– Фр-р-р, – послышалось рядом, и я увидела, как дракон открывает глаза. – Ну от тебя и несет, мамочка, – хихикнул он.
Я смутилась и пересела чуть дальше, а дракоша продолжал хихикать. Я обвела глазами башню и заметила кое-что, не вписывающееся в интерьер, а именно пустую бутылку из-под выпивки. В душу закралось сомнение: я что, и здесь вчера побывала все-таки?
– Шета, а это кто пил? – настороженно спросила я, тыкая пальцем в сторону пустой тары.
Дракончик стыдливо опустил глаза.
– Ну я немножко.
Я укоризненно посмотрела на дракончика, но потом плюнула на мораль и просто сжала голову, раскалывающуюся на части.
– Ну а что, – продолжал тот, оправдываясь, – заявился, значит, твой ректор, недовольный, нервный. Походил, посидел. Молчит, со мной не играет. Потом телепортировался куда-то, а вернулся уже с этим.
Оставив в покое свои волосы, я вся обратилась во внимание, уставившись на дракончика. Может, это объяснит мое пробуждение?
– А дальше? – потребовала я продолжения.
– А дальше на тебя жаловался! – Глаза дракона хитро заблестели, я же нервно икнула.
– Как жаловался?
– Так и жаловался. Ох, довела ты мужика!
Я снова икнула.
– Вон как икается. Ищет тебя, наверное, – мстительно добавил дракончик, когда я икнула в третий раз.
– Шеточка, миленький, – взмолилась я, – расскажи, что он про меня тут говорил!
Дракончик сначала прищурился, а затем довольно ухмыльнулся.
– Любопытно?
– Страшно любопытно, – ответила я, снова икая.
– Ну он не то чтобы понятно объяснял… А ты за ушками не почешешь? – И Шета посмотрел на меня такими милыми глазками, что я кивнула, присела ближе и начала почесывать дракончика.
– Так вот, – приступил Шета к рассказу, – пришел такой нервный, начал из угла в угол ходить, разбудил меня своими метаниями. Я думал сначала, что шалить хочет, – хвост дракона довольно дернулся, – а он как вздохнет… и замер на месте.
– И?
– И говорит: «С ума сошел!» И исчез.
– И все?!
– Нет, это он за бутылкой уходил, – терпеливо пояснил дракончик. – Потом вернулся, меня по-прежнему словно не замечает. Выпил немного, поставил бутылку на окно и снова начал расхаживать.
– Так что он говорил-то, Шета, – дернула я дракона, требуя ответа.
– Что-что… – Голос дракончика стал немного ворчливым. – Говорил, что ты напасть невезучая.
– Да-а-а? – разочарованно протянула я. Звучало наверняка обидно, стоило вспомнить, как он кричал на меня.
– Ага, – дальше дракончик почему-то повеселел, – ползала вчера от него, жаловался, что ловить пришлось. Он за тобой, а ты уползаешь, – довольно хихикая, поведал мне прохвост.
– Ох…
– И это после того, как сама целоваться полезла.
– Что-о? – Я подпрыгнула, уставившись на дракона – Ты врешь! Да я… Да ни за что!
Но довольная морда дракона наводила на определенные сомнения.
– Все равно не верю, – упрямо замотала я головой.
– Ну так ты у него спроси, если мне не веришь.
– Вот еще, – ужаснулась я. Мало того что он и так меня уже извращенкой считает. И снова сжала голову, желая, чтобы она перестала пухнуть и вернула мои воспоминания.
– Он, кстати, скоро вернется, сказал, ненадолго проветриться пошел, – как бы между прочим заявил дракоша.
– Что? И ты молчал?
Я мгновенно вскочила на ноги, прижимая руку к животу, явно недовольному после вчерашнего употребления алкоголя, и кинулась к выходу из башни.
Но только достигла лестницы, как услышала звук открывающейся двери и попятилась обратно, разворачиваясь. Шета лежал, положив мордочку на лапы, и смотрел на меня с любопытством, явно не собираясь вмешиваться.
– Не смей говорить, что я тут, – грозно шепнула ему я и кинулась к старому шкафу, мгновенно залезая внутрь и зажимая нос рукой, чтобы не расчихаться от наполняющей его пыли.
Сдержалась, вся замерла и обратилась в слух, припав к тонюсенькой щелочке. Послышались шаги, и в комнате появился ректор Дакар, прошел мимо шкафа, и в просвете мелькнула тень.
– Шалить будем? – будничным тоном поинтересовался дракончик, лениво потягиваясь и бросив на шкаф озорной взгляд. Хотелось показать этому прохвосту кулак, но он его не увидит. Ректор оставался где-то вне зоны моих наблюдений.
– Нет.
Медленные шаги и тишина. Дракоша молча бросал взгляд то на шкаф, то куда-то влево, где предположительно находился ректор. К слову, судя по голосу, очень даже бодрый, ни капельки похмелья. Может, дракон наврал?
– Ты чувствуешь призвавшего тебя? – Вопрос был неожиданным для меня, только вот Шета отнесся к нему совсем спокойно.
– Ага.
– И где сейчас адептка Аро?
– Юна? Ну…
Если бы могла, дала бы ему воздушный пинок, к сожалению, при ректоре это было невозможно, почувствует и застукает мгновенно.
– Недалеко, – уклончиво ответил дракончик.
– Насколько недалеко? – Голос приободрился, я даже ручалась, что ректор встал наизготовку, чтобы бежать меня ловить. Мамочки, что же я такого натворила?
– Совсем недалеко, – непринужденно заявил Шета.
– Совсем недалеко она быть не может, в комнате ее уже нет. – И уже продолжая беседу сам с собой, заметил: – Но и далеко бы не уползла.
– А может, она в прятки играет? – Дракончик явно начинал веселиться, в его голосе послышались знакомые шаловливые нотки.
Повисла тишина, которая начинала напрягать.
– И никакого от тебя толку! – внезапно взорвался ректор.
В щелку мне было видно, как Шета обиженно надулся.
– А я-то тут при чем? – расстроенно поинтересовался он.
– И ты, и твоя хозяйка – моя головная боль, вы же ходячая катастрофа.
Шета почему-то не расстроился от этих слов, тогда как я почувствовала себя уязвленной.
– А вчера совсем по-другому говорили, – внезапно заявил дракончик, и я вся обратилась в слух, даже, забыв о конспирации, подалась ближе к щели, чтобы ничего не упустить.
– Мало ли что я говорил, – как-то сразу стушевался ректор.
– Да? – В голосе Шеты появились поддразнивающие нотки.
– Да! – поспешно заявил Дакар, явно не желая говорить на эту тему, но Шету уже было не остановить.
– Юна такая нелепая, – изменив голос, он неожиданно встал и начал расхаживать по комнате, так что видеть я его почти не могла, зато слышала отлично.
– Шета, прекрати, – вздохнул ректор Дакар.
– Но при этом такая милая. А что, если она не случайно меня поцеловала?
– Шета!
Я же при последних словах испуганно прижала руку к губам. Мамочки! Действительно поцеловала?
– Но я же ректор! Я должен это пресечь! – Голос был грозным и не игривым, перед шкафом мелькнула тень проходящего мимо дракончика, и следующие слова прозвучали еще отчетливее. – А то где это видано, ректор ловит уползающую адептку, чтобы зацеловать ее.
– Я такого не говорил, – отчаянно застонал Дакар.
– А ты просто не помнишь, – уже нормальным голосом мимоходом заметил дракончик и, откашлявшись, продолжал: – С ума девка меня свела! Выпей со мной, Шеточка, и держи покрепче, чтобы я к ней в комнату не вернулся.
Грохот известил о том, что в дракона что-то полетело, но судя по звуку и хихиканью, цели не достигло.
– Хватит чушь нести, Шета.
Сквозь хихиканье донеслись слова:
– Если неправда, чего так злиться-то?
– Сейчас ледяной душ тебе устрою! – послышалось мстительное, и я не удержалась от улыбки, представив картину, разворачивающуюся за дверью.
– Ну я же говорил! – радостно заявил дракончик, и грохот усилился. Мимо моей щели промелькнули две тени, и я поняла, что в комнате начались догонялки. Хитрый жук убил двух зайцев: и пошалил, и игру получил. Тихонько хихикая, я уже не боялась, что меня услышат, потому как эта парочка была полностью поглощена друг другом. Была надежда, что Шета выскользнет из башни и уведет за собой погоню, тогда и я смогу потихоньку смыться.
– О, Юна! Я, кажется, влюбился! Переезжай в мою комнату, выходи за меня, и мы вместе усыновим Шету, – подвывая от смеха, заявил дракончик, проносясь мимо шкафа, и я снова прыснула. Нет, картина, конечно, ужасная, но как же он достал, наверное, ректора. Даже мне не удавалось доводить Дакара до такого градуса, чтобы он бегал за мной с желанием убить. Вдыхая пыльный воздух, я неожиданно поняла, что щекотка в носу вернулась, и обеими руками зажала рот и нос, сдерживая чих. Он просился наружу, но я держалась, и когда он победил, чихнула неслышно, чем можно было бы гордиться, если бы не вздрогнула так, что навалилась на дверь и кубарем выкатилась на ковер. Дверцы шкафа с грохотом закрылись за моей спиной, и когда я подняла голову, увидела, как Шета с ректором замерли в нескольких метрах от меня, так и не завершив очередной круг. Если Шета был не сильно удивлен моим внезапным появлением, то о ректоре подобного сказать было нельзя. Глаза его были вытаращены, руки расставлены, и сам он скорее напоминал статую человека ошарашенного и остановленного на бегу, кем, собственно, и являлся. А затем он, видимо, вспомнил содержание подслушанного мной разговора, и глядя на него, я тоже почувствовала, что краснею.
