Зеленцов не стремится выдавать «рецепты», которые всегда недолговечны, и тем более обобщать бесконечное многообразие элементов, составляющих тренировочный процесс. Умеющий внешне не унывать ни при каких обстоятельствах, любящий повторять: «все будет так, как должно быть, даже если будет иначе», он добросовестно и высококвалифицированно продолжает дело, столь необходимое нашему футболу.
Однако вернемся к событиям 1973 года.
В октябре меня вызвали в Киев. Наверное, на очередное совещание, подумал я тогда, на день-два, не больше. Поброжу по родному осеннему городу, в котором бывал изредка, наездами, и по которому скучал, где бы ни находился.
Бродить не пришлось. «Мы давно следим за вашей работой в Днепропетровске и предлагаем вам возглавить киевское «Динамо», – ошарашили меня. – Подумайте. С «Днепром» мы все вопросы уладим». Я позвонил Базилевичу и сказал: «Петрович, похоже, есть возможность поработать вместе».– «Понимаю, – с присущим ему юмором ответил он, – тебя выгоняют из «Днепра», и ты просишься в «Шахтер», который в турнирной таблице выше».– «Если бы так, – мне было не до смеха. – Речь идет о киевском «Динамо».– «???» – «Да, именно так, мне только что сообщили об этом», – сказал я.– «Отказываться нет смысла», – ответил Базилевич.
На следующей встрече с приглашавшими я твердо назвал фамилию Олега. «В какой роли?» – спросили меня. «Еще одного старшего тренера», – ответил я.– «Но ведь в штатном расписании…» – «Неважно, как его должность будет называться на бумаге. Главное – в сути». Договорились, что официально мы приступим к работе с командой с января 1974 года. Пока же я буду постепенно знакомиться с ней, а Базилевич – заканчивать сезон в «Шахтере», который в итоге стал шестым в год дебюта в высшей лиге.
Были ли у нас сомнения? Конечно же. Связанные прежде всего с тем, что от киевского «Динамо», пятикратного к нашему приходу в команду чемпиона, ждали (и всегда ждут) только самых высоких результатов. Гарантий от нас не требовали, да мы их и не дали бы – не страховое агентство, но сами-то понимали, что ничего иного, кроме как чемпионства, от нас не ждут.
Боялись ли мы? Нет, страха не было. Волнение – да. И нетерпение – скорее бы приступить к серьезной работе.
Программное совещание, которое мы провели с Базилевичем и на котором выработали все основные принципы совместной деятельности, для себя шутливо окрестили «встречей в «Славянском базаре», памятуя обсуждение серьезных творческих и вспомогательных вопросов между К. С. Станиславским и В. И. Немировичем-Данченко. В принципах мы определились, дело было за их реализацией с помощью наших новых партнеров по «футбольному производству».
В этой книге нет необходимости останавливаться на сугубо специальных деталях наших методов тренировочной работы – это прерогатива методической литературы. Они подробно описаны в многочисленных статьях, публиковавшихся в еженедельнике «Футбол – Хоккей» в середине 70-х годов, в книге «Моделирование тренировки в футболе», написанной совместно с А. М. Зеленцовым. Мы не возводили и не возводим в ранг секретности то, что делаем. С нашими методами знакомился старший тренер сборной СССР по гандболу Анатолий Евтушенко и на первых порах ссылался на них. К нам приезжал Владимир Юрзинов, работавший тогда вторым тренером хоккейной сборной. К нам обращались (и обращаются) многие тренеры команд высшей и первой лиг, и мы никому не отказываем, поскольку не только не вправе считать все это своим достоянием, по и видим своей обязанностью содействовать распространению современных методов, которые, разумеется, будут совершенствоваться, поскольку не являются догмой, как бы нам догматизм ни приписывали. Это только принцип, где возможны и необходимы многие поправки, усовершенствования, вариации.
О том, как восприняли и воспринимают наши методы игроки, во многом рассказано в следующей главе – о киевском «Динамо», там же – о некоторых успехах 1974 и 1975 годов.
Были ли проблемы и неудачи? Без них, как и в любом другом серьезном деле, не обойтись. Год 1976-й, к примеру…
События тогда развивались следующим образом. После возвращения с Олимпиады в Монреале, после короткого отдыха в Ялте, перед осенним чемпионатом Советского Союза мы с Базилевичем приняли решение расстаться с двумя футболистами – крайними защитниками Владимиром Трошкиным и Виктором Матвиенко.
Предельный возраст – понятие относительное. Футболист должен быть использован в составе до тех пор, пока он полезен. Это паше тренерское кредо, и мы вправе, руководствуясь чисто спортивными мотивами – и только ими, – решать вопрос о пребывании в команде того или иного футболиста.
Время меняет людей. Я не исключение. Теперь я хорошо понимаю некоторый экстремизм нашего решения, во многом ошибочного, ибо сложившаяся ситуация (на Олимпиаду мы ехали только побеждать, а «взяли» лишь бронзу, начисто проиграли первую половину сезона) совершенно не требовала принимать такие меры, в результате которых два игрока сборной оказались внезапно не только вне сборной, но и вне клуба. Наверное, вполне возможен был вариант перевода обоих футболистов на какой-то период в дублирующий, к примеру, состав.
Эта ошибка стала завершающей в цепи многих, совершенных и нами, и футболистами.
Вольтова дуга замкнулась.
Вечернюю тренировку в воскресенье (за два дня до очередного календарного матча с «Днепром» в Киеве) команда проводила без Трошкина и Матвиенко. А на следующий день в полном составе явилась утром в республиканский спорткомитет. Футболисты заявили, что не желают больше с нами работать, и уехали на базу в Конча-Заспу продолжать подготовку к встрече с днепропетровцами, предупредив, что если мы там появимся, то они уедут. «Готовиться, – сказали они, – мы будем сами. Сами будем определять состав, решать, как играть, и отвечать за результат».
Ультиматум игроков – иным словом происшедшее не назовешь – оказал воздействие, и впервые за последние два с половиной года во время матча с «Днепром» нас с Олегом не было не только в раздевалке, но и на стадионе. Впервые на киевском стадионе были убраны стоявшие возле поля скамейки, на которых во время игры обычно сидят запасные, тренеры, врачи. Убраны, надо полагать, для того, чтобы зрители не обнаружили отсутствия тренеров и не подумали, что в команде что-то неладное происходит.
Этот матч (он был проигран 1:3) мы с Базилевичем смотрели дома по телевизору. Переживали так, словно сидели на скамейке, обменивались по обыкновению репликами, совершенно забыв о том дурацком положении, в котором оказались. Едва прозвучал сигнал на перерыв, я рефлекторно встал, чтобы идти в раздевалку, и… все вспомнил.
До матча и в последующие за ним дни состоялась серия собраний, совещаний, призванных каким-то образом урегулировать конфликт, «спустить» его на тормозах, примирить «стороны». На одном из таких собраний – шестичасовом – мы услышали в свой адрес все, что думали о нас футболисты, и высказались сами. На другом – более коротком – был объявлен целый ряд решений и оргвыводов. Мы, например, с Базилевичем, а также Мунтян получили партийные взыскания. Условной дисквалификации подверглись Трошкин, Звягинцев, Матвиенко, Мунтян. Многие игроки получили выговоры и строгие выговоры. В таком состоянии команда не могла быть отправлена на запланированный турнир в Испанию, в котором вместо нее выступил ЦСКА.
Возобновились совместные тренировки.
Конфликт. Там, где его не ждали. Но там, где, как выяснилось, он давно назревал.
Мы пришли в серьезную и популярную команду с новой идеей подготовки по программе, создаваемой на научной основе, что, на наш взгляд, при достаточной работе давало возможность футболистам приобрести наивысшую форму к определенному периоду времени – ответственным соревнованиям. Все время быть в отличной форме невозможно, и программа наша предусматривала спады, приходившиеся на отрезки времени, связанные либо с перерывом в соревнованиях, либо с матчами, не имевшими для команды сверхважного значения. Программа, казалось, предусматривала все…
Вполне естественно, новую идею приняли в клубе не все футболисты сразу. Нам пришлось объяснять, доказывать, убеждать и – ждать результатов, которые (и только они!) могли бы развеять сомнения скептически настроенных игроков. И результаты – причем весьма неплохие – появились. Как итог совместных усилий.
Хочу подчеркнуть последнюю фразу, поскольку в ней в немалой степени кроется разгадка причин конфликта.
Все ждали от нас новых успехов в 1976 году. Сначала – в розыгрыше Кубка европейских чемпионов, где в четвертьфинале мы проиграли французскому «Сент-Этьенну» (2:0, 0:3). Затем – в чемпионате Европы, где сборная, состоявшая в основном из киевлян, уступила на пути в финал чехословацкой команде (0:2, 2:2). И наконец, на Олимпиаде, где нас остановили олимпийцы ГДР (0:2).
