13.2
Я резала овощи и не сразу поняла, отчего стук будто двоится и идет откуда-то сверху. Остановившись, я прислушалась и, бросив нож на разделочную доску, кинулась наружу. Выбежав из таверны, задрала голову и в изумлении уставилась на открывшуюся картину. Конек крыши украсил блестящий единорог, напоминающий тяжеловоза: мощный круп, толстая шея, грива развевается на ветру, а морда широкая и печальная на вид. Позолоченный рог, вырастающий изо лба кобылы, смотрелся несколько чужеродно.
— Нравится? — крикнул Ксандр, выглянув из-за флюгера. — Погоди, закреплю получше.
Флюгер качнулся, я ахнула, но кузнец придержал его за рог и помахал мне рукой. Управившись, он спустился по приставной лестнице, которая обычно стояла позади бани, и, подойдя ко мне, придирчиво глянул на дело своих рук.
— Очень красиво, — слегка приврала я.
Впрочем, несмотря на тяжеловесную породу, единорог блестел так, что глазам больно. Видно будет издалека — хороший ход.
— Зачем ты?.. — спросила я, повернувшись к Ксандру.
— Затем, что таверна для тебя очень важна, и я это понимаю и уважаю, — ответил он, посмотрев на меня. — И, в отличие от большинства мужчин, готов мириться с тем, что у жены, помимо мужа и детей, есть и другие интересы. Флюгер ни к чему не обязывает. Но я давно хотел сказать тебе, Кэйтлин Тут…
— Давай не сейчас, — быстро попросила я. — Столько всего навалилось… Мила пропала, да еще и дракон…
— Сейчас, — упрямо возразил Ксандр. — Кэти, мы друг друга всю жизнь знаем. Разве я когда-нибудь тебя чем обидел?
Еще чего не хватало. Но так-то меня вообще мало кто обижал. Вон старый Ленс, что вышел на лавке кости погреть, сидит, во весь беззубый рот улыбается, — слова плохого мне ни разу не сказал. Так что, за него тоже замуж идти?
— Ты ведь знаешь, что можешь на меня положиться, я всегда рядом, — сказал Ксандр. — Готов защитить и подставить плечо.
Он расправил могучие плечи и приосанился, а я, вздохнув, решила дослушать. Речь явно заготовлена, и пока он ее не закончит — не уйдет.
— Ты — часть моей жизни — вдохновенно продолжил кузнец. — Самая светлая и красивая. Словно лучик солнца, заглянувший в мою кузню. Яркая бабочка, впорхнувшая в окошко.
Ксандр попытался нежно улыбнуться, состроил бровки домиком, и на его обычно угрюмом лице это выражение смотрелось очень трогательно.
— Нам даже не придется ничего менять, — успокоил он меня. — Будем каждый заниматься своим делом и дальше, помогать и поддерживать, только станем ближе друг другу…
Он придвинулся ко мне, загородив солнце.
— Я свой, надежный, — проникновенно произнес он. — Не какой-то там приезжий чужак. Знаю тебя как облупленную.
Ой ли… Я иногда и сама себя не знаю.
— Ты словно дерево, — сказал Ксандр, и я, не сдержав удивления, вздернула брови.
— Дерево? — недоверчиво переспросила я.
— Как молодая яблонька, вся в цвету. Твои корни здесь, в этой земле, в жирном плодородном черноземе Лоханок, и ты выросла и созрела, чтобы дать урожай.
— Перебор с метафорами, — попыталась я осадить Ксандра, который шагнул вперед, потеснив меня к забору.
— Я готов щедро удобрять твои корни, заботиться о тебе, защищать от клопов и плодожорки. Мы соберем урожай вместе, — пообещал он, погладив меня по щеке шершавой ладонью.
Звучит как угроза. Я вывернулась в сторону, чтобы иметь путь отступления.
— Я как трудолюбивая пчелка, — заявил Ксандр, наступая, — опылю твой цветочек, и тогда…
Убежав в таверну, я захлопнула за собой дверь и задвинула засов.
— …созреют яблочки! Наши прекрасные детки! — выкрикнул кузнец, оставшийся снаружи. — Я буду тебе хорошим мужем, Кэти, обещаю!
— Уходи! — приказала я, но Ксандр заглянул в окно, которое я оставила открытым. Не предусмотрела, что этим утром кузнец проснется и решит стать садовником-маньяком.
— Единорог — это символ моих серьезных намерений, Кэти, — сказал он. — Я думал о тебе, когда его делал. Только намекни, что согласна, и сыграем свадьбу хоть сейчас…
— Нет, Ксандр, — ответила я твердо и коротко, чтобы он не углядел никакого намека. — Спасибо за предложение, но сейчас я вообще не планирую выходить замуж.
— Сейчас нет, значит, завтра? — понятливо улыбнулся он.
— И завтра нет, — поспешно отрезала я, — и послезавтра. Никаких пчелок.
Гладкий лоб кузнеца прорезала морщина, но тут же разгладилась.
— Все как положено будет, не переживай, — пообещал Ксандр, слегка порозовев. — Только после свадьбы.
Перегнувшись через подоконник, он вдруг схватил меня за руку и подтащил к себе. Я приготовилась вырываться, но Ксандр только поднес мою ладонь к лицу и тут же отпустил.
— Виктор говорит, у меня глаз-алмаз, — похвастался он. — Сделаю кольцо — будет сидеть как влитое, чтоб не потеряла.
— Не надо кольца, — попросила я, едва не плача. — Хватит и единорога.
— Вот это мне в тебе нравится, Кэти, — похвалил меня Ксандр. — Готова довольствоваться малым. Но моя жена ни в чем нуждаться не будет. Я, конечно, не герен, но колец тебе наклепаю хоть на каждый палец.
— Ксандр, ты будто не слышишь меня, — рассердилась я. — Сказала же, нет.
— Ты сказала — не сейчас, — кивнул он. — Я понял. Зайду на следующей неделе.
Ксандр исчез за окном, и я, осторожно выглянув наружу, увидела, как он идет себе прочь в направлении кузни. Широкие плечи, увенчанные маленькой головой, проплыли над забором и скрылись за яблонями, которые уже давно отцвели. Не то, что я.
Пчела подлетела к моему лицу, и я досадливо от нее отмахнулась, прогоняя подальше, а старый Ленс охотно махнул мне в ответ с завалинки. Подождав, пока кузнец совсем не исчезнет, я вышла из таверны и посмотрела на флюгер снова, щурясь от блеска. Может, попросить Виктора снять единорога с глаз долой? Или пусть уже стоит? Толстая печальная лошадь плавно повернулась в сторону озер, а я вдруг почувствовала странный холодок и еще запах: как будто я открыла холодильный шкаф, в котором давно лежит что-то безнадежно испорченное.
Я постояла немного перед таверной, принюхиваясь, а после пожала плечами и пошла готовить обед. Не знаю, что там и у кого протухло, а у меня в «Хромом Единороге» все только самое свежее.
Глава 14. Только любовь
— Где дракон? — спросил рен Кухт, вваливаясь в таверну.
— И вам добрый день, — поприветствовала я его из-за стойки.
Выглядел городничий недовольным и сердитым. Взобравшись на высокий стул, он пригладил усы, как всегда перед важным разговором, и подтянул к себе блюдо с крендельками, которые сегодня пользовались успехом. Плату я требовать не стала. Рен Кухт и без того щедро накидывает сверху в конце каждого месяца.
— Добрый, — проворчал он. — Так куда герен снова запропастился?
— Не знаю, — ответила я. — Гуляет. С Франтиком.
Городничий не торопясь сжевал крендель, глядя на меня с подозрением.
— Что вы на меня так смотрите? — не выдержала я. — Как будто я вашего дракона под юбкой прячу.
— Вот именно об этом я и хотел поговорить, — кивнул рен Кухт. — Кэти, ты проводишь с драконом слишком много времени.
— Интересное заявление, — хмыкнула я. — А кто мне его сюда подселил? Как мне не проводить с ним время, скажите на милость?
— Шататься с гереном по лесу я тебя не просил, — возразил он.
— Вы же тоже хотели, чтобы дракон остался у нас, в Лоханках, — напомнила я, понизив голос, хотя в таверне никого кроме нас не было. — Чтобы поудачнее выдать Мэриан замуж.
— Вот именно! — подтвердил он. — Мэриан! А по итогу дракон даже не пошел с ней на свидание!
— Еще почти месяц впереди, — пробормотала я, понимая, к чему он клонит.
— Время утекает, как песок сквозь пальцы, — буркнул рен Кухт. — Улетит наш дракон — и поминай как звали. И придется моей Мэриан выходить за какого-нибудь работягу. А она, знаешь, какая нежная? Точно сладкая булочка, с цукатами и сахарной пудрой.
