ПОСЛАНЕЦ: Мне тоже, хотя и не представляю, что вы имеете в виду.
ПИКАССО: Надеюсь, что я не умру молодым.
ЭЙНШТЕЙН: Я тоже. (ПОСЛАНЕЦ жадно глотает из стакана).
ПИКАССО (ПОСЛАНЦУ): Ты, что ли, умер?
ПОСЛАНЕЦ: Уже достаточно давно.
ЭЙНШТЕЙН: От чего?
ПОСЛАНЕЦ: Передозировка.
ПИКАССО: Ах, эти звезды. Настоящее чудо!
ЭЙНШТЕЙН: Совсем нет. Это обычное дело. Чудо случится, если, например, звезды сами по себе перестроят свой путь и напишут в небе наши имена. (Все трое с надеждой смотрят на небо).
ПИКАССО: Бог мой!
ЭЙНШТЕЙН: И впрямь чудо…
ПОСЛАНЕЦ: Как в Лас-Вегасе.
ПИКАССО: Вон, мое имя.
ЭЙНШТЕЙН: А вон, мое. И написано правильно.
ПИКАССО (ПОСЛАНЦУ): Что-то твоего не видно.
ПОСЛАНЕЦ: Оно там. Над вашими двумя и в три раза крупнее.
ПИКАССО: А…
ЭЙНШТЕЙН: Хм — м…
ПОСЛАНЕЦ: Привыкайте, джентльмены. Так уж это работает. (Пауза).
ПИКАССО: Я бы хотел иметь много времени, чтобы сделать много вещей.
ЭЙНШТЕЙН: Самое лучшее на свете — делать вещи.
ПИКАССО: Я хочу оставить мир, который покоится на красоте.
ЭЙНШТЕЙН: Я хочу вернуть назад на дерево яблоко Ньютона.
ПОСЛАНЕЦ: Я хочу завоевать их всех с помощью радио.
ПИКАССО: Я хочу, чтобы они познали тысячелетнюю нежность в женщине, расчесывающей свои волосы.
ЭЙНШТЕЙН: Я хочу, чтобы они приняли идею о распространении света до границ Вселенной.
ПОСЛАНЕЦ: Я хочу, чтобы нынешней ночью они не были одиноки.
ПИКАССО: Я думаю, надо произнести тост.
ЭЙНШТЕЙН: Есть идея?
ПИКАССО: Отличная идея.
ПОСЛАНЕЦ: Уверены?
САГО: Говори.
ФРЕДДИ: Я налью.
ГАСТОН: Я выпью.
ЖЕРМЕН наполняет стаканы, раздает их собравшимся. Все это — в тишине.
ПИКАССО: Предлагаю выпить за двадцатый век…
ГАСТОН: Почему за двадцатый?
ПОСЛАНЕЦ: Я знаю, почему.
ФРЕДДИ: И?
ПОСЛАНЕЦ: Потому, что в двадцатом веке достижения художников и ученых превзойдут достижения политиков и правительств.
ГАСТОН: Поживем, увидим.
ПОСЛАНЕЦ: Даю голову на отсечение.
ФРЕДДИ: Я знаю, что он имеет в виду.
ГАСТОН: Ты всегда знаешь, что каждый имеет в виду. Ну, и что же он имеет в виду, Фредди?
ФРЕДДИ: Он имеет в виду то, что в двадцатом веке ни одно из политических движений не будет ярче движений линии на бумаге (указывает на ПИКАССО), нот на нотном стане (указывает на ПОСЛАНЦА), мыслей в голове (указывает на ЭЙНШТЕЙНА).
ЖЕРМЕН (ПИКАССО): Понимаешь теперь, что я имела в виду?
ФРЕДДИ: Я сделал, что мог. Я скажу тост. Вы все, хорошие ребята. (Идет вперед, раскинув руки и раскачиваясь, как маятник). Маятник качнулся влево… (Указывает на ГРАФИНЮ).
ГРАФИНЯ (пожимая плечами): Маятник качнулся вправо (Указывает на ГАСТОНА).
ГАСТОН: Прошлое тащилось на лошадях… (Звуки одобрения).
ЭЙНШТЕЙН: Будущее будет лететь со скоростью света. (Все говорят «да». Очередь за БИГМЭНОМ).
БИГМЭН: Кокосовые орехи… (Больше ничего не может сказать. ФРЕДДИ выходит вперед).
ФРЕДДИ: С ошибками прошлого покончено. (Все одобрительно шумят: «Да»).
ПИКАССО: Модернизм вступает в свои права. (Энтузиазм растет).
БИГМЭН (выходит вперед): Пеликан смешон…(Вновь ничего не может придумать. Садится).
САГО: Скажем «прощай» веку безразличия… (Все: «Внимание, внимание!» САГО поворачивается к ПОСЛАНЦУ).
ПОСЛАНЕЦ: Скажем «привет» (все в предвкушении) веку (энтузиазм растет, стучат стаканы) печали. (На слове «Печали» все замолкают и смотрят на ПОСЛАНЦА. Минутное замешательство, растерянность. И снова продолжают).
ПИКАССО: За двадцатый век!
ЭЙНШТЕЙН: За двадцатый век!
ВСЕ: За двадцатый век!
Звезды начинают гаснуть, или опускается занавес.
ПОСЛАНЕЦ: (с горящими глазами): Не удивительно ли, что спектакль по времени укладывается между моментом, когда в зале огни зажигаются и когда они гаснут (или: когда занавес поднимается и когда он опускается)?
КОНЕЦ
Вместо послесловия
К пьесе Стива Мартина «Пикассо в 'Ловком Кролике'»
Автор пьесы «Пикассо в 'Ловком кролике'» знаменитый американский комический актер Стив Мартин родился в американском штате Техас 14 августа 1945 года. Учился на философском факультете Калифорнийского университета, затем сменил специализацию на театроведение, но диплом так и не получил. В 1968 году Мартин прервал учебу и начал писать сценарии для телешоу, за один из них уже в 1969 году он получил премию «Эмми». Затем стал сам участвовать в комедийных программах в качестве исполнителя. В 1977 году сыграл свои первые небольшие комедийные роли в кино. Наиболее популярны его работы в фильмах «Мертвые не носят пледа», «Самолетом, поездом, автомобилем», «Отпетые мошенники», «Мои голубые небеса», «Отец невесты», «Домохозяка», «Другой я», «Продавщица» «Розовая пантера». Стив Мартин является также автором сценариев многих фильмов с его участием. Стив Мартин написал несколько сценариев, пьес, романа и рассказов, спродюсировал ряд фильмов, регулярно сотрудничает с газетой The New York Times и с еженедельником The New Yorker. Лауреат премий «Грэмми», «Золотой глобус», премии Марка Твена, которая является самой престижной наградой в области национального американского юмора.
Типичный американский юмор, образцовым выразителем которого является Марк Твен, отличается антитоталитарной природой. Он направлен против тех, кто обладает властью, кто ответствен за политику страны, штата или города.
Американский юмор ставит таких людей на место, низводит до уровня простого смертного со всеми его человеческими грехами. Стив Мартин только отчасти продолжает традиции Марка Твена. Но ведь и время изменилось. Юмор, как никакой другой жанр литературы, связан со своим временем. Стиль Мартина, как актера и литератора, сформировали 1970-е годы с их пересмотром семейных ценностей, роли мужчины и женщины в обществе. Премия Марка Твена не означает, что награжденный ею юморист должен соответствовать критериям юмора времен самого Твена. Например, Твену была чужда сентиментальность. У Стива Мартина юмор часто сентиментален. Твен был более жестким критиком своего времени, он был больше сатириком. Стив Мартин скорее, мастер дружеского шаржа, чем карикатуры. Он больше юморист, чем сатирик. Современным юмористам, в том числе и Стиву Мартину, приходится творить в более сложном мире, где простой человек теряется, приходит в замешательство, и в результате возникает юмористическая ситуация.
Несколько слов о самом кабачке «Ловкий кролик» и его обитателях в начале ХХ века.
Он находился в самом центре Монмартра, похожего тогда больше на деревню. Держал кабачок добродушный дядюшка Фреде. Маленький, вросший в землю домик, напоминал скорее старую корчму или постоялый двор у дороги. В низком закоптелом общем зале стояло большое гипсовое распятие, почерневшее от дыма и служившее посетителям вешалкой, а сбоку примостилась маленькая эстрада, где выступали гитаристы и шансонье. Под кроликом, нарисованным мелом на двери, стояла надпись: «Иметь здоровый желудок — долг порядочного человека». В начале 1900-х годов «Ловкий кролик» стал «пристанищем вольной богемы», среди которой выделялись поэты Гийом Аполлинер, Макс Жакоб, Франсис Карко актер Шарль Дюллен, Пабло Пикассо. Молодых художников опекал торговец картинами Кловис Саго, также выведенный в пьесе Стива Мартина.
Люди, интересующиеся живописью, знают по многим репродукциям одну из провозвестников кубизма картину Пикассо, которая наделала много шума и, к неудовольствию самого художника, была названа его приятелем критиком Андрэ Сальмоном «Авиньонские девушки». Друзья Пикассо вначале картину не приняли: Аполлинер даже взбунтовался против этого полугротескного, полудраматического художественного видения, попирающего все прежние эстетические навыки. И с сожалением вспоминал голубой и розовый периоды в творчестве Пикассо.
