Премьера сериала намечалась на 9 сентября 1966 года. И вот, под аккомпанемент джазовой версии «Полета шмеля» разнесся исполненный драматизма голос: «Еще одно испытание для Зеленого шершня, его друга Като и их крепости на колесах — «черной красавицы»! Полиция бессильна поймать матерого преступника. Зеленый шершень — не кто иной, как Бритт Рейд, владелец и издатель газеты «Дейли Сентинэл».[9] Его второе лицо известно только его личному секретарю и окружному прокурору. И вот, чтобы защитить покой мирных граждан, мчится, как вихрь, Зеленый шершень!» Этот голос принадлежал самому режиссеру, Уильяму Дозьеру.
Первый эпизод знакомил американского зрителя с кунгфу. В первой сцене второго акта Шершень и Като замечают трёх подозрительных типов в надвинутых капюшонах. Шершень опрокидывает в их сторону деревянный ящик. Возникает замешательство, и этого времени как раз достаточно, чтобы начать действовать. Драка короткая и впечатляющая — несколько быстрых ударов ногами и мощный удар кулаком. В следующей сцене Като одерживает верх над двумя вооруженными пистолетами преступниками, метая в них отравленные дротики. Кроме дротиков у друзей имеется пистолет, стреляющий сильнодействующим, но не смертельным газом. «Жало» Шершня — это складное устройство, излучающее ультразвуковой пучок достаточной силы, чтобы разнести металлический лист в куски. Като пускает в ход в основном кулаки и ноги, но в одном из эпизодов он знакомит зрителя с китайским оружием — нунчаку, представляющим две короткие палочки, соединенные крепкой веревкой. «Крепость на колесах», на которой разъезжали друзья, представляла собой матовый черный «крайслер империал», приобретенный Голливудом за 50 000 долларов. Машина была оснащена ракетами и другим оружием массового поражения.
Передние фары были зелеными, что позволяло героям видеть при помощи специальной камеры ночью то, что происходит за четыре мили впереди. Машина скрывалась в подземном гараже Бритта Рейда, подвешенная на вращающейся платформе в перевернутом состоянии, но готовая в любую минуту быть приведенной в полную боевую готовность, если Шершень собирался в путь. Вход в «замок» Шершня открывался через щель в рекламном щите мятных карамелей (одна из первых попыток скрытой рекламы в кинематографе).
Сериал отличало то, что искусство кунг-фу впервые было столь широко представлено на Западе. До этого подобную технику можно было видеть только в кинотеатрах китайских кварталов. Подростки были поражены увиденным. Настоящая звезда сериала «Зеленый шершень», Брюс Ли, скоро стал разъезжать по всей стране, иногда посещая по несколько городов за один день. Он проделывал обычный раунд — посещал местное радио, выступал в телешоу, посещал выставки, ярмарки и принимал участие в открытии супермаркетов. Он появлялся в парках и на соревнованиях по различным видам единоборств.
Брюс Ли был прирожденным шоуменом и даже позером, но все же определил для себя границы, в которых демонстрировал свои таланты, хотя и получал за каждое появление на публике кругленькую сумму в тысячу долларов. Он объяснял снова и снова, что у него нет времени на «трюки» по разбиванию досок и добавлял: — «Доска никогда не даст сдачи». Хотя его, где бы он ни появлялся, всегда окружали молодые «фаны», его лицо вряд ли стало широко известным благодаря роли Като, никогда не снимающего маску!
Удивительно, но почти половину восторженных писем он получал от молодых девушек. На одно из таких писем Брюс ответил:
Дорогая Вики! Искусство, которое ты видела по телевизору, — вовсе не каратэ. Это предшественник каратэ — гунфу. Оно китайского происхождения (как, впрочем, и каратэ).
Разбивание досок и кирпичей — это просто трюки, которым никому не стоит учиться, особенно девочкам вроде тебя.
Техника — это не главная цель, к которой нужно стремиться, и если ты хочешь что-то разбить — примени лучше молоток.
Спасибо, что написала. Я очень обрадовался твоему письму.
И хотя молодежь восхищалась этим шоу, взрослые восприняли фильм более сдержанно, предпочитая более банальный «Бэтмен». Никто не мог всерьез воспринимать образы Като и Зеленого шершня. Несколько иронично говорилось, что впервые боксерское мастерство показывают по телевизору не на боксерском ринге.
Демонстрация сериала «Зеленый шершень» заканчивалась 14 июля 1967 года на двадцать шестой серии, в которой Шершень и Като встретились с Бэтменом и Робином (как прелюдия к запуску второго «бэтменского» сериала).
Вначале Шершень и Като поколотили Бэтмена и Робина (кто может сравниться с двумя непревзойденными мастерами кулачного боя!) Но затем режиссер, из уважения к симпатиям поклонников более раннего сериала, позволил Бэтмену и Робину дать ответный бой, в котором не поздоровилось уже Шершню и Като. Померившись силами, вся четверка объединилась для борьбы с негодяем и грабителем, клейменным ворюгой полковником Гаммом. Когда Брюс читал последние страницы этого сценария, то не смог скрыть иронической ухмылки.
В день съемок Брюс хранил ледяное молчание, но глаза его горели сквозь прорези маски, красовавшейся на его лице. Пару раз актер Берт Уард, исполняющий роль Робина, делал слабые попытки шутить. Когда начали снимать сцену боя, Брюс стал медленно и зловеще наступать на своего противника. Уард отступал, повторяя дрожащим голосом, что это только телешоу.
Брюс игнорировал его слова и продолжал сокращать расстояние. Где-то сзади раздался истерический возглас. Брюс расхохотался. Не в состоянии больше играть, он сказал с кривой усмешкой: «Тебе повезло, что это только телешоу».
Шершень и Като еще раз появились на телевидении в «Шоу Мильтона Берли» (1966–1967 гг.). Это был пародийный фильм, где Берли играл роль каскадера, якобы снимавшегося в сериале «Зеленый шершень».
Съемки завершились, и семейство Ли снова ожидал переезд, Брюс присмотрел большую квартиру на двадцать третьем этаже в соседнем квартале и, хотя снимать ее было немного не по карману, договорился с хозяином о снижении аренды в обмен на уроки кунг-фу.
Брюс собрал почти всю почту, приходящую в ответ на сериал «Зеленый шершень», но новая роль ему пока не светила.
Он чувствовал себя так, словно сделал шаг назад. Время от времени он появлялся на публике в роли Като, но основную энергию направлял на то, что знал и умел лучше всего, — на преподавание кунг-фу.
Задача Брюса-учителя заключалась в том, чтобы открыть ученику его уязвимость. Но сам он не хотел мириться со своей уязвимостью. Сосредоточение и бездействие сменились успехом, а затем снова разочарованием. Снова и снова Брюсу приходилось играть с неустойчивым равновесием между собственными амбициями и собственным искусством.
Однажды Брюс и Дэн Иносенто ехали на машине, обсуждая искусство фехтования на шпагах. Брюс сказал, что самым эффективным способом контратаки в фехтовании является так называемый «стоп-удар», то есть отражение выпада и контрудар, соединенные в одном движении. Идея заключается в том, что самый экономный способ нанести ответный удар — это прервать действия противника в их кульминационной точке.
«Мы должны назвать этот способ "стилем кулачного стоп-удара" или "стилем опережающего кулака", — предложил Брюс.
«А как это будет звучать по-китайски?» — спросил Иносенто.
«Это будет называться джит кюн до», — ответил Брюс.
Не раз впоследствии Брюсу Ли приходилось сожалеть о том, что он изобрел термин джит кюн до. «Это только термин, — говорил он. — Не стоит обращать на него слишком много внимания. Нет такой вещи, как стиль, если ты понимаешь саму суть боя». Брюс Ли совершенно не собирался создавать новый стиль единоборства.
Однажды кто-то сказал о религиях следующее: «Соберите Великих Учителей в одной комнате — и они во всем придут к согласию. Соберите их учеников в этой же комнате — и они будут спорить из-за всего!» Это же можно сказать и о боевых искусствах. Брюс Ли предвидел, что та же судьба может ожидать и его учение. Он часто говорил о сходстве между религией и боевыми искусствами. Он считал классическое искусство столь же ограничивающим и оторванным от жизни, как и догмы ортодоксальных религий.
Точно так же Брюс не считал, что один человек должен навязывать свою веру остальным или, напротив, пассивно ждать, когда ему покажут истинный путь. Нет, человек должен нести ответственность за свою жизнь. Когда его однажды спросили, верит ли он в Бога, Брюс ответил: «Если Бог есть, то Он — в каждом из нас. Вы не можете просить Бога дать вам какую-то вещь, Бог — для вашего внутреннего мира».
Брюс строил свое отношение к жизни на вечных принципах даосизма и буддизма и больше всего его занимала мысль о воплощении живого духа, которым пронизаны подлинное искусство, религия и философия. Но этот дух жив только в тот момент, когда ты соприкасаешься с ним. Духовное просветление или философское озарение могут быть поняты человеком только в момент непосредственного переживания, а не при чтении о чьем-то чужом опыте. Брюс Ли знал, что искусство боя может быть постигнуто только через непосредственный опыт. Не следует никакое описание (в том числе и это) принимать за жизненный опыт.
