В Америке самые запоминающиеся влюбленные героини-женщины в возрасте оказываются либо сумасшедшими (Гленн Клоуз в картине «Роковое влечение»), либо алкоголичками (Энн Бэнкрофт в фильме «Выпускник»). Фильм «Выпускник» (The Graduate) вышел на экраны полвека назад. Мы можем посочувствовать сложной ситуации миссис Робинсон, переживающей уход молодости, но не собирающейся из-за своего возраста поставить крест на любви (хотя, конечно, характер у нее сложный и жизнь ее совершенно разбита), а также приветствовать то, что в погоне за страстью она готова отбросить мораль и ценности среднего класса.
Если бы миссис Робинсон была француженкой, она бы вела себя гораздо спокойнее. Можно сравнить картину «Выпускник» с французским фильмом, который в английском переводе назывался «Любовные дела» (An Affair of Love)[58], где французская актриса Натали Бай играет сексуальную женщину в возрасте, сравнимом с возрастом миссис Робинсон. Вот вкратце сюжет этой картины: Бай дает объявление в газете о том, что ищет мужчину исключительно для занятий сексом. Заметим, что героиня – не безнравственная развратница. Она ищет секс-партнера, но в этом нет ничего аморального. Ей нужна страсть, сексуальные переживания, которые дадут ей возможность лучше понять саму себя. Voilà[59], появляется Сержи Лопез. Вроде бы во время их встречи Бай есть о чем задуматься. Может быть, Лопез серийный убийца? Или переносчик каких-нибудь заболеваний? Или просто тихий сумасшедший? Однако эти вопросы ее не волнуют. Единственный интересующий ее вопрос – волосатый Лопез или нет (не волнуйтесь, волосатый). Бай выдвигает следующие условия: они не должны знать имен друг друга, чем кто занимается, где живет и не спрашивать номер телефона. На фоне комнат отелей, скомканных простыней и впечатляющего размера ванн начинает развиваться любовная история. Сердца любовников устремляются друг к другу, но атмосфера загадочности, разбавленной приступами меланхолии, висит в воздухе, как густой туман.
В конце концов Бай и Лопез неловко признаются друг другу в любви. Зритель жаждет увидеть развитие «настоящей» любовной истории со свиданиями, шашлыками жарким летом, совместными планами о том, как они проведут отпуск и далекими перезвонами церковных колоколов. Однако постепенно оба любовника приходят к одному и тому же неприятному, но логичному выводу: как только они по-настоящему узнают друг друга (личная информация, сложности характера и жизни), вся эта информация переполнит девственно чистое эмоциональное пространство, в котором они находятся, и на том их роман и закончится. Поэтому они поступают так, как поступила бы любая другая французская пара – практичная, но выросшая на идеях экзистенциализма: они полностью прерывают свои отношения.
Американцы воспринимают подобный сюжет как полный жизненный провал, а французы считают, что такое развитие событий только подчеркивает ценность этой любовной истории. Для француженки важно то, что связь дает в смысле чувств и переживаний. А результат этой связи большого значения не имеет.
Этот пример иллюстрирует типичное французское качество – спокойное восприятие опыта как такового, который не обязательно должен к чему-либо приводить и заканчиваться свадьбой со сбором родственников и друзей.
Несмотря на отсутствие социально значимого результата, переживания любовников составляют неотъемлемую часть человеческого существования, а также познания любви и секса.
В нашей культуре такой подход не приветствуется. Ваша подруга вряд ли вас поймет. Ваша мама уж точно это не одобрит. «Эксперты межличностных отношений» непременно наложат вето на такое поведение. Какой бы сексуально заряженной ни была подобная связь, никто не хочет закончить так, как Мария Шнайдер в кинокартине «Последнее танго в Париже».
Мария Шнайдер: Я не знаю, как тебя звать.
Марлон Брандо: У меня нет имени.
Мария Шнайдер: Ты хочешь знать мое имя?
Марлон Брандо: Нет, не хочу. У тебя нет имени, и у меня нет имени. Здесь мы без имен.
Это к вопросу о том, что можно получить больше секса при меньшем объеме формальных сведений о личности.
* * *
Вот таким образом глубоко укоренившиеся реалии получают отражение в массовом сознании. Давайте займемся антропологией поп-культуры и сравним Натали Бай в «Любовных делах» и Дайан Китон в «Любви по правилам и без» (Something’s Gotta Give). Обе картины вышли на экран приблизительно в одно время и рассказывают о судьбе женщин в возрасте, приближающемся к бальзаковскому. Натали Бай играет героиню, открытую жизни и страсти, а Китон описывает себя, как «легковозбудимого, властного и всезнающего неврастеника». Героиню Китон зовут Эрика. Эрика носит водолазки даже летом, и когда в ее жизни неожиданно появляются любовь и секс, с головой уходит в ковыряние мелочей и деталей своей жизни и борьбу с чувством неуверенности. Она, как корабль без руля и без ветрил, несется по волнам жизни. За Эрикой начинает ухаживать не один мужчина, а сразу два: развязный мужчина в летах по имени Гарри (Джек Николсон) и молодой красавец доктор по имени Джулиан (Киану Ривз), который на много лет ее младше. При выборе из двух претендентов хочется надеяться, что героиня найдет язык хотя бы с одним из них. Но не тут-то было! В нее с тем же успехом могли влюбиться сто мужчин, но она бы и этого не заметила.
«Вы очень сексуальная женщина», – говорит ей галантный доктор, на что Эрика горячо возражает: «Нет, клянусь богом, что это не так». И после того как Гарри почти достигает заветной цели, происходит следующий разговор:
Эрика: Гарри, если ты не возражаешь, то я бы предпочла остаться с тобой друзьями.
Гарри: Друзьями? Я не готов быть твоим другом!
Эрика: Хорошо, я понимаю.
Гарри: Ты что, веришь в то, что мужчина и женщина после секса могут быть друзьями?
Эрика: Я дружу с моим бывшим мужем, и мы же с ним не только сексом занимались.
Гарри: У нас с тобой еще не было секса.
Эрика: Так что же это было, хотела бы я знать?
Гарри: Давай я тебе напишу, когда сам пойму.
Этот диалог напомнил мне очередную карикатуру из журнала New Yorker. Мужчина и женщина лежат в кровати. Она говорит: «Не понимаю, что это: начало чего-то, конец чего-то или это все, что есть, и больше ничего не будет?»
Нам такие переживания близки и понятны, поэтому вызывают улыбку. Французы не поймут такого юмора.
* * *
Когда мы в Америке говорим о любви, то хотим, чтобы все было ясно, как божий день. В вопросах сердца мы не терпим загадок и неопределенности, и мы ни в коем случае не стремимся ограничить получение информации личного характера от своего партнера. Напротив, мы любим, чтобы все было начистоту. Мы открываемся полностью. Вы наверняка понимаете, о чем я говорю. Помню, как недавно в Штатах на коктейльной вечеринке хозяйка попросила всех гостей встать в круг и рассказать о самом сильном и запоминающемся личном переживании. Одна женщина с копной рыжих волос воскликнула: «Это когда я в первый раз испытала многоступенчатый оргазм!»
Послушайте, дамочка, посторонним людям действительно нужно знать такие детали вашей личной жизни? Зачем нам обсуждать ее оргазмы?
Если вы спросите француженку о том, какие у нее оргазмы, она посмотрит на вас так, словно вы попросили ее раздеться, встать у шоссе и читать вслух Пруста. У нас же все иначе. Нам так и не терпится поделиться со всеми чем-нибудь личным.
Мы готовы кричать: «Моя половая жизнь просто потрясающая!» или то, что наше либидо исчезло, и мы теперь проводим зиму в тайм-шер во Флориде. Подобную откровенность французы и француженки сочтут пошлостью и дурным тоном. В книге «Французы и американцы: другой берег» (French and Americans: The Other Shore) французский консультант Паскаль Бодри пишет о том, что, согласно результатам одного крупного американского исследования на тему
секса, американцам положено пройти «приблизительно 50 этапных шагов, последовательно ведущих к сексуальному акту». Бодри делает вывод о том, что разница между американской и французской культурами «такая большая, что результаты этого исследования могут показаться французам смешными».
То, что в нашей культуре действительно смешно, это детское желание говорить громко и назидательно. Да, не будем отрицать, что и у французов есть свои собственные доморощенные секс-гуру и писатели, горящие желанием давать советы, которых никто не просит. Например, бывшая порнозвезда Бриджит Ляэ переквалифицировалась в секс-терапевта и иногда дает даже очень здравые и продуманные советы по вопросам половой жизни на радио (впрочем, предоставим самим французам решать, насколько ее советы умны и полезны). Кроме того, у французов есть некий доктор Лелю, которого можно сравнить с американским ТВ-доктором Филом[60], если бы тот специализировался на вопросах половой жизни.
