Наш семейный бюджет складывался исключительно только из тех средств, которые мы с женой могли зарабатывать. Елена, наделенная талантом к кройке и шитью, зарабатывала на жизнь частным пошивом одежды на дому, а я в то время работал тренером в одном небольшом тренажерном зале г. Сызрани в районе, называемом в простонародье «монгора». И хотя, мы с женой «крутились» как могли, наш доход нельзя было назвать даже низким. Хуже всего ситуация обстояла на моей работе. Час занятий для посещающих тот тренажерный зал стоил пять рублей, и, исходя из сдельной формы оплаты моего труда, по договору из этих пяти рублей только один рубль причитался мне, а остальные четыре рубля причитались заведению. Само собой разумеется, что материально я целиком и полностью зависел от числа занимающихся в тренажерном зале, которые достаточно часто посещали зал в очень малом количестве или не посещали его вообще. Поэтому приходилось практически выкраивать эти жалкие копейки на дорогу в Самару для жены, поскольку в то время Елена училась в Самарском государственном университете, оплату съемной квартиры и вообще на жизнь. Однажды в течение недели зал практически пустовал, денег не хватало даже на проезд в автобусе и мне приходилось идти от дома до своей работы пешком около двадцати километров. Проводил пятичасовые тренировки с теми, кто был в зале и столько же километров шел обратно домой.
Был май. Стояла ясная и жаркая погода. Я приходил в зал с ватными от усталости ногами, покрытый слоем пыли, с потрескавшимися от жары губами. Выпивал несколько литров воды из-под крана. Заходил в тренерскую, переодевался в спортивную форму, приводил себя в порядок. И начиналась пятичасовая «железная» работа. А поздно вечером, еле «доплюхав» до дома, я позволял себе небольшую роскошь и покупал в соседнем с моим домом гастрономе 150–200 граммов арахиса в сахаре, чтобы хоть как-то компенсировать то огромное количество калорий, которое мне пришлось потратить днем. На ужин я запаривал в полтора литровой кастрюльке несколько горстей риса или гречки кипятком из электрического чайника, так как приходилось экономить деньги даже на спичках и газе. Вспоминая тот период времени, не могу не рассказать об одном забавном случае, который мы с женой часто вспоминаем. Как я уже говорил – это были времена «дикого», очень «дикого» безденежья, но мы не унывали, не сдавались и старались с большим юмором относиться к происходящему с нами. Тогда мы обычно питались так: Елена варила постный суп в полтора литровой кастрюльке и этот суп мы растягивали на завтрак, обед и ужин. Постный суп, для тех, кто не знает, варится так: наливается 2/3 кастрюли воды, в воду добавляются несколько мелко нарезанных картофелин, тертая или мелко нарезанная морковь и все это приправляется мелко нарезанным репчатым луком и подсолнечным маслом. И вот однажды утром, как обычно мы решили побаловать себя этим супчиком. Я взял кастрюлю, налил в нее воды и поставил на огонь. Елена открыла холодильник, достала из него подсолнечное масло и, не закрывая холодильника, стала почему-то громко смеяться. Я смотрел на нее и не понимал происходящего. Она кивнула мне, чтобы я подошел к холодильнику и заглянул вовнутрь. Когда я это сделал, мне стала понятна причина ее смеха. Внутри абсолютно пустого холодильника на стеклянной полке в целлофановом пакете находилось несколько сухих корешков хрена и рядышком в масленке небольшой кусочек заветренного сливочного масла. Иными словами, заглянули мы с женой в холодильник, а там – хрен с маслом!
Это были очень интересные времена, но именно тогда я принял решение, что буду тренироваться «железом» несмотря ни на что. Тренироваться всю свою жизнь. И нет такой силы, которая смогла бы мне помешать.
1.5. «Жесткие» корпоративы
Как показывает опыт проведения моих многочисленных экстремальных силовых шоу-программ, одним из факторов, напрямую увеличивающих мою силу духа, является желание победить, несмотря ни на что, ни на какие трудности. Будь то чудовищная усталость или адская боль. Особенно очень часто это работало на первых порах становления моего авторского экстремального силового шоу. Дело в том, что я никогда не останавливался на достигнутом (и, надеюсь, никогда не остановиться). С каждым новым своим выступлением я либо усложнял уже существующие свои силовые трюки, либо разрабатывал новые, то есть абсолютно не входящие в мои предыдущие выступления. Таким образом, порой мне приходилось выступать перед зрителями с совершенно новыми, не обкатанными силовыми номерами. И именно тот момент, когда ты выходишь и не знаешь: сделаешь ли ты этот трюк, рожденный своими богатырскими амбициями, либо потерпишь фиаско, был для меня самым важным моментом истины всего моего творчества. Потому что, одно дело «обкатывать» свой новый силовой трюк дома, в одиночку, в своем тренировочном зале, не опасаясь в случае неудачи за свой профессиональный престиж. Совсем другое дело, вынести все это на суд почтенной публики с уверенностью того, что все пройдет гладко только 50 %. Только это давало мне дополнительный мощный источник адреналина, огромный драйв. И, зачастую, в конце шоу-программы, покидая сцену под бурные овации, как это не парадоксально, я испытывал огромную радость не от хорошего гонорара, и, даже, не от адресованных мне аплодисментов, а от понимания того, что я совершил нечто, несколькими минутами раньше, казавшееся чем-то нереальным и немыслимым мне самому.
Есть у меня еще одна очень полезная для достижения успеха формула и звучит она так: «Руки заживут, а позор останется». Дело в том, что на самом деле все годы моего богатырского творчества строились именно по такому принципу, но конкретную формулировку, приведенную выше, мне помог сформулировать один интересный случай. Как-то раз, жарким августом 2007 года мне выпала достаточно редкая финансовая удача, а именно, провести подряд три экстремально-силовые шоу-программы в одном городе за несколько дней. И заказчикам, которые словно сговорились, нужна была полная часовая программа, в которую наряду с прочими силовыми номерами входил бы так называемый «железный блок», то есть работа с металлическими реквизитами (двадцати сантиметровые гвозди, подковы, пятаки, сковороды, арматуры, ломы и так далее). Запас гвоздей, которые я обычно использовал, у меня истощился, и мне пришлось закупить несколько килограммов новых «двухсоток» (металлических гвоздей длиной двести миллиметров и диаметром шесть миллиметров). К тому моменту с гвоздями я работал уже без использования защитных перчаток, так как наработал определенную технику безопасности при работе с гвоздями обычной сталистости. Наряду с гвоздями «двухсотками» обычной сталистости, существуют гвозди «двухсотки» повышенной сталистости и это означает, что усилие на сгибание пополам такого гвоздя было бы равносильно усилию на одновременное сгибание пополам двух гвоздей обычной сталистости. С гвоздями «двухсотками» повышенной сталистости работать без защитных перчаток было просто невозможно, так как в случае любой неточности трюка можно было получить серьезную травму. Поэтому на своих шоу-программах в основном я использовал гвозди «двухсотки» обычной сталистости, но скручивал их без использования защитных перчаток, то есть незащищенными кистями рук. Обычно при закупке гвоздей я спрашиваю у продавца об их закалке: какая она, обычная или повышенная и когда в очередной раз я задал этот же вопрос продавцу, он клятвенно уверил меня – гвозди, что ни на есть обыкновенные. Но, когда работая в своей первой по счету шоу-программе, я дошел до силового трюка с гвоздями, понял, либо меня обманул продавец, либо он не разбирался в закалках гвоздей. Мне пришлось совершить не очень приятное открытие, заключающееся в том, что три килограмма купленных мною гвоздей оказались гвоздями что ни на есть повышенной сталистости. Это я не только понял, но и почувствовал, когда при выполнении силового трюка с ними, звучащего как «Скручивание двух гвоздей „двухсоток“ в форму двойной косички», гвозди вместо привычного покорного скручивания с легкостью кухонного ножа, входящего в кусок сливочного масла, легко прокололи острием кожу обеих моих лодоней, уйдя глубоко вовнутрь. Но самым интересным было то, что после силового трюка с гвоздями мне предстояло еще гнуть пополам пятирублевые монеты, связывать в морской узел арматуры диаметром двенадцать миллиметров и порвать пополам металлическую сковороду диаметром двадцать шесть сантиметров. Усиленно отработав эту часовую шоу-программу, я почему-то стал ясно понимать, что следующую аналогичную этой первой, с учетом этих «гвоздиков» я смогу полноценно отработать с вероятностью 50 % на 50 %, а вот про работу на третьей шоу-программе мое подсознание вообще упорно отказывалось давать какие-либо прогнозы. Но с другой стороны, где-то в глубине своего сознания, где-то в недрах своего первобытно звериного, лишенного всякого страха мужского начала, я понимал, что именно сегодня наступил тот судный день моего профессионализма, тот момент истины, который покажет всем присутствующим на шоу-программе, и главное мне самому, на что же я способен. Принесет мне позор или выведет меня на качественно новый, высочайший профессиональный уровень.
