Но совокупляющиеся фигуры рисовались не с трупов. В журнальной статье, прямо озаглавленной «О рисунках совокупляющихся фигур Леонардо да Винчи», южноафриканский анатом А. Г. Моррис указывает, что период препарирования трупов у Леонардо начался лет через двадцать после того, как были сделаны эти рисунки. Леонардо работал, основываясь на древних греческих и арабских медицинских текстах, весьма причудливых с анатомической точки зрения. Если бы он работал с анатомированными поясничными отделами трупов, он, вероятно, изобразил бы яичники и простату. И не стал бы рисовать трубку, соединяющую женскую грудь с маткой, что отражало средневековые представления о том, что грудное молоко получается из преобразованной менструальной крови (брр!). Неудивительно, что механика полового акта тоже изображена неверно. Пенис на некоторых рисунках Леонардо заталкивается прямо в шейку матки, которая раскрывается, подобно Пэкмену, чтобы принять его.
Еще один художник-ученый, направивший свои разнородные таланты на изучение секса, — гинеколог Роберт Лату Дикинсон. С 1890-х по 1930-е годы Дикинсон собирал материалы для своего эклектичного и шокирующего «Атласа половой анатомии человека». Вот он трупы использовал — готовые препараты, не целые тела, — но не по прямому назначению, а для того, чтобы, как он формулировал это, показать «...выраженный контраст между живым и мертвым. ...После смерти матка опускается, мошонка обвисает, анус широко открыт». Всегда, когда было возможно, Дикинсон собирал данные у живых. Он делал снимки матки в рентгеновских лучах и через несколько лет создал сто два гипсовых образца девственных плев, вульв и вагин всевозможных форм и во всех возможных состояниях[46].
Когда листаешь книги Дикинсона, кажется, что не было такого обследования или требования, которые смутили бы этого человека. Например: «Ничего, если я введу эту контрольную трубку в вашу вагину?» И контрольная трубка вводится несколько раз, под разными углами, исследуя на удивление разнообразный рельеф женской вагины. На рисунке 57 его «Атласа» мы видим три контура один внутри другого — как на эмблеме Человеческого общества (американской организации по защите животных. — Прим. ред.), где силуэт птицы заключен в силуэт кошки, а тот, в свою очередь, в силуэт собаки. Но вместо животных — «долгая постменопауза» внутри «девственности» внутри «периода мощных и разнообразных соитий». Последний — величиной с варежку взрослого человека.
Эта контрольная трубка также стала для Дикинсона способом решения проблемы, как зарисовать гениталии в ходе полового акта. Он предполагал, что стеклянная трубка будет придерживаться траектории пенисов, которые ей предшествовали. Таким образом, он сможет сказать, под каким углом к различным репродуктивным органам женщины идет пенис, и, включая свет в трубке и увеличивая ее длину, увидит, куда попадает ее кончик в процессе секса. Рисунок 91 показывает разрез вагины с трубкой внутри со словами «Контрольная трубка (дюйм и три четверти) демонстрирует движения пениса», написанными на ее стенке, как девиз на какой-нибудь линейке в магазине металлических изделий.
Дикинсон стремился опровергнуть утверждение, что в процессе секса мужской пенис движется прямо в шейку матки и что они сцепляются, как нарисовано у Леонардо. Среди его бумаг — рукопись статьи Марии Кармайкл Стоупс 1931 года, озаглавленной «Коитальное сцепление». Стоупс, известная как основательница первой в Англии клиники планирования семьи, явно занялась не своим делом[47]. У нее не было степени доктора медицины. Ее учили палеоботанике, а не анатомии. Тем не менее Стоупс заявляла, что наблюдала сорок восемь случаев, когда шейка матки широко открывалась и затем «смыкалась вокруг головки полового члена в результате напряжения от сексуального возбуждения». Первый случай, пишет она, это «непосредственное наблюдение за собой». Это ее утверждение, пользуясь ее терминологией, было осмеяно гинекологами, включая и Дикинсона, который исчертил восклицательными знаками поля ее статьи. И все же нельзя не восхититься женщиной, которая в двадцатые годы прошлого века во имя науки мастурбировала с гинекологическим зеркалом в соответствующем месте и с обыкновенным — между ног.
Дикинсон, имея в своем распоряжении контрольную подзорную трубу, обнаружил, что сцепление или по крайней мере его предвестник — контакт головки пениса и шейки матки — гораздо более редкое явление, чем предполагала Стоупс. Оно встречается у женщин с необычным расположением шейки матки или в позе «колени-грудь»[48].
Открытие Дикинсона наделало шуму в сфере изучения процесса зачатия. В то время многие врачи проповедовали, что если паре не удается достигнуть качественного сцепления, то результатом будет бесплодие. Теперь им пришлось искать другие обстоятельства, на которые можно было бы возложить вину. Создатели методик раннего контроля над рождаемостью тоже не проявили энтузиазма. Стоупс провозгласила, что поскольку пенис проникает в шейку матки и, таким образом, доставляет свой заряд прямо в матку, то наличие во влагалище противозачаточных средств, разрушающих сперматозоиды, вообще бесполезно. Это неверно. (Эффект от них хотя и ограниченный, но все же есть.)
Если бы шейка матки действительно открывалась и затем сжималась вокруг головки пениса, это причиняло бы много беспокойства всем, кто пользуется презервативами. В самом деле, Стоупс цитирует письмо к издателям British Medical Journal в котором доктор Морис Джей рассказывает, как к нему на прием пришла женщина, попавшая в невиданное и опасное положение. Она объяснила, что в ходе соития нечто внутри нее схватило и оторвало кусок мужнина презерватива и зажало так сильно, что она не смогла его высвободить. Осмотрев женщину, доктор Джей определил, что мертвая хватка исходила от ее собственной шейки матки. В этом письме Джей пишет, что два дюйма презерватива «были крепко зажаты шейкой матки», добавив, что «потребовалось некоторое усилие, чтобы их вытащить».
Письмо, опубликованное на следующей неделе, ставило под сомнение заключение доктора Джея. Загадочным захватчиком презерватива был объявлен мышечный спазм. Либо доктору Джею стоило освежить свои знания по гинекологии, либо у женщины действительно была чрезмерно цепкая шейка матки. Мое мнение — и вы уже сталкивались с ним много раз на этих страницах — анатомия и сексуальные реакции женщин не менее разнообразны и предсказуемы, чем погода.
Прошло восемьдесят лет, прежде чем Дикинсонову трубку, снимавшую коитус, вспомнили и стали развивать эту идею. В 1991 году голландский физиолог Пек ван Андель рассматривал магнитно-резонансное изображение рта и горла профессиональной певицы, когда она выпевала «а-а-а» внутри магнитно-резонансной трубы, столкнувшись, вероятно, с самой плохой акустикой в своей карьере. Снимок, как говорил ван Андель, вызывал в памяти Леонардовы совокупляющиеся фигуры, и он подумал, а не попробовать ли «получить таким же образом изображение человеческого коитуса».
Ван Андель собрал группу, в которую вошли гинеколог Виллиброрд Веймар Шульц, рентгенолог Эдвард Муйарт и бизнес-антрополог[49] Ида Сабелис. Антропологическая роль доктора Сабелис в отчете никак не пояснялась, однако, как видно из ее рассказа о проекте, в том, что она даром ела свой хлеб, ее не обвинишь.
Осенью 1991 года Пек позвонил моему партнеру Джаппу. Он замыслил нечто особенное — визуализировать с помощью современной электроники, что происходит, когда мужчина и женщина занимаются любовью... Пек решил, что это — задача для нас, потому что мы стройные и в прошлом занимались акробатикой...
После нескольких переносов эксперимент был назначен на 24 октября. Я волновалась. Вот сейчас это случится. Что скажут коллеги? Соседи, друзья, семья?.. И как все будет в этой стерильной белой трубе?.. И что делать, если кто-то из нас в этой штуке не сможет возбудиться?
Виллиброрд ждет нас в холле. ...Эдвард настраивает аппарат. Окошечко между магнитно-резонансной трубой и панелью управления закрыто голубыми створками. С чего же начать? Опять, как в первую беседу с Виллибрордом, с разговора о погоде? Пек... рассказывает о статье, которую он хочет написать. ...Еще одна чашка кофе, и я говорю: «Джапп, давай попробуем...»
Мы раздеваемся, ложимся на выкатную кровать, и Эдвард вдвигает нас в трубу. Мы лежим на боку лицом друг к другу. Места мало, выкручиваемся как можем. ...Есть первые снимки. «Теперь полежите тихо и задержите дыхание, пока я буду снимать!» ...Мы заходимся смехом, потому что... если задержать дыхание на несколько секунд, эрекция стрелой идет вниз...
В трубе становится тепло; это приятно, и нам раз за разом удается насладиться друг другом привычным способом. Когда микрофон возвещает, что мы можем кончать, — если получится, — мы разражаемся бурным хохотом и через несколько секунд достигаем цели. ...Хихикая, еще некоторое время лежим, остывая, потом заявляем, что хотим наружу, и вылетаем, как булочки из печи.
