Вот так и получилось, что в течение нескольких недель всех иностранцев «Юнайтеда» - Кантону, Шмейхеля и меня - постигла одна и та же участь: мы были удалены и дисквалифицированы. Команда проиграла Кубок лиги, «Блэкберн» наступал нам на пятки в чемпионате, а мне предстояло пропустить полуфинал Кубка Англии против «Олдхэма» на «Уэмбли» 10 апреля. Этот матч всегда будут помнить как матч Марка Хьюза. На последних секундах дополнительного времени он сравнял счет. Что это был за гол! Только Хьюз мог нанести такой удар с лета в столь напряженный момент. Промахнись он - и мы бы проиграли. А кое-кто утверждает, что если бы Марк не забил, мы упустили бы и победу в чемпионате. В переигровке полуфинала на «Мэйн Роуд» я уже мог участвовать, а матч чемпионата против «Лидса» был перенесен на следующую неделю. На поле «Элланд Роуд» мог появиться и Эрик, поскольку теперь повторный полуфинал становился последней из шести игр, на которые он был дисквалифицирован.
Я никогда не забуду гол, который забил «Олдхэму» на «Мэйн Роуд», можно сказать, решив вопрос о победителе. Я получил мяч на правом краю, и путь вдоль бровки был перекрыт. Осмотревшись, я решил идти влево, время от времени разворачиваясь и останавливаясь. Наверное, со стороны я был похож на автомобиль, который едет по скоростному шоссе и пытается найти съезд с него.
Возможно, я зашел слишком далеко и упустил самый удачный момент для продолжения атаки. Мяч был у меня на левой ноге, и поэтому никто не ожидал удара. А я вдруг решил попробовать пробить по воротам. Сильно бить не требовалось - я находился прямо напротив ворот, нужно было лишь точно закрутить мяч подальше от вратаря. В тот момент, когда мяч отрывался от моей бутсы, я точно знал, где он окажется. Гол! Левой!!! Мы были на пути к «Уэмбли», а я оказался героем. Что ж, этот гол стал наградой тем, кто поддерживал меня и хотел, чтобы я остался в клубе. После моего удара на 15-й минуте игры счет стал 2:0 (первый гол забил Ирвин), и теперь никто уже не сомневался в нашей победе. В итоге мы выиграли - 4:1 и получили право сыграть в финале против «Челси». Этот вечер я не забуду никогда. Брайан Робсон давал мне прекрасные пасы на протяжении всего матча, и я получал огромное удовольствие от игры. А затем, когда мы покидали поле, случилось нечто неожиданное. Я слышал все нарастающий шум на трибунах. Зрители что-то скандировали. Но что? Может, мне кажется? Может, я недостаточно хорошо знаю английский? Но нет, я расслышал все правильно. Трибуны скандировали: «Андрей должен остаться», - этот призыв звучал все громче и громче.
Никогда еще мне не приходилось испытывать такие чувства на футбольном поле. Тысячи болельщиков ясно давали понять, что не хотят, чтобы меня продавали в другой клуб. И хотя я всегда сознавал, что болельщики на моей стороне, впервые их поддержка была выражена столь открыто. Их чувства благодаря прессе, телевидению и радио стали известны не только мне, но и всей стране. Я был тронут до глубины души. Мне казалось, что отношение всего мира ко мне изменилось в течение одного вечера - от безразличия до восхищения.
В последующие дни я получил массу писем от болельщиков, просивших меня не уходить. Несколько сотен поклонников «Юнайтеда» составили трогательную петицию. Возле каждой подписи было или доброе пожелание, или восторженная оценка моей игры, или даже хвалебные стихи. Там были автографы людей всех возрастов. Я навсегда запомнил, что написала 72-летняя Мэри Вуд: «Дорогой Андрей, я уже пенсионерка, мне много лет, и я знаю, когда передо мной хороший футболист. Пожалуйста, останься».
Но от меня ничего не зависело. Фергюсон и председатель правления клуба назначили мне встречу в ближайшее время, чтобы обсудить мое будущее. Мой контракт истекал, и мне предстояло узнать, собираются ли они продлить его и если да, то на каких условиях. Вот так все просто.
Через три дня после победы в полуфинале над «Олдхэмом» мы проиграли «Уимблдону». Играть на «Селерст Парке» против так называемой «Сумасшедшей банды» всегда нелегко. Мы не показали ничего особенного и потерпели очень досадное поражение.
Но ,несмотря на эту неудачу, победа над «Олдхэмом» придала нам новых сил. Мы по-прежнему думали о дубле. В ближайшие дни нам предстояло принимать «Манчестер Сити» и ехать к «Лидсу» на «Элланд Роуд». Это были подходящие матчи, чтобы проверить свои возможности. Болельщики «Лидса» могут быть очень недружелюбными, и мы гордились тем, что нам своей игрой удалось заставить их молчать. Они даже не оскорбляли Кантону, которого, естественно, считали главным злодеем, поскольку он перешел к нам из их клуба. Мы выиграли - 2:0, я забил первый гол. Это была важнейшая победа, которая показала силу нашего характера. Фергюсон полагал, что игра с «Лидсом» была одной из лучших для нас в том сезоне.
Мы стали чемпионами незадолго до финала Кубка. Благодаря этому у нас была такая роскошь, как целая неделя для подготовки к игре против команды Дмитрия Харина. Никогда до этого в финале Кубка Англии не играли россияне. Теперь же их оказалось сразу двое.
Это был великий день. Я любил играть на «Уэмбли» перед полными трибунами. Поле этого стадиона, наверное, ничем не отличается от остальных, но мне кажется, что на нем у меня всегда было больше возможностей и места для рывков. Атмосфера наэлектризована, ведь финал - это награда для болельщиков из обоих лагерей за их поддержку в течение всего сезона.
«Манчестер Юнайтед» сделал дубль, и торжества длились всю ночь. Мне было жаль, что в игре не принял участия Брайан Робсон, ведь он заканчивал карьеру и собирался стать тренером. В отеле после игры председатель правления торжественно поблагодарил его за выдающиеся заслуги перед клубом. Это был грустный момент. Мы с Инной уехали пораньше, чтобы к утру вернуться в Манчестер: нам предстояло крестить Андрея Канчельскиса-младшего.
Робсон оказывал мне самую большую поддержку в «Юнайтеде». Перед каждой игрой он тихонько рассказывал мне на ухо что-нибудь о соперниках и особенно о том футболисте, который будет играть против меня. Еще он говорил, что, если ему удастся стать тренером в каком-нибудь хорошем клубе и если «Юнайтед» захочет продать меня, он будет первым в списке покупателей (и жизнь показала, что это были не пустые слова). Хотя к тому времени, когда «Юнайтед»» достиг пика. Брайан уже перестал быть капитаном команды, и его карьера постоянно прерывалась из-за травм, авторитет и влиятельность этого игрока невозможно переоценить. У него всегда находилось время, чтобы поднять наш боевой дух. В истории «Юнайтеда» бывали и более популярные игроки, чем Брайан, но никто не был столь отважным и никто так не умел настраивать товарищей, чтобы они отдавали игре все. Я всегда буду помнить, что он сделал для меня, как заставил поверить в себя, как часто поощрял и хвалил. Надеюсь, я оправдал его ожидания.
За неделю до финала мои представители встретились с председателем правления клуба Мартином Эдвардсом, Алексом Фергюсоном и адвокатом Морисом Уоткинсом. Мне предложили пятилетний контракт на условиях, которые ставили меня в один ряд с самыми высокооплачиваемыми игроками клуба. Значит, мои старания были оценены и меня хотели оставить. Это для меня очень много значило. До этого я уже привлекал внимание других клубов из Европы, но, имея контракт с «Юнайтедом», отказывался от переговоров. Разумеется, если бы клуб хотел продать меня до истечения контракта, я бы интересовался другими предложениями, особенно во второй год, когда чувствовал, что иду в никуда. Но «Юнайтед» не вел речи о моей продаже, и я решил быть верным клубу до конца своего первого, трехлетнего контракта, чтобы предоставить руководству право выбора. Его ответ был быстр и щедр.
Когда нас с Мартином Эдвардсом фотографировали в его кабинете, меня охватила теплая волна удовлетворения. Председатель выглядел очень довольным, когда я ставил свою подпись на контракте, и сказал, что боялся потерять меня, поскольку за моими выступлениями пристально следили в Италии, Голландии и Германии. Мы пожали друг другу руки, и он пожелал мне удачи в будущем с его клубом.
Мне по-прежнему было трудно надеяться на то, что я попаду в состав, который будет играть в еврокубках, но все же, понимая, как европейский состав влияет на решения тренера при определении варианта на внутренние матчи, я хотел, чтобы меня, по крайней мере, принимали в расчет. Меня не покидало чувство, что решение обойтись без меня в матче в Стамбуле с «Галатасараем» было ошибочным.
В течение трех месяцев моя репутация невероятно возросла. Из суперзапасного я превратился в одного из ведущих игроков клуба. При этом я понимал, что не стал играть лучше, чем раньше; просто мне дали шанс проявить себя, которого не может быть, когда ты сидишь на скамейке.
Я был по-настоящему счастлив. Мне было нелегко добиться того, чего я все-таки добился: меня слишком часто и слишком легко заменяли. Но все-таки я доказал, что кое-чего стою. Это было видно по лицу председателя.
