Новелла первая. Сцена четвертая. «ТОЛЬКО ПОДРУГИ»
(Кафе)Лада, Стелла.
Стелла: Извини, что я опоздала. В городе везде толпы народа.
Лада: Ничего страшного. Заказать тебе выпить?
Стелла: Нет, спасибо. Я недавно пила сок.
Лада: А кофе?
Стелла: Нет, ничего не надо. Спасибо.
Пауза.
Стелла: Красивое кафе.
Лада: Да. Я всегда сюда заглядываю после работы.
Стелла: Оно напоминает мне английские пабы.
Лада: Да. Поэтому оно мне и нравится.
Пауза.
Стелла: Ты не обижаешься, что я опоздала?
Лада: Нет. Я предполагала, что ты опоздаешь.
Стелла: Предполагала? Почему? Я не собиралась опаздывать. Так получилось случайно.
Лада: Может быть, но, наверно, у меня безошибочная интуиция. Я всегда предчувствую, если кто-то опоздает на встречу. А если я чувствую, значит, так оно и будет.
Стелла: Интересно. У меня нет таких способностей. Вообще-то, я не люблю опаздывать.
Лада: Я тоже.
Стелла: Ну, вот, пожалуйста! Я здесь. Скажи, почему ты хотела, чтобы мы встретились вдвоем и не говорили об этом Аните?
Лада: Ты была удивлена, когда я тебе позвонила?
Стелла: Да, немного. Я не понимаю, к чему эта конспирация.
Лада: Я хотела поговорить с тобой об Аните.
Стелла: Без нее?
Лада: Только без нее. Для ее же блага.
Стелла: Я тебя не понимаю.
Лада: Не торопись. Ты, наверно, знаешь, что мы с Анитой знакомы уже пять лет.
Стелла: Знаю.
Лада: А ты знаешь ее недавно. Совсем недавно. Ты не знаешь, какая она была когда-то раньше, до того, как познакомилась со мной. Она за последние пять лет стала человеком. Понимаешь?
Стелла: Да. И?
Лада: Благодаря мне, она стала такой, какая она есть. До нашего знакомства она была привязана к этой своей ужасной матери. Она была подчинена ей насильно. Анита никогда никуда не ходила, ни с кем не дружила. И все это из-за матери. Ты понимаешь, что я стала ее первой подругой, и что мы встретились, когда ей шел уже тридцать второй год. Первая настоящая дружба в тридцать один год! Это же невероятно. Она была испуганная, нерешительная. Жила с матерью, которая ее программировала каждый день, каждый час. Благодаря мне, она открыла новую страницу в жизни. В буквальном смысле, прервала всякие контакты с матерью. Оставила ей только одно письмо, которое мы вместе с ней написали, ушла и сняла квартиру. И начала жизнь сначала. Если бы ты познакомилась с ней, когда она жила с матерью, ты, наверно, даже не стала бы с ней общаться.
Стелла: Почему?
Лада: Потому что она жила в своем мире с наглухо закрытыми решетками. А я нашла ключ к этим решеткам, к этому непробиваемому панцирю. Я была с ней изо дня в день. Защищала всем своим существованием этот ее слабый росток самостоятельности, ее новой жизни. Мне было не легко, поверь. Но я чувствовала, что она хороший и положительный человек. Я чувствовала, что есть смысл посвящать ей свое свободное время. Я хотела, чтобы эта замечательная молодая женщина снова обрела себя. И мало-помалу мы стали теми, кем стали — лучшими подругами. Она для меня действительно много значит. Не знаю, понимаешь ли ты меня.
Стелла: Понимаю. Анита о тебе всегда говорит хорошо. Как я понимаю, и тебе она не безразлична. Не вижу, в чем проблема?
Лада: Проблема в том, что я боюсь, что все мои старания и мучения пойдут насмарку.
Стелла: Поясни.
Лада: Она опять общается со своей матерью.
Стелла: Я знаю. И что тут плохого?
Лада: Плохо то, что… неужели ты не понимаешь, что ее мать — ведьма, которая опять может подчинить ее.
Стелла: Сомневаюсь.
Лада: Ты ее не знаешь. Поэтому и говоришь. Ты говоришь так, как будто ты знаешь ее лучше, чем я. Говоришь так, как будто бы ты можешь знать ее лучше, чем я. Не забывай, что мы — лучшие подруги уже пять лет.
Стелла: Это и может быть причиной необъективности.
Лада: Объясни.
Стелла: Когда ты с кем-то вместе долгих пять лет, ты уже не в состоянии объективно оценивать жизнь этого человека. Понимаешь?
Лада: По-моему, не совсем.
Стелла: Может, как новый, незаинтересованный человек, я могу, находясь рядом с Анитой, лучше судить, во что превратилась ее жизнь.
Лада: «Незаинтересованный человек»?
Стелла: Ну, так говорится.
Лада: Я бы не сказала, что ты не заинтересована в ней и в ее жизни.
Стелла: Что ты хочешь сказать?
Лада: Ты хорошо понимаешь, что я хочу сказать.
Стелла: Нет, на самом деле не понимаю.
Лада: Притворяешься наивной?
Стелла: О чем ты?
Лада: Она тебе не безразлична?
Стелла: В каком смысле?
Лада: Я чувствую, что она тебе не безразлична.
Стелла: Мы дружим. Это нормально. Она мне не безразлична так же, как и тебе. Она привлекательная и интересная.
Лада: Привлекательная и интересная?
Стелла: Да, привлекательная и интересная.
Лада: Я бы никогда не смогла сказать о ком-нибудь, кто мне не безразличен, что он привлекательный и интересный.
Стелла: Почему?
Лада: Это так поверхностно…
Стелла: Но она действительно привлекательная и интересная. Если только она тебе не кажется и не привлекательной, и не интересной. Может, ты считаешь, что она зануда.
Лада: Ты смеешься надо мной.
Стелла: И не думаю.
Лада: Ты говоришь о ней, как будто бы…
Стелла: Говори.
Лада: Не важно.
Пауза.
Стелла: Сегодня такой хороший день. Настоящее лето.
Лада: Да, тепло.
Стелла: Утром, когда я собираюсь на работу, не знаю, что надеть. К полудню становится так жарко, а по утрам все еще…
Лада: Да.
Пауза.
Стелла: Ты хочешь, чтобы я ушла?
Лада: Нет. Мы только начали разговор.
Стелла: У меня не так много времени. Мне еще нужно вернуться на работу.
Лада: Тогда будет лучше, если мы еще как-нибудь встретимся и спокойно, без спешки обо всем поговорим.
Стелла: Ты не совсем правильно меня поняла. Я не настолько тороплюсь, чтобы не выслушать, что ты хочешь мне сказать. Я только сказала, что у меня не так много времени. Я же не сказала, что у меня вообще нет времени. Просто его не много. Или точнее: у меня нет времени для пустых разговоров.
Лада: Разговор об Аните для меня не может быть пустым. Никогда. Она…
Стелла: На мгновение ты ее то идеализируешь, то недооцениваешь. Ты не в состоянии говорить о ней объективно, без эмоций.
Лада: А ты?! Ты можешь говорить о ней без эмоций?
Стелла: Что ты имеешь в виду?
Лада: Я не знаю ответа, поэтому и спрашиваю.
Стелла: Знаешь, что мне в тебе не нравится?
Лада: Что?
Стелла: Ты такая претенциозная. Я чувствую, что ты постоянно находишься в каком-то напряжении.
Лада: Я не умею играть с людьми, которые мне не безразличны. Ни в личной жизни, ни в делах. Я никогда не была безответственна, поверхностна. А меня в тебе нервирует то, что я чувствую, что ты слишком несерьезно воспринимаешь жизнь. Как будто ты и не пытаешься отделить серьезные вещи от ерунды. Даже то, что касается матери Аниты. Даже это ты не правильно восприняла. Из-за своей поверхностности и несерьезности ты играешь с жизнью Аниты. Допускаешь, чтобы ее отвратительная мать опять распоряжалась ее судьбой.
Стелла: Ее мать — обыкновенная больная женщина, которая иногда хочет видеть дочь, которую родила.
Лада: Она симулирует болезнь. Так же, как она делала это пять лет назад. Для Аниты вообще плохо, если она будет общаться со своей матерью.
Стелла: Для Аниты было плохо, что она вот таким образом прекратила общаться с матерью. Для нее было ужасно, что все это время она с ней не разговаривала. Что ушла от нее, что нанесла ей своим письмом удар ниже пояса. Ее из-за этого мучила совесть.
Лада: Глупость! Кто тебе это сказал?
Стелла: Анита.
Лада: Анита?!
Стелла: Да, Анита. Она уже три года хотела помириться с матерью, но ты ей этого не позволяла.
