Лука. Вдруг почувствовала себя плохо… (Замечает, что из под пиджака Николы выглядывает край сорочки.) Я так и знал — опять вы поссорились… Но так и не понял, из за чего. (По-приятельски и доверительно берет Николу под руку.) Мне все можешь говорить… С женщинами трудно договориться, сам понимаешь… А мне все можешь выложить. Так что у вас стряслось?
Никола (смотрит на него). Нет… ничего.
Лука (про себя). И он из той же компании… Прямо заговор…
Никола (Нинучче). Что, будем продолжать эту комедию? Дуться друг на друга, как влюбленная парочка? Я человек серьезный!
Лука (все время смотрит на сорочку Николы). Вот и я говорю… ты человек серьезный…
Кончетта (встает с постели). Это было недоразумение… Помиритесь…
Никола. Что касается меня — то я готов. Это она никак не хочет понять…
Входит, ни слова не говоря, Неннилло.
Лука (увидев сына). Ты здесь? Ты что, вернулся?
Неннилло. Вот отпраздную рождество и уйду. (Садится на кровать.)
Лука. Вот тоже подарок!.. Николино, дорогой мой, не повезло мне с детьми. (Кончетте.) Ты только не волнуйся, Кунче, не принимай близко к сердцу, но это твоя вина! Слишком много возилась с ними… А я… Я тоже, не скрою, слаб оказался… Вот они и сели на голову… А теперь пожинай плоды. Ну да ладно, помиритесь, не смешите людей! (Нинучче.) Давай мирись с мужем!
Никола подходит к жене и целует ее, та холодно отвечает на его поцелуй.
Неннилло. Если вы друг друга видеть не можете, чего ж не разойдетесь?
Лука. Помалкивай, ты! Не суйся, куда не просят!
Неннилло (тоже заметив, что у Николы торчит рубашка). У-у!.. Николино, у тебя рубашка торчит! (Смеется.)
Никола вздрагивает, быстро хватается за спину и убегает, чтобы привести себя в порядок.
Лука (к Неннилло). Замолчишь ты или нет?
Неннилло. Ну это уж слишком… У него рубашка выглядывает, а я должен молчать?..
Лука. Так не говорят, это неприлично. Надо вежливо сказать: послушайте, у вас край рубашки выглядывает.
Никола, приведя в порядок свой туалет, входит.
Никола (показывает на Нинуччу). Все из за нее, не дает жить спокойно!
Лука. Понятное дело. Прямо с утра поругались, да? И когда ты одевался, то, поди, уж ничего не соображал. (Нинучче.) Оставь наконец в покое этого беднягу! Ему работать надо, понимаешь? Да и тебе, Никули, надо быть снисходительнее к ней, она еще ребенок; всегда была немного романтичной… Все читала романы, вот и стала, как говорится, романтичной. Побольше терпения. Если б ты знал, как дорого она нам досталась… У нее был тиф в детстве. Все время болела бедняжка… А потом, когда вышла за тебя, начались другие тревоги… Нико, мы здесь ночи не спали!
Никола. Это почему же? Что, она за преступника вышла, что ли?
Лука. Господи, да ты не так понял. Что ты, я восхищаюсь тобой. Нет, просто я думал, знаешь, все таки единственная дочь… уходит из дома… Ты ведь захотел жить отдельно… Ты представить себе не можешь, как мы плакали, я и эта бедняжка. (Показывает на Кончетту.) Словно кто умер в доме!.. Эх… (Показывает на Неннилло.) Вот на ком тебе надо было жениться… Я бы тебе золотой памятник поставил!
Никола (смеется). Что вы говорите, папа?!
Лука. Да я так… Тогда все было бы иначе…
Неннилло. Да уж… Вышел бы я за него!
Лука. Да при чем здесь это… Был бы ты девчонкой, я просто приказал бы: «Иди за него». И пошел бы…
Неннилло. Ну да. Замуж за него…
Лука (серьезно). А если бы я сказал: «Ты выйдешь за Николино?»
Неннилло. Я бы ответил: «Не желаю!» Вот и все.
Лука. Ну, если бы я захотел выдать тебя за него, ты бы пошел! Понял?
Неннилло. Я все равно ответил бы: «Он мне не нравится!»
Лука (обескураженно). Его не переспоришь. Даже в бессмыслице он мне перечит. Ладно, не будем больше об этом говорить. Завтра сочельник. Приходите к нам, отпразднуем вместе. Кончетта всего наготовила: есть угри, омары, капуста…
Кончетта. О, каждый год господь заставляет делать это…
Лука. Расходы пополам…
Никола. Что вы… Я за все заплачу…
Лука. Ну нет, так не пойдет… Ты работал, трудился, поэтому господь тебе помогает… Ты работай и не беспокойся! За все тебе воздается сторицей.
Кончетта. Ну, я пойду за продуктами…
Лука (отбирая у нее сумку). Ты что, с ума сошла? Только-только в себя пришла… Я сам пойду.
Никола. Да нет, зачем же? Я пошлю приказчика, он все купит и принесет. Скажу, чтоб купил курицу получше. Сварите себе куриного бульону.
Лука. Нет, спасибо… Мы же договорились с Кончеттой… она сварит овощной суп… Я его очень люблю…
Никола. Дался вам этот овощной суп! Я пришлю вам курицу, сварите хороший бульон.
Лука (кривится). Но мне хотелось овощного… Давно хотелось…
Никола. Да что вы… Им и не наешься… Послушайте лучше меня… Скушайте ка курицу.
Лука (тверд в своем намерении). Ладно, присылай курицу… (почти про себя) а я все равно сварю себе овощного супу.
Нинучча. Ну, мы пойдем. Завтра вечером увидимся, папа.
Лука. Будь здорова. И не серди больше мужа.
Нинучча. Хорошо. (Уходит с Кончеттой.)
Лука (задерживая Николу за руку). Наберись терпения… Что я еще могу сказать?.. (Показывает на пол.) Видишь, все переломала… и вазу с цветами тоже…
Никола. Завтра я все куплю вам… Что тут поделаешь?
Лука. Прощать надо, Никули…
Никола. Папа, и вы мне это говорите? (С глубокой искренностью.) Я так люблю ее! (Вытирает слезу.)
Лука (обнимает его). Сын мой! Ну будь здоров, до завтра… до вечера.
Никола. До свидания. (Уходит.)
Лука (осматривает пол и замечает письмо Нипуччи. Читает адрес). Никули!
Никола (возвращаясь). Да, папа?
Лука (протягивает письмо). Никули, ты уронил.
Никола (кладет письмо в карман). Спасибо. До завтра.
Лука. До завтра, и да поможет нам бог! (Целует его.) Кто кто, а ты этого заслуживаешь! (Возвращается к игрушке и принимается за работу.)
Небольшая столовая. В глубине комнаты — дверь в переднюю. Справа возвышается уже готовая игрушка — «ясли Христовы», слева — буфет со всевозможными сладкими блюдами и фруктами. Стол накрыт к празднику. Посередине комнаты с потолка свисает зажженная люстра. Она увита разноцветными бумажными «цепочками», что придает веселость всей обстановке. Кончетта сидя чистит овощи и складывает их в салатницу, стоящую на столе. Около нее стоит Раффаэле с шапкой в руках.
Кончетта (продолжая разговор). Дон Рафе, вы себе представить не можете. Я всякую надежду потеряла.
Раффаэле. Чего тут говорить… Я все прекрасно знаю.
Кончетта. Ничего вы не знаете, ничего… Несчастная я мученица! Бог наказал меня, послал мужа, который никогда не умел и не хотел ничего делать. Двадцать пять лет я живу с ним. Он разорил наш дом. Да и у меня уже здоровье не то. Да что говорить… Если бы не я, в этом доме ничего бы не было…
Раффаэле. Вам бы надо было мужчиной родиться! Мы с женой всегда это говорили: соседке надо было мужчиной родиться!
Кончетта. Святые ваши слова! Вы только подумайте: в таком возрасте в игрушки играется! Я говорю ему: «Зачем тебе это? Дети выросли давно… Только деньги и время напрасно тратишь!» «А я, говорит, для себя мастерю! Самому хочется подурачиться!» Ну что вы скажете?! Сейчас вон пошел в магазин прикупить еще пастушков вместо сломанных.
Раффаэле. Да… Жить бы вам тихо да спокойно… Дочь устроена… только с Томмазино вам заботы…
Кончетта. Как все мальчишки… Сами понимаете: молод еще, любит пошалить… Такой уж возраст… В его годы все прощается… Горе не в нем… Вот муженька бог послал!..
Раффаэле. Что делать?! Дочь с вами празднует?
Кончетта. Конечно. Скоро должны прийти с мужем.
Раффаэле. Сто лет прожить вам, дай бог здоровья. Ну, пойду, а то кто нибудь зайдет, а привратника нет. Если понадоблюсь — позовите. (Идет к двери, потом возвращается.) Ну как рыба? Вы довольны?
