «Динамо» на все мало-мальски интересные матчи. Это было прекрасное развлечение, и более всего оно устраивало истинностью, неотразимостью переживаний. Сколько раз, помню, пытался я доказать сам себе, что мои болельщические восторги и печали не имеют реального смысла, что все это условно и призрачно. Но самые разумные доводы были бессильны спасти от наваждения. И хотя были приятны часы, которые я проводил за изучением турнирной таблицы или за обсуждением с друзьями подробностей матчей, я всегда знал, что эти часы как бы от лукавого, они отвлекают то от подготовки к экзамену в институте, то, позже, от работы.

И вот однажды остановил меня в длинном редакционном коридоре заведующий спортивным отделом Борис Иванов.

– Слушай, ты идешь на «Динамо»? Выручи, у нас все в разъезде. Двадцать строчек. Продиктуешь?

Видя мое недоумение и подумав, наверное, что я шокирован столь пустяковым поручением, он успокоил меня:

– Подпись твою ставить не будем…

И появилась на следующий день в «Комсомолке» двадцатистрочная заметка о матче «Спартак» – ВВС. Впервые я смотрел футбол, так сказать, профессионально, стараясь извлечь из полуторачасового зрелища достойное упоминания в газете. Пусть смутно, но я почувствовал, что на стадионе можно не только посиживать, предаваясь блаженному «болению», но там можно и работать.

Было это в 1949 году. Спустя недолгое время спорт и футбол, а потом один футбол стал моей темой.

Выходит, более чем двадцатилетний стаж? Трудовая книжка, возможно, это и засвидетельствует. Я же сам отношусь к этому вроде бы заслуживающему уважения стажу с большим сомнением…

Уже сотрудничая в «Советском спорте», я написал корреспонденцию, которая мне самому ужасно понравилась. И я решил показать рукопись Петру Ефимовичу Исакову, тому самому, который за свою игру удостоился прозвища «профессор». На поле мне его видеть не довелось, познакомился с ним в редакции, куда он нередко приносил свои отчеты о матчах. Тогда они казались мне скучноватыми, и только позже я оценил тонкость его наблюдений и мудрость оценок.

Я самонадеянно считал, что моя корреспонденция, написанная лихо, где беспощадно критиковались некоторые известные мастера (про одного форварда, не забившего пенальти, говорилось, что такой промах не прощают даже в матче дворовых команд), должна произвести на Исакова впечатление. И вот он читает, а я слежу за выражением его лица. Он сосредоточен, внимателен. И только в какие-то моменты его брови подскакивают, лоб бороздят крупные складки. Я доволен, впечатление произведено…

Исаков отдает мне листочки, аккуратно их сложив. Я жду, а он молчит. Но что-то должно быть произнесено!

– Не знаю… Вам виднее. Я ведь не журналист. Какой из меня судья? Смотрите сами…

Мне бы уловить за тактичной отговоркой его сомнение. Но куда там! Молодой журналист наслаждается своим правом высказать публично все то, что позаимствовал на Восточной трибуне, и глух к деликатно выраженному несогласию пожилого мастера. А если бы и уловил, то, скорее всего, расценил это несогласие как попытку выручить людей одного с ним цеха. Корреспонденцию напечатали. До сих пор я стыжусь ее…

Затеяв работу над этой книгой, я сел перечитывать свои старые работы. Предполагал, что с высоты своего двадцатилетнего стажа где-то улыбнусь, поморщусь, поймаю ошибки. Все оказалось гораздо хуже. Я обнаружил, что статьи и отчеты даже десятилетней давности, не говоря о более ранних, не могут быть мне полезны, из них ничего нельзя извлечь, кроме фактов.

Как же так, ведь все печаталось, и не где-нибудь, а в «Советском спорте», нашем спортивном официозе?! Пришлось мне пролистать заодно старые подшивки газеты, чтобы выяснить: а как же тогда вообще писали о футболе?

И тут я удостоверился, что за последнее десятилетие футбольная тема в нашей печати стала разрабатываться и исследоваться куда глубже, чем прежде, и можно уверенно сказать, что это произошло после того, как наш футбол вырвался на оперативный простор, или, как обычно говорят, на широкую международную арену. Вырос спрос с футбола, интерес к нему стал жгучим, и мы все оказались перед необходимостью открывать его тайны, тогда как прежде журналистам было достаточно обозначать их и любоваться непознаваемостью игры.

«Футбольная пресса», «футбольная журналистика» – эти выражения вошли в обиход, никто их не берет под сомнение. Да и что сомневаться, когда и пресса такая есть, и отряд журналистов, полностью посвятивших себя теме футбола, существует, хоть открывай еще одну секцию при Союзе журналистов! Мне даже доводилось читать несколько дипломных работ выпускников факультетов журналистики, где исследовалось состояние нашей футбольной прессы, творчество некоторых обозревателей.

И тем не менее иногда вспыхивают споры, так сказать, о роли, месте и значении футбольной журналистики. Идет ли она по пятам за игрой, повторяя и фотографируя, или, напротив, возглавляет ее, снабжает идеями? Понимаю, что мне, журналисту, тем более редактору специального еженедельника «Футбол – Хоккей», в данном случае лучше слушать, чем говорить. Но на некоторых особенностях нашей прессы я хотел бы остановиться.

Борис Аркадьев, Виктор Маслов, Виктор Дубинин, Николай Старостин, Андрей Старостин, Николай Морозов, Сергей Сальников, Николай Глебов, Евгений Горянский. Здесь перечислены известные тренеры и люди, стоящие у руководства футбольным делом. Все они, так сказать, без отрыва от производства, еще и самые что ни на есть заправские журналисты, уверенно владеющие пером и, естественно, своим предметом. Каждый из них садится за письменный стол после долгих наблюдений и размышлений, как правило, для того, чтобы привлечь общее внимание к какому-то новому повороту в жизни футбола.

Такими силами не располагает пресса ни одной другой страны. Тренеры и руководители-люди, более всех думающие об игре, – повсюду в лучшем случае отвечают на вопросы репортеров, сами же не пишут. За рубежом это не принято. Мы же, например, в редакции еженедельника считаем своим долгом, чтобы в каждом номере появилась оригинальная статья специалиста. Это не так просто. Но мы привыкли, и номер без такой статьи нам самим кажется незавершенным. Мне известно, что в ряде стран эта черта нашей прессы подмечена и высоко оценена.

Если авторы из футбольного мира добросовестно применяются ко всем требованиям газетного ремесла, то, в свою очередь, журналисты не намерены уступать им в подходе к проблемам, в поисках злобы дня. Можно предъявлять к нашей прессе любые претензии, но то, что она в последнее время определилась как пресса аналитическая, ищущая, норовящая рассматривать футбол в самых различных, сложных и тайных аспектах, этого нельзя не заметить.

Утверждение, что руководители футбольных организаций, тренеры, судьи, игроки не имеют претензий к прессе, выглядело бы для нас сомнительным комплиментом. Что-то обязательно бывает против шерсти. Иначе и нельзя, на том и основано деловое влияние газетных страниц. Но характер вмешательства прессы заметно меняется. Становится дурным тоном подсказывать тренерам, какого игрока на какое место ставить, по любому поводу метать гром и молнии в сторону Федерации, делая ее козлом отпущения, тогда как доскональное знание жизни учит делить ответственность и обнаруживать в каждом случае истинных виновников. Приелись и так называемые «объективные» оправдания неудач, мелькающие в разных интервью: кто-то болен, судья не заметил «вне игры», было холодно, самолет задержался и т. д. Я бы сказал, что претензии журналистов становятся проблемнее, масштабнее, умнее. Репортерское зубоскальство, шашлычное нанизывание «остреньких» фактиков, иные из которых подслушаны где-то на бегу, в кулуарах,- все это мало-помалу себя изживает.

Футбольная тема потребовала и хорошего литературного стиля, она вырвалась из тесного кольца служебного, основанного на бесконечных повторениях одних и тех же фраз, сухого репортажа.

Образцы футбольной журналистики создавали талантливые литераторы – Михаил Ромм, Мартын Мержанов, Александр Вит, Виктор Фролов, Илья Бару. Они задали тон, снабдив эту рубрику гражданственностью, рассудительностью, смелыми аналогиями, позволившими всем увидеть, что футбол не стоит особняком, что он не вещь в себе и судить о нем можно не только с сугубо специальных позиций, снабдили требовательностью и темпераментом, запасом слов и, если угодно, интеллигентностью. И, наверное, так и должно было случиться: футбол сам по себе интересен, и люди хотят, чтобы и читать о нем им было интересно.