Клод. Да уж, сказанет так сказанет, век не забудешь… Ладно, не знаю, на каком вы свете, но он хочет поговорить с вами наедине.
Ивон (КЛОДУ). А Андре считает ее мертвой? Тогда он войдет и подумает, что присутствует на спиритическом сеансе.
Мариет (ИВОН). Хорошо сказала, Ивон.
Ивон. Спасибо, у меня с юмором не очень.
Габриель (КЛОДУ). Передайте, пожалуйста, моему мужу, что я горю желанием встретиться с ним здесь… а не там, куда он меня упек.
Клод (ГАБРИЕЛЬ). В таком случае, мы с Альбертом считаем, что званый вечер окончен.
Габриель. А я так не считаю. Все шестеро обещали Полю Жерару оставаться до конца.
Клод. Но раз вы собираетесь выяснять отношения с Андре, наше дело сторона. И я с удовольствием сообщу об этом Андре. (МАРИЕТ.) Если мы больше не увидимся, то это мои прощальные слова.
Выходит, закрыв за собой дверь.
Мариет. Ну и зануда.
Габриель. Не надо так резко. Он же с Андре пообщался.
Ивон. Мне бы ваш характер, Габриель.
Габриель. Что вы, не приведи господь. Мы уравновешиваем друг друга.
Ивон. Хотите сказать, что я сама зануда? Хотите меня обидеть?
Габриель. Да, но в положительном смысле. Необиженная женщина в наше время не вызывает интереса. (Дверь открывается и входит АНДРЕ. Он вне себя. Смотрит на ГАБРИЕЛЬ.) А, привет, Андре. Извини. Честное слово, я изо всех сил пыталась оставаться покойницей ради тебя, только вот душа воспротивилась… Сердишься?
Андре. Даже не удивлен. С самого начала понял, что это твоя затея. (МАРИЕТ и ИВОН.) Хорошо слышите меня или говорить громче?
Ивон. Нет, не надо громче.
Мариет. Посему мы и удаляемся. (ГАБРИЕЛЬ.) Габриель, не позволяйте никому…
Габриель. Знаю, знаю. И благодарю за неоконченную фразу.
Ивон (МАРИЕТ). Какую фразу?
Обе выходят, закрыв за собой дверь.
Габриель (АНДРЕ)… Комплименты будут, а? Учитывая, что я сдвинула тяжеленную надгробную плиту? Разве я не великолепно выгляжу?
Андре. Ты всегда так выглядела… Тебя и в мавзолее с пятиметровой стенкой не удержишь… Ладно, ожила, так ожила. Но зато и я свободен, и по суду, так ведь?
Габриель. Он проявил сверхблагородство. От меня его не жди.
Андре. Два года уже прошло. Мы ничем не связаны. На брачном ложе предпочитаю спать один.
Габриель. А я хочу, чтобы вдвоем. И ложилась я после тебя, когда оно прогрето твоим телом.
Андре. Развод — это значит «нет». Это же так просто.
Габриель. Меня это «нет» не устраивает.
Андре. Ты владеешь половиной компании, ну что тебе еще нужно?
Габриель. Вся компания. И ты во главе ее, и до гробовой доски мы вместе, как ты и обещал. Отпуск кончился. Мамочка ждет твоего возвращения.
Андре. Моя «мамочка» в Швейцарии и ужасно счастлива, что не получает от тебя на Рождество дешевых и ужасно безвкусных подарков.
Габриель. Твоя мать и понятия не имеет, какое чудовище она произвела на свет. А моя мать умерла еще до того, как я в тебя влюбилась. Разве это нас не утешает?
Андре. Неужели тебе так нравится гоняться за мной, как гончая собака?
Габриель. А что, мы по-собачьи очень даже любили. Ты никогда не отказывался.
Андре. Я знаю, тебе это как об стенку горох, но иногда ты вызываешь во мне отвращение.
Габриель. А почему бы нам не заняться этим прямо сейчас? Ты всегда любил заниматься любовью в самых неподходящих местах.
Андре. Отмени обед. Никто не хочет знать друг друга. Ничего не выйдет. Некрасиво это с твоей стороны и эгоистично.
Габриель. Эгоизм — это как раз то, что удерживает нас обоих в жизни. Званый обед состоится. Наберемся терпения и поглядим, чем закончится это испытание.
Андре. Вот как? Ты еще одну свинью подложить собираешься? Доконать всех до единого? Боже мой, ты стала карикатурой на саму себя, и меня это огорчает.
Габриель. Огорчает? Раньше такого за тобой не водилось. Чувствительность не в твоем стиле.
Андре. Невинным скромником я тоже не притворялся. Мы были сами собою. Два термита, пожирающие друг у друга внутренности, пока от них ничего не осталось. Нет. Ноги моей в твоем доме больше не будет. Он мне отвратителен.
Габриель. Дорогой мой. Тебе не надо даже нажимать на кнопку звонка. Вернуть тебя — это дело одной секунды. Только я еще поиграюсь с тобой.
Андре (шутливо). Думаешь, хватит на это ума?
Габриель. Умом никогда не блистала. Я решительно настроена.
Андре. Ладно, перестань. Талдычишь одно и то же, как заведенная.
Габриель. А ты играешь роль постороннего наблюдателя, сколько можно? Ты же предавался любовной страсти без оглядки и с фантазией.
Андре. И ты была ненасытна. Ты мне подыгрывала и с удовольствием. Без всякого удержу.
Габриель. Верно, но стоило мне только захотеть дать себе передышку, у тебя открывалось «второе дыхание».
Андре. А, перестань. Говоришь о простых вещах и все с какими-то словесными выкрутасами.
Габриель. Выкрутасами? Возможно. К тому же порчу настроение всей честной компании.
Андре. Именно, какого реверанса ты от нее ждешь? Затащила людей малоинтересных, одураченных, не понимающих что к чему. Решила сделать их свидетелями своей мести, удавшейся или нет?
Габриель. Смотрю на тебя и думаю: «Нет у него прежнего блеска в глазах, наверное, стареет».
Андре. Старею, скорее всего. Может, тебя это и удивит, но мне нравится стареть. Не хочется больше надрываться на работе, жить на всю катушку… и, конечно, заводить любовные интрижки…
Габриель. Я тоже. Талия уже не та, и не скажу, что ей не терпится, чтобы ты страстно и неистово расстегивал на ней молнию… Так чего тебе хочется?
Андре. Хочу иметь жену. Жену как жену… Чтоб давала мне выспаться ночью. Простого домашнего уюта с книжкой, неспешным разговором и чтобы он не прерывался тяжелым дыханием… Хочу. Чтоб жена рожала мне детей. Я просто жажду их иметь.
Габриель (уязвленная). Я всегда хотела иметь детей.
Андре. Мы в роли родителей? Просыпаются они в Рождественское утро и начинают играть с тарантулами.
Габриель. Целых двенадцать лет я потакала любой твоей прихоти, и неожиданно ты сам от них устал… Я-то устала от них намного раньше, но молчала, боясь потерять тебя… Я не против быть твоей любимой кобылой в стойле, но гулять по травке ты теперь будешь только со мной, клянусь богом.
Андре. Через месяц я женюсь.
Габриель. Ничего, она обойдется.
Андре. Но это серьезно.
Габриель. Обойдется без тебя… Я тебя уже наполовину совратила. Еще месяц назад ты трубку бросал, а сейчас стоишь передо мной, как вкопанный.
Андре. Чтобы признаться тебе впервые в жизни: я знаю, что такое настоящая любовь.
Габриель. Любить легко, а вот вечно желать тела, это проклятье.
Андре (прохаживается, подходит к ней). …Наша страсть, как ты выражаешься, превратилась во что-то уродливо-похотливое, и мы оба страдали от этого… Я перестал не заниматься с тобой любовью, а совершать над тобой половой акт… Я использовал твое тело, чтобы дать выход всей своей накопившейся злобе. Твое лоно вбирало в себя все мое самоотвращение, рожденное неспособностью отделаться от ярма чувственности… Я вонзался в твое лоно подобно животному, не с целью обладать, а использовать силу, которая заставила бы тебя охладеть ко мне… И, пытаясь загладить свою вину, я сделал тебя сообщницей по преступлению… Отпусти меня, Габриель, и ты вернешь себе прежнее самоуважение… Оставь меня, и ты снова сможешь вернуться к той развилке на дороге, где когда-то много лет назад все и началось, чтобы так плачевно кончиться.
Габриель (подходит к нему вплотную). Будь это в моей власти, знаешь, в кого бы я превратилась? В ведьму… и только Сын Сатаны способен совершить это. (Неожиданно он крепко прижимает ее к себе и целует… затем отталкивает ее, чувствуя над собой ее власть.) Извини, Андре. Званый обед продолжается. (Подходит к обеденному столу, со страдальческим видом обходит его, прикасаясь к каждому стулу. Как бы поддразнивая АНДРЕ.) Разведенная, бывший муж, разведенная, бывший муж, разведенная, бывший муж…
