Брюс также старался извлечь из оборудования дополнительную пользу, затрачивая избыточную энергию при работе с ним. Он колотил тяжелую грушу отнюдь не «пассивно», а представлял при этом своего потенциального соперника. Он нырял и уклонялся, делал ложные выпады и наносил удары по самым болезненным точкам. Он чувствовал, что самым ценным в тренировке является спарринг с плохо координированным и нетренированным соперником, так как тот усложняет положение своей полной непредсказуемостью.
Благодаря такой комбинации методов вырабатывались сила, выносливость, гибкость и реакция. А спарринг был необходим, чтобы найти самый короткий путь кулака к цели. Брюс всегда пытался внести в тренировки дополнительный элемент, хотя он прекрасно осознавал, что победу в бое обеспечивает не только сила и напор, но также и точный расчет и способность расслабляться.
Дух, в котором все это происходит, не менее важен, чем техника, и требует отдачи всех психических и эмоциональных сил. Секрет «эмоционального содержания» заключался в целенаправленно контролируемой злости. Однажды, демонстрируя Таки движение, неудовлетворенный Брюс вдруг несильно ударил его ладонью по лицу. Глаза Таки сузились, и, забыв, что перед ним стоит Брюс, он угрожающе двинулся вперед. «Да! — воскликнул Брюс, смеясь. — Именно этого я и хотел!» Брюс шел на все, чтобы суметь привнести в тренировки такие эмоции, как злость и страх. Именно эти чувства рождаются во время поединка, и при этом боец должен уметь контролировать себя и выбирать оптимальный ход развития поединка.
Вскоре Брюс развил в себе такую мощь, что мог тренироваться в полную силу только на деревянном манекене, — слишком опасно стало отрабатывать приемы на живом человеке.
Любой из учеников, держащий для Брюса щит, обычно валился на спину после нескольких ударов Брюса. Как-то один посетитель решил подержать тренерскую перчатку, чтобы Брюс отработал на ней удары. Дело закончилось выбитым плечом гостя.
И все равно, сила, которую теперь мог направлять по своей воле Брюс, была не только результатом спортивных тренировок и закалки мышц. Она возникла благодаря регулярным периодам медитации. Ее источником была энергия ци. Брюс обычно говорил о медитациях гораздо меньше, чем о боях, но в его распорядке дня всегда на первом месте стоял пункт «Медитация и психотренинг». В такие часы он обычно сидел, концентрируясь на своем теле, успокоив свой разум и позволив своим чувствам воспринимать все происходящее вокруг. Воспользовавшись дзэнским изречением, можно сказать, что он «опустошал свою чашу», чтобы она наполнялась вновь.
Однажды вечером, после долгого дня обучения и тренировок, Брюс и Линда отправились обедать в ресторан в Сан-Франциско. После того как их усадили за столик, взгляд Брюса обратился к противоположному концу зала — ему показалось, что он узнал одного из официантов. Ощутив на себе пристальный взгляд, человек поднял голову. Его глаза расширились, а чай, который он наливал в чашку клиенту, стал литься мимо. Официантом был Вон Джак Мань.
Когда Брюс демонстрировал свое искусство во время чемпионата по каратэ 1964 года, в зале был человек по имени Джэй Себринг, владелец парикмахерской в Беверли-Хилс, а также ученик Эда Паркера. Увиденное в тот вечер поразило его не меньше, чем всех остальных. Одним из клиентов Себринга был Уильям Дозьер, продюсер телевизионного сериала о Пэри Мэйсоне и фильма «Пороховой дым». Однажды, зайдя в салон к Себрингу, чтобы подстричься, он сказал, что подыскивает кого-нибудь на роль сына Чарли Чаня для нового сериала о китайском детективе. Себринг предложил ему встретиться с Брюсом Ли.
Первого февраля 1965 года в оклендском родильном доме Линда родила сына — Брэндона Брюса Ли. Через три дня и три бессонных ночи Брюс очутился перед камерами студии «XX век — Фокс», чтобы пройти кинопробы на роль в сериале о Чарли Чане.
Свет загорелся в полную силу. На стуле в центре красиво обставленной комнаты загородного дома (по крайней мере, именно так выглядело помещение) сидел молодой человек в аккуратном черном костюме (который был на размер ему маловат), в белой рубашке и черном галстуке, завязанном тутам маленьким узлом. Его короткие волосы аккуратно причесаны.
Ноги скрещены, руки сжаты. Скромный и тихий молодой человек, лицо которого еще не утратило юношеской пухлости.
Вдруг он оглянулся через левое плечо, в направлении, откуда донесся голос из темноты:
— А сейчас, Брюс, посмотри в объектив камеры и назови свое имя, возраст, место рождения.
— Мое имя — Ли. Брюс Ли. Я родился в Сан-Франциско.
Сейчас мне двадцать четыре года.
— И ты работал в гонконгской кинематографии?
— Да, с шести лет.
— И когда ты уехал из Гонконга?
— В 1959 году, когда мне было девятнадцать.
— Хорошо. А теперь смотри на меня, когда говоришь, — продолжал режиссер. — Я понимаю, что у тебя недавно родился сын и последние дни ты немного недосыпал.
— Да, — засмеялся Брюс — Три ночи.
В его голосе появилась нервная дрожь, а выражение лица казалось слегка неестественным.
— Сегодня ты мне сказал, что каратэ и джиу-джитсу не являются самыми эффективными видами восточных единоборств, — продолжал режиссер. — Что же ты считаешь лучшим?
— Скажем, кунг-фу — неплохая система, — последовал нехарактерно скромный ответ. — Кунг-фу наиболее полная и гибкая система.
Вспоминая тот день, когда Ип Мэн отослал его из школы, чтобы он мог обдумать многие вещи, Брюс сравнил принципы кунг-фу с природой воды. «Ты не можешь ударить ее или ухватить ее, ты не можешь причинить ей боль или завладеть ею.
Каждый мастер кунг-фу стремится к этому — стать гибким, приспособиться к противнику.
— Какая разница между ударами в каратэ и кунг-фу?
— Ну, скажем, получить удар от мастера каратэ — это все равно что тебя ударили железным брусом — хак! Ну, а получить удар от мастера кунг-фу, — Брюс на минуту остановился и улыбнулся, — все равно что получить удар железным ядром, подвешенным на железную цепь. Баммм! Это сильнее пробирает… изнутри.
После того как камера была заряжена новой пленкой, Брюс показал некоторые персонажи из классического китайского театра: ученого, воина с их характерными движениями и жестами.
— А сейчас покажи нам некоторые приемы кунг-фу, — сказал режиссер.
— Это непросто сделать без партнера, но я попробую.
Член съемочной группы, седовласый человек средних лет в очках, согласился быть «добровольцем» — к немалой радости коллег. Брюс оценил атмосферу и тут же решил успокоить своего «партнера». «Обычно без жертв не обходится», — улыбнулся он.
«Существует много видов боев, — стал объяснять Брюс. — Все зависит от того, куда вы направляете удары и какое оружие используете. В глаза вы будете бить пальцами». Брюс нанес молниеносный удар бил джи в сторону глаз партнера. Человек в очках испуганно вздрогнул. «Не бойтесь», — успокоил его Брюс и тут же сделал новое неуловимое движение рукой в сторону его глаз.
«А вот как нужно бить по лицу», — рука Брюса со свистом рассекла воздух в нескольких миллиметрах от носа седовласого джентльмена. Затем он объяснил, насколько сокрушающий по силе удар можно нанести на уровне пояса.
Режиссер на минуту появился перед объективом камеры, чтобы развернуть Брюса и его помощника в нужном ракурсе.
Сдавленные смешки съемочной группы переросли в дружный хохот. Брюс заговорщицки подмигнул техникам и прикрыл улыбку рукой. Режиссер, почувствовав отчаяние, накатившее на несчастного добровольца, попросил Брюса быть немного осторожнее.
«Вы знаете, кунг-фу очень коварно, — ответил Брюс. — Точь-в-точь как и китайцы».
Седовласый мужчина шарахался от Брюса как заяц. «Это всего лишь естественные рефлексы», — оправдывался он.
«Верно, — согласился Брюс и успокаивающе потрепал его по плечу, — Но тот, кто провел в тренировках многие годы, научился замещать эти «человеческие реакции» более полезными рефлексами».
Брюс продолжал демонстрацию, безостановочно комментируя каждый из ударов. Руки Брюса со свистом рассекали воздух над головой «статиста», и, как только тот рефлекторно поднимал свои руки к лицу, кулак Брюса тут же устремлялся к его паху,
«Есть еще и такие удары ногой — прямой удар в пах и круговой удар и удар ногой в голову… Он выглядит немного испуганным», — бесстрастно комментировал Брюс, почувствовав, что овладел ситуацией.
И вдруг каждый из присутствующих понял, с какой невероятной скоростью и точностью направлены эти удары. Техники открыто хохотали. Их смешило положение, в которое попал их товарищ, и радовало, что они стали свидетелями того, чего им никогда прежде видеть не доводилось.
«Парню нечего беспокоиться, — тихо сказал режиссер своему помощнику. — А теперь покажите, пожалуйста, как настоящий мастер кунг-фу заканчивает поединок — холодно кланяется и удаляется».
