Не имея возможности бороться физически, Брюсу приходилось теперь бороться со своими собственными страхами и сомнениями, прибегая к силе своей воли и чувств, так же как это делал герой «Безмолвной флейты». Он считал, что только благодаря его вере когда-нибудь у него все получится. И вот Брюс вступал в схватку с каждой возникающей отрицательной мыслью: он старался «увидеть» ее написанной на бумаге, которую затем комкал в шарики сжигал дотла. Каждый внутренний голос говоривший «не могу», был заменен на «могу». Каждый образ провала заменялся образом успеха. Брюс однажды сказал Джо Хаймсу, что ум — это как плодородный сад, в котором все посаженное — цветы или сорная трава — хорошо растет. Брюс пытался признать и ассимилировать свою травму, а не сопротивляться ей, он чувствовал, что его независимость и самооценка разрушаются. Временами ему казалось, что он готов взорваться от раздражения.
Брюс превратил препятствие в преимущество: не имея возможности тренироваться, он стал использовать это время, записывая на бумагу те принципы, которыми он руководствовался в своей жизни и тренировках. За годы жизни в Америке его способность выражать свои мысли выросла почти до неузнаваемости. Он стал сравнивать свои заметки, записанные обычно в виде кратких абзацев, содержавших как его собственный опыт, так и мысли, почерпнутые из книг, в которых он находил ценную для себя информацию или вдохновение.
Когда ситуация стала для Брюса невыносимой, он начал тренироваться и обучать снова. И когда все считали его уже выздоровевшим, он все еще постоянно испытывал сильнейшую боль. Он просто приказал себе своей волей действовать так, «как будто» все уже было хорошо.
Где-то в это время «Безмолвную флейту» представили в кинокомпанию «Уорнер Бразерс». Студия готова была попытаться сделать этот фильм, но поставила условие, что фильм должен быть снят в Индии, с целью использовать деньги, принесенные предыдущими картинами «Уорнер», которые Индийское правительство не выпускало за пределы страны. Брюс начал планировать поездку в Индию; Кобурн и Силлифэнт переглянулись.
Спустя почти год после зарождения идеи фильма Брюс, Кобурн и Силлифэнт вылетели в Индию для поиска съемочных площадок. Они сделали пересадку в Бомбее, прилетели в Нью-Дели, а потом наняли машину с водителем, который повез их на север по грязным дорогам среди палящего зноя. С самого первого момента они знали, что для подгонки сценария под то, что они увидели, предстоит ввести в него массу изменений. Немного погодя зловещее ощущение стало закрадываться в души Силлифэнта и Кобурна. Исходя из своего обширного опыта, они должны были признать, что проводить съемки в Индии — дело безнадежное. Брюс никогда раньше не выезжал за пределы Гонконга или Западного Берега, он не имел ни малейшего представления о проблемах, с которыми сталкиваются продюсеры, и ни за что не позволил бы другим переубедить его. Он только нетерпеливо предлагал продолжать поиски. Они продолжили путь на север. Долгие часы езды по ухабистым дорогам, по жаре и в пыли, Брюс страдал от постоянной боли в спине, а Кобурн и Силлифэнт сидели с тяжестью на сердце. Когда перебрасывание дружескими шутками набивало оскомину, они проваливались в неглубокий сон, пока Брюс опять не заговаривал о фильме.
Трения между друзьями начали выходить на поверхность.
Всю поездку Джеймс Кобурн сидел впереди с водителем, а сзади сидели Силлифэнт и Брюс. Брюс имел обычай тихонько напевать про себя все долгие часы дороги. В то время его любимой мелодией была «Yesterday» — и, без сомнения, он думал о временах, когда сам он был так далек от всяческих проблем.
Кобурн долго терпел мычание Брюса, пока наконец не сорвался: «Хватит! У меня уже крыша едет от твоих песен!»
Брюс отшутился похвалами сочности голоса Кобурна, не уступающего любому полковнику, но стоило Кобурну повернуться лицом к уходящей вдаль дороге, Брюс показал ему за спиной кулак. Чем дальше длилось путешествие, тем более неприязненными становились отношения этих двоих.
Достигнув северной границы Индии, Силлифэнт и Кобурн были готовы признать поражение. Но только не Брюс. Он был в отчаянии; все — карьера, мечты, вся его жизнь, — все было поставлено на карту. По этой причине двое других сели вместе с ним на самолет и отправились в Мадрас, где, он был уверен, найдутся подходящие места для съемки. Из Мадраса они поехали в Гоа; все, что они нашли там, — это хиппи, понаехавшие со всего мира, чтобы жить без плавок на пляже.
Боевые искусства были принесены в Китай индийским монахом Бодхидхармой, но столетия спустя в Индии нелегко сыскать сколько-нибудь стоящих мастеров боя. Когда Брюс устроил некую импровизированную демонстрацию своего мастерства для местных «мастеров боевых искусств», те глядели на него, не веря своим глазам. В своих выступлениях они падали на землю из-за неумения, теперь же они буквально попадали на колени, выражая свой восторг.
Какие бы зрители ни собирались вокруг него, в Брюсе тут же просыпался артист. Из-за этого отношения с Кобурном становились еще более напряженными. Кобурн предпочитал держаться незаметно, тогда как Брюс пользовался любой возможностью порисоваться. Если Кобурн в аэропортах сидел и спокойно читал, то Брюс находил себе аудиторию в виде местных сорванцов и показывал короткое шоу — боевые приемы и ловкие трюки. Непривычная к виду китайцев, детвора не отрывала от Брюса глаз, а после взрывалась аплодисментами.
Страдая от невыносимой боли в спине и видя, как его будущее рассыпается на глазах, Брюс должен был делать хоть что-то, чтобы доказать себе, что он все еще кое-что может. Эти «спектакли» раскрывают еще одну сторону его личности: если Джеймс Кобурн был просто актером и кинозвездой, Брюсу Ли был присущ естественный актерский талант, благодаря которому он мог развлекать кого угодно и где угодно, и сценарий тут был совершенно не обязателен.
Троица возвратилась из Боа в Бомбей и поселилась в гостинице «Тадж Махал». Брюс получил номер, по размерам немногим превосходящий кладовку, просторная же комната Кобурна была больше, чем обеденный зал гостиницы. Кобурн — кинозвезда международной величины, ему привычно такое обращение со стороны управляющих гостиницами. Но Брюс более не мог выносить удары по самолюбию, видя свою ситуацию и понимая, как далека желаемая цель. В тот вечер Брюс поклялся, что станет кинозвездой покруче Стива Мак-Куина и Джеймса Кобурна вместе взятых.
За истекший месяц трое изъездили Индию вдоль и поперек. Теперь, когда они уже отправлялись домой, было очевидно, что поездка в Индию не удалась. Но если Стерлинг Силлифэнт и Джеймс Кобурн по возвращению должны были продолжить успешную карьеру, Брюса не ожидало дома ничего хорошего. Теперь его отчаяние стало еще глубже; единственная надежда не осуществилась. Черт с ними, со съемочными площадками, сказал он, одним своим намерением он заставит дело продвигаться. Джеймс Кобурн был против того, чтобы снимать картину в Индии, приводя актерские причины. Стерлинг Силлифэнт все еще думал, что можно было бы попробовать что-то соорудить, поскольку интуиция подсказывала ему, что снимать фильм о боевых искусствах — самое время. Брюсу же эта кинокартина была просто необходима — любой ценой. В результате решение Джеймса Кобурна выйти из состава вызвало отказ «Уорнер Бразерс» продолжать работу.
Дома, в Америке, при полном отсутствии денежных поступлений жизнь повернулась к Брюсу еще более мрачной стороной. И Кобурн, и Силлифэнт предлагали финансовую помощь, но он не мог ее принять. Следующий удар по самолюбию был нанесен, когда Линда сказала, что единственный выход из создавшегося положения — пойти работать ей. Для самолюбия китайца предложение благодеяния плюс неспособность содержать семью — вдвойне болезненно. В конце концов пришлось согласиться, что иного выхода нет. Принятое решение было прикрыто ухищренной системой конспирации, — чтобы честь Брюса не страдала и в дальнейшем. Без профессии и опыта Линда могла получить только низкооплачиваемую работу.
После дня домашней работы и занятий с детьми она выходила на вечернюю работу. Здоровье Линды вскоре стало ухудшаться.
Уложив Брэндона и Шеннон спать, Брюс проводил долгие вечера в одиночестве, предаваясь чтению, письму или интенсивным медитациям, а боль в спине все не проходила.
Это были не лучшие времена.
Несмотря на неудавшуюся поездку в Индию, Стерлинг Силлифэнт опять сделал попытку помочь Брюсу в его продвижении по карьере и написал для него роль в пробном шоу для нового телесериала под названием «Лонгстрит». Фактически, Силлифэнт начал работать над сценарием для Брюса еще до отъезда в Индию, когда Брюс все еще переживал по поводу «Воина». Эта серия «Лонгстрита» даже носила название «Путь Опережающего Кулака». Брюс принимал участие в написании сценария, и сюжет состоял в том, что он, как учитель боевых искусств, учит слепого следователя защищаться.
