А когда-то, приходя в «Спартак», я обещал Бескову помочь, если возникнет необходимость. Как он, зная об истории с «Жальгирисом», мог обвинить меня в сдаче матча «Локомотиву»? И на что он рассчитывал, когда позвонил мне перед знаменитым собранием, на котором его собирались снимать? Что я ему помогу и промолчу, как он просил?
В «Динамо» мне доводилось участвовать в договорных матчах. Но тогда я был молодым и не мог повлиять на ситуацию. В «Спартаке» же у меня был и авторитет, и статус, и я повлиял. Но это вылилось для меня в головную боль, а в итоге из «Спартака» пришлось уйти, хотя никто меня оттуда не выгонял. Я уходил намного позже тех событий, но косвенно они все же повлияли.
А когда однажды Бесков и Старостин решили меня разбирать на собрании команды, помню, я сказал им, давайте сначала разберем Дасаева и скандал, который он устроил в Минске, и историю с «договорняками», а потом уже будем разбирать меня. Они не захотели. Мои козыри сыграли.
• • • • •
Родители воспитали меня так, что сама мысль об обмане или предательстве была для меня недопустима.
Казалось бы, что еще в жизни нужно? Делаешь честно свое дело, стремишься к высшему, не врешь, а тебе ставят такие препоны, да еще в таком месте, что руки опускаются, и веру в людей теряешь. И надо принимать решение: либо продаешь душу, либо остаешься человеком.
Для чего я все это говорю? Большинство ведь избрало легкий путь, а тех, кто не прогнулся, — по пальцам пересчитать. Я всегда старался быть среди непрогнувшихся, хотя это намного сложнее, чем просто поднять руку и проголосовать, как все.
Дасаев появился в «Спартаке» в 1978 году, когда я играл еще за «Динамо». Он занял место Александра Прохорова, для которого сезон не сложился. Кто такой Дасаев, откуда появился, мы знать не знали. Он был худым, длинным, с обезьяньими руками. На фоне, скажем, динамовского вратаря Владимира Пильгуя, которому Лев Яшин торжественно передал перчатки во время своего прощального матча, или немца Харальда Шумахера, одного из лучших вратарей мира, выглядел далеко не атлетом. Позже я узнал, что в 19 лет ему вырезали мениски, поэтому он все время в наколенниках играл. Ножки слабенькие, иксиками, сам щуплый!
Это потом, когда Дасаев надел адидасовскую форму, стал более-менее смотреться. А тогда на нем была непонятно какая майка. В душе на голого Дасаева было жалко смотреть. Доходяга, кожа да кости! Не было в нем ничего футбольного и вратарского.
Его внешность спасала густая шевелюра, которая делала Дасаева заметным и даже импозантным.
Сколько потом ни сравнивал его с другими вратарями, всегда удивлялся. По большому счету, вратари должны быть акробатами, гибкими, физически сильными.
Но какой из Дасаева акробат! Он элементарных упражнений из акробатики не мог выполнить. Бесков в свое время даже их отменил, хотя тренеры, как правило, акробатику любили. На мой взгляд, правильно сделал, потому что с акробатикой проблемы были не только у Дасаева, но и у других. У Гаврилова, например. Заставь их Бесков делать сальто, убились бы.
Поэтому Дасаев при его более чем скромных физических данных — уникальный вратарь, особенно если учесть, что уже в молодости перенес серьезные травмы.
У него была необычная техника. Он, кажется, первым из вратарей стал отбивать мяч ногами.
Не знаю, с чем это было связано. Может быть, с травмами. Это сегодня многие тоже стали ногами играть. Но тогда он был исключением, вратарем из будущего.
• • • • •
Говорят, в 80-е годы скорости в футболе были гораздо ниже. На этот счет у меня большие сомнения. Как могут сегодня команды быстрее играть, если киевское «Динамо» 80-х объективно бежало быстрее!
В футболе скорость зависит от быстроты принятия решения. А принятие решений — от уровня мастерства. Звезды соображают на поле в несколько раз быстрее, чем обычные игроки. Больше того, доказано, что у лучших игроков из четырех решений три правильные, а у посредственных наоборот — из четырех решений правильное только одно. Звезды принимают решения на автомате и обладают отличной техникой. А чем лучше техника, тем выше скорости, потому что можно играть в одно касание.
Киевское «Динамо» обладало всеми лучшими качествами. И, кроме того, оно умело прессинговать. Прессинг отрабатывался на тренировках, как и выход из-под него. Давление было сумасшедшим, значит, и решения надо было принимать быстро.
Если сегодня посмотреть записи лучших матчей киевского «Динамо», где оно применяет прессинг, как, например, против венского «Рапида», вы не скажете, что это встреча 30-летней давности. В сборной Лобановский запись этого матча показывал как эталон прессинга. Австрийцы тогда за середину поля не могли выйти! В гостях киевляне тогда плохо сыграли, а дома применили прессинг.
Я на себе не раз испытывал, что это такое, и потому со всей ответственностью могу сказать, что сегодня ни одна российская команда не играет так быстро, как киевское «Динамо» с Блохиным, Белановым, Заваровым, Бессоновым, Яремчуком, Протасовым, Яковенко, Литовченко и другими. А ведь сколько лет прошло!
Отчасти эти скорости поддерживались за счет допинга, о чем знаю от врача «Динамо», который рассказывал мне, что на команду работала целая лаборатория. Все было разработано до деталей и засекречено. Киевляне даже подписывали бумагу о неразглашении. Допинг могли принимать и в других командах. Но факт остается фактом: скорости у «Динамо» были выше, чем у остальных.
На меня сильное впечатление произвела очень уверенная и надежная игра Дасаева на выходах. А с учетом того, что в «Спартаке» защита была слабенькой, низкорослой, плохо играла наверху, это было крайне важно. Особенно заметен был Дасаев, когда «Спартак» играл с киевским «Динамо», «Шахтером» или другими украинскими командами, которые постоянно грузили оборону. Он все мячи снимал — настолько чувствовал и читал игру.
При росте под 190 см Дасаев был очень легким. Я еще поражался, как он играет. Мышц нет, одни кости! Казалось, мог бы подкачаться, но Дасаев никогда этого не делал. Я, во всяком случае, не видел, чтобы он качал мышцы верхнего плечевого пояса. Он был, как говорится, жилистым.
Когда я пришел в «Спартак», Бесков запрещал мне бить Дасаеву с линии штрафной со всей силы. Говорил, что могу ему руки сломать. То есть он его берег. Я спрашивал: «Что значит «не бить»? А как он будет играть? Во время матча ему и с линии штрафной, и с более близкого расстояния будут бить».
У меня, правда, был очень сильный удар. Тренировать его мне помогал Федор Сергеевич Новиков. В молодости он был нападающим с хорошо поставленным ударом и даже в почти 60 лет очень здорово подавал с фланга. Он навешивал, а я мочил с лёта! Да еще с разбега. Новиков кайфовал и говорил перед подачей: «Ну-ка, Саша…»
Когда я в 1979 году на Спартакиаде народов СССР удар с лёта тренировал, молодой Леша Прудников руки не успевал поднимать. Над ним даже смеялись. А однажды в манеже Новиков подал с фланга, а я с разбега так засадил в перекладину, что мяч улетел к центру поля. Таким ударом со всей дури с линии штрафной действительно можно было голкиперу травму нанести.
Но другим вратарям все равно били, а для Дасаева Бесков делал исключение. Говорил: «Иди бей с 25 метров». Но это касалось только меня, потому что никто больше в «Спартаке» таким сильным ударом не обладал.
Еще бросалась в глаза манера Дасаева вводить мяч в игру рукой. Но это, наверное, от Бескова пошло. Дасаев бросал мяч далеко и точно. Ногами он играл плохо и не умел выбивать мяч от ворот. Если сегодня Игорь Акинфеев спокойно посылает мяч от своей до чужой штрафной, то Дасаев все время просил меня бить свободные.
Дасаев был азартным. Если он пропускал, это его заводило, особенно если над ним начинали подшучивать. А когда он заводился, ему нелегко было забить. Били на спор. Мяч ставили на линии штрафной, и Дасаев говорил, сколько забьют. Если не забивали, отжимались, кувыркались.
Он и по натуре был игроком. Играл в карты, в кости. Разумеется, на деньги. И карты, и кости были запрещены, но в «Спартаке» всегда было много желающих сыграть. Запреты никому не мешали.
Почему выбор Бескова пал именно на Дасаева? Бесков работал с великим вратарем Яшиным. Более того, Бесков видел, как Яшин начинал. Рассказывал, какие голы Яшин запускал. Смеялся.
Однажды рассказал, как Яшину вратарь забил, пустив мяч по ветру. Как и Дасаев, Яшин был высоким, но помощнее. Он начинал в русском хоккее, а там и ворота поменьше, и специфика другая. Отсюда отличия в координации. Это было заметно по его движениям.
Помню, как-то в «Динамо» Качалин отправил нас играть в хоккей. Лев Иванович, он был начальником команды, стоял, смотрел за нами, а потом взял клюшку, вышел на лед и прямо в пальто встал в ворота. Я еще поразился, насколько здорово он отбивал. Мы играли в хоккейной коробке, но мячом для русского хоккея.
