Адольф. А панна Павлинка все шутит. (Прощается. Выходя, в сторону.) Вот так девка — по всем статьям. Одним словом, как сторублевая кобыла. Такая женка — по мне!
Павлинка (одна).
Павлинка (беспокойно). А тот, может, лучше бы и не приходил! Так внутри все как-то дрожит… И зачем это я ему обещала? Лучше было бы подождать! Что делать? (Ходит от окна к окну и посматривает.) Дернула же меня нелегкая согласиться! А может, не придет? (Грустно.) А если не придет, то, значит, он уже меня больше не любит. Нет, пусть лучше придет, а там будь что будет. Надо погадать. (Загибает пальцы.) Придет, не придет, придет, не придет, придет. (Весело.) Придет, придет! А теперь — любит или не любит? Ну, это надо погадать на картах. (Берет и раскладывает карты.) Любит, не любит, к сердцу прижмет, к черту пошлет, любит, не любит, к сердцу прижмет… (Весело.) Да, да, любит, прижмет к сердцу. Раз карты так показали, то надо собираться. Но должна сперва послушать, спят ли старики. (Идет и подслушивает у дверей боковушки.) Спят, даже храпят, как будто суконки рвут… (Подходит, смотрит в окно, задумывается.) Что взять? Ага, надо заглянуть в сундук. (Открывает сундук, копается в нем; достает бусы и примеряет.) Вот! Это надо взять — они мне к лицу. Платье новое тоже надо взять. Все это свяжем в платок. (Расстилает платок и складывает свои вещи.) А-а, и ботиночки должна взять, потому что в чем же я с ним бежать буду? Корсажик тоже возьму — кому его тут носить? И-и… уже больше, кажется, ничего! (Завязывает, идет к кровати.)
За окном слышится шорох.
(Тихо.) Аи, кто-то пришел! Карты все-таки сказали правду. (Глядя на публику.) Пришел, мой миленький, пришел! (Идет к окну.) Кто там?
Голос из-за окна (приглушенный): «Я! Я!»
(Всматриваясь в окно, в сторону.) Ничегошеньки не видно! Темень страшнейшая! (В окно.) Кто — я?
Голос: «Я! Я! Разве не узнала?»
Обожди минутку. Вот я сейчас. Только подушечку свяжу и одеяло.
Голос: «Да мне ничего не надо!»
Мало что не надо, а я возьму, мягче будет спать. (Быстро идет к кровати, связывает подушки и одеяло в простыню.) Ну, уже готово! (Отворяет окно и выкидывает узлы.) Принимай, а сейчас — и меня! (Про себя.) Надо из боковушки взять верхнюю одежду и платок, только бы старики не проснулись. (Уменьшает в лампе огонь и идет в боковушку. Через некоторое время выходит оттуда одетая.) А теперь надо и самой выброситься. (Быстро идет к окну.)
В боковушке слышен шорох.
Ах, кто-то встал!
Павлинка и Степан.
Степан (выбегает из боковушки, закутавшись в одеяло). Кто тут? Кто тут лазит в полночь? Альжбета! Альжбета! Скорее сюда! Караул!
Павлинка, перекрестившись, бросается в окно. Степан увидел.
Вор! (Бежит к окну и хватает Павлинку за ноги.) Альжбета! Скорее сюда! Ружье давай!
Павлинка, Степан, Альжбета.
Альжбета (выбегает, как и Степан, закутавшись в одеяло, вся трясется). Матушка пресвятая! Что тут делается? (Шарит по стене.) Сейчас, сейчас несу ружье. (Хватается за гирю часов, часы с грохотом падают со стены и разбиваются.) Аи! Что же я натворила!
Степан (держит Павлинку за ноги, Альжбете). Куда тебя немочь унесла? Скорее подкрути фитиль да помоги тянуть!..
Альжбета (бежит к лампе). Сейчас, сейчас!
Павлинка (перевесившись через окно). Тащи, братец, сильней!
Альжбета (подкрутив фитиль, бежит к Степану). Боже мой! Это ж Павлинка! Откуда ты взял вора?
Степан. Коханенькая-родненькая, не мели языком, а помогай тащить, — там какой-то гад ее за руки держит.
Павлинка. Сильнее, сильнее, братец!
Альжбета (помогая Степану тащить). Что ты, детка, одурела, что ли?
Вытаскивают Павлинку через окно на середину горницы.
Степан. Ты это, коханенькая-родненькая, куда собралась лететь?
Павлинка (опираясь рукой о стол, потупившись). Я! Я… хотела замуж идти!
Степан и Альжбета. Через окно?
Павлинка. А что ж, если, папа и мама, не пускаете через дверь.
Те же и Пранцысь, Адольф, Агата.
Пранцысь (без шапки, вваливается в комнату, держа за ворот Адольфа). Собственно, пане добродею, вора, вора поймал, вось-цо-да.
Агата (таща узлы). А как же, туды-сюды, с этими котомками возле вашего окна копался.
Павлинка, Степан, Альжбета. Пан Быковский?!
Пранцысь. Так, так, пане добродею, Адольф, Адольф! Вор, собственно, вось-цо-да!
Степан (Адольфу). Так это ты у меня хотел дочь украсть, ворюга, коханенький-родненький?
Адольф (заикаясь и не понимая, в чем дело). Я… я… сбился тут возле сада с дороги, хотел у панны Павлинки спросить через окно, как выехать…
Пранцысь. Собственно, вор, вор! Узлы из хаты через окно повытащил. Может, и шапку мою украл?
Агата. Ты сейчас, пьяница, туды-сюды, и голову забудешь. Уже домой дотащился и только тогда осмотрелся, что шапку забыл.
Пранцысь. Собственно, а баба зачем, — чтобы все стерегла. Но вора, пане добродею, поймал, поймал, вось-цо-да.
Степан (Павлинке). Так это ты, коханенькая-родненькая, за него хотела замуж убежать, как узнала, что этого гада, эту дрянь за прокламации арестовали?
Павлинка (глухо). Боже мой, боже! Якимку арестовали!
Степан (самодовольно). Хе-хе-хе! Теперь это мужичье отродье не будет больше поганить наши стежки.
Павлинка. Якимку арестовали! Моего соколика ненаглядного арестовали!
Степан (Адольфу). А ты, коханенький-родненький, негодяй, обманщик, вон из моей хаты, чтоб и ноги твоей тут не было! Не мог как полагается, по-христиански — со сватом, с церковным оглашением — мою дочь взять, но, как вор, хотел выволочь через окно! Вон! Вон!
Адольф. Я… я… только хотел спросить дорогу…
Пранцысь (развязывая узлы.) Собственно, вор, пане добродею! Подушки и платья девичьи через окно украл. К уряднику марш! К уряднику, ворюга, вось-цо-да!
Павлинка. Якимку арестовали! Мою зореньку ясную арестовали! (Дико.) Ха-ха-ха! Звери слепые! (Как сноп, падает на землю.)
Суматоха. Крики: «Воды, воды!»
Пранцысь. Собственно, пане добродею, у меня есть капли. (Достает из кармана бутылку и брызгает в лицо Павлинки водкой.)
Агата (бросаясь к Пранцысю). Туды-сюды, ошалел…
Степан (хмуро). Коханенькие-родненькие, две дырки в носу — и конец!
Занавес
1912
