Глеб уже давно ожидал от нее подобного вопроса, он был вполне предсказуем со стороны девушки. Магистр не знал только как на него ответит, соврать или сказать правду. В любом из вариантов Горбуша бы расстроилась:
- Честно? Ты напоминаешь мне дешёвую подделку. - все же решился он на правду. - Трое не следовало превращать тебя в собственную копию. Возможно до встречи с ней ты была прекрасна как индивидуальность, но теперь я вижу в тебе надлом. Ты почувствовала свою неотразимость и красоту, коснулась неожиданной силы - и сама не знаешь, как с ней поступить. Самое грустное, что это тебя может испортить и извратить, а может закалить - превратив в сталь.
Девушка поднесла обжигающий напиток ко рту и тут же, не сделав даже глотка, оставила чашку.
- Забавный вывод. Особенно с учетом того, что я сама себя чувствую дешёвой ксерокопией Трои. Особенно во всех этих вызывающих шмотках, - она сделала неуловимый жест, указывая на юбку и яркую блузу. - Вот только ты все равно не ответил, почему меня обижаешь?
- Чтобы ты знала и понимала, обижают даже красивых и сногсшибательных, - магистр придвинул к себе свою чашку и с опаской принюхался к кофе. - Считай это терапией. Тебя обижали, когда ты была не красивой и больной, а я хочу, чтобы ты уяснила и запомнила это чувство уже будучи здоровой и сногсшибательной.
Девушку неуловимо нахмурилась, переваривая услышанное. Тоже ей врачеватель душ нашелся, но Карина промолчала. Все же какое-то рациональное зерно в словах мага было. Потеряв свою настоящую внешность, приобретя новую жизнь - она рисковала потерять при этом саму себя. Испортиться, испохабиться, стать той, кого в прошлой жизни ненавидела.
- И часто ты такие сеансы психотерапии с людьми устраиваешь? У самого-то мозги после такого на месте?
Брови зельевара удивленно поползли вверх.
- Намекаешь на то, что я потенциальный псих? - незаметным движением он извлек из воздуха колбу с какой-то серебристой жидкостью и влил в кофе. - Правильно делаешь! Я и есть псих. Нормальные люди кофе с ртутью пить не будут, - и пока у Карины от удивления округлялись глаза, залпом осушил чашку с ядом, не забыв при этом пояснить. - У нее пары ядовитые, испаряется быстро. А это для окружающих вредно. И вообще хочешь стишок прочитаю:
Красива ты, как те цветы
Что я дарил другой, когда-то
Она прекраснее чем Все
Кто были мне души отрадой
Она как яд, она как смерть.
Чиста как ртуть, мягка как кожа
Вот только ты сейчас и здесь
Ну а она за гранью может.
За гранью Лун, за гранью лета
В моих объятиях не согрета
Одна, совсем одна во мраке
Холодным пламенем объята.
- Что-то корявенький стих вышел, - подколола магистра Карина. - Банальный - 'кожа', 'может'.
- Просто я пьян и неадекватен.
Спорить Карина не решилась. Неадекватность Глеба временами была просто на лицо. Было даже странно, как ему разрешили преподавать в Академии.
- И все же мы сюда не кофе пришли пить, - напомнил о деле магистр. - Может, ты все же постараешься сосредоточиться и что-нибудь почувствовать? Вон, например, мужик подозрительный сидит за соседним столиком...
И действительно, в углу зала сидел одинокий посетитель. Простая одежда: рубашка и джинсы, не выдавала в нем представителя элиты, но вот взгляд недовольных и одновременно злых свинячьих глазок заставлял поежиться.
Сомнительный тип - однозначно. Впечатлений добавил тон, которым мужчина послал официанта выполнять заказ - надменный, визгливый. Словно хозяин жизни спустился к плебеям, освятить своим божественным ликом их серое никчемное существование.
Вот только, кроме анализа внешности Карина ничего о “свиномэне”, так она про себя назвала мужика, сказать не могла. Дар Трои явно не спешил себя проявлять.
- Ну, - замялась она, подбирая слова. - Внешне он та еще паскуда, но ведь по внешности не судят. Ничего жуткого я пока в нем не чувствую.
Лицо Глеба недовольно скривилось.
- Может, у твоего дара радиус маленький. Давай ты поближе к нему подойдешь? - предложил он, заработав при этом скептический фырк от Карины.
- Может, мне еще станцевать перед ним? Как я объясню такое странное дефиле? В его углу даже двери в туалет нет, чтобы сослаться на поход в дамскую комнату.
- Ну ты же девушка! Придумай что-нибудь. Не мне тебя учить!
Матерясь про себя и проклиная тот день, когда согласилась помочь Трое, Карина встала со своего стула, обтянула пониже пошловатую мини-юбку и нерешительным шагом двинулась к “свиномэну”.
Уже с первых шагов тип ее маневр заприметил, и заинтересованным взглядом изучил соблазнительную фигурку. Не сказать, что он сильно удивился, когда Карина подошла к его столику, скорее наоборот - стал выглядеть на редкость довольным. Зато Горбуша прибавила к его прозвищу еще и 'павлина'.
Теперь “павлино-свин” откровенно пялился на девушку, выгуливая взгляд в глубоком декольте, и ждал, что же ему такого интересного скажут:
- А у вас сигаретки не найдется? - выпалила она первое что пришло в голову, и тут же прикусила язык.
Вот теперь мужик удивился. Еще бы. Не каждый день в элитном кафе, где одна чашечка чая стоит дороже билета в космос, у тебя стреляют сигареты.
- Что, простите? - изумленно переспросил он.
- Сигаретку, - решила напирать Карина и гнуть эту безумную линию дальше.
В глазах “павлино-свина” мелькнуло нечто похотливое, и с видом альфа-самца он решил, что если девушка подошла к нему сама, то надо брать быка за рога:
- Не курю, но могу угостить чашечкой кофе! Я владелец этого кафе.
Теперь уже Горбуша испуганно закачала головой. Сидеть с этим типом за одним столиком ей никак не хотелось, но торопливый взгляд назад на Глеба и встреча с укоризненно смотрящими глазами магистра заставили себя пересилить. Может быть дурацкий дар 'мегеры' все же проснется от брезгливости к этому противному 'свиномэну'.
Пока официант нес заказанный напиток, Карина молчала. Молчал и визави. Они изучали глазами друг друга, не спеша заводить разговор на какие-либо темы. В какой-то момент явился молодой человек с заказом и нарушил тишину своим:
- Пожалуйста, ваш капучино!
Кивнув в знак благодарности, Карина вцепилась в спасительную чашечку и попыталась залпом залить в себя кофе. Горячая пенка обожгла язык, заставив вздрогнуть.
А собеседник неожиданно оживился:
- Я вас сразу заметил, едва вы зашли сюда, - начал он и тут же рассыпался тирадой комплиментов. - Вы невероятная девушка, красивая, потрясающая. Я ни секунды не сомневался, что между нами промелькнет искра!
А вот Карина в наличии искры сомневалась, пришлось изображать улыбку и давиться горячим кофе.
Напиток, поглощаемый такими бешенными темпами, вскоре закончился и пустую чашечку пришлось поставить на стол. Чем тут же воспользовался 'павлино-свин', схватив ладошки девушки в попытке их погладить.
Карину словно молнией прошибло от этого прикосновения, и не потому что противно стало, а потому что прозрела.
Нет, мужик не был ни страшным убийцей, ни даже маньяком или вором не оказался. Но свои грешки у него нашлись. Например, десятки мелькнувших образов молодых девушек, с которым свин регулярно изменял жене. Кариной он, видимо, собирался пополнить коллекцию. Уклонение от налогов, взяточничество, мелкие аферы по переводу денег между сомнительными лицами. Несколько раз устранил конкурентов, поспособствовав разорению их бизнеса.
А еще Карина словно в мутной пелене увидела последствия действий этого индивида: рыдающую жену, которая не могла от него уйти из-за маленьких детей - он не отдал бы их после развода, довольных чиновников, пересчитывающих деньги в конвертах, спившегося конкурента, погрязшего в долгах и получившего в итоге сердечный приступ.
Не мигающим взглядом девушка следила за историей чужих грехов, пока все резко не прекратилось, стоило владельцу кафе отдернуть руку от женских пальчиков.
Широко открытыми от увиденного глазами Горбуша лицезрела, как мужчина, беспомощно хватая воздух, держится за сердце и корчится от острой боли.
- Скорую, - задыхаясь, просил он.
И на мольбу незамедлительно слетелся персонал. Кто-то вызывал докторов, кто-то пытался уложить начальника на один из диванчиков и обмахивал его папками с меню, кто-то открывал окна… И только Карина, про которую почему-то все резко забыли, стояла у столика и осознавала произошедшее.
Сзади подошел Глеб.
Магистр довольно равнодушно оглядел суету, зародившуюся вокруг, и накинул на плечи дрожавшей Горбуши плащ.
- Они сейчас нас не видят, а вскоре и забудут. Я скрыл нас пеленой забвения. А тебя можно поздравить - дар все же проснулся и воздал ему по заслугам… - как факт констатировал зельевар. – Он еще дешево отделался. Если сразу не умер, а всего лишь корчится с инфарктом, значит, жить будет.
