Надо признать, сравнение городничего было куда поэтичнее, чем яблонька, которую надо удобрять и защищать от клопов, так что я невольно вздохнула, в глубине души завидуя Мэриан.
— Зачем, скажи на милость, ты таскалась с драконом по окрестностям? — перешел в наступление рен Кухт.
— Хотела показать ему красоты Лоханок…
— Самое красивое здесь — Мэриан, — отрезал он. — Гарри — мужчина молодой, здоровый, устоять не сможет. А дальше дело техники: поймать на горячем — и под венец. Так что не лезь поперед моей дочки, Кэти, тебе все равно не светит.
— Я и не лезу, — обиделась я.
Да, Мэриан — девушка видная, причем издалека, точно как толстая лошадь, поселившаяся на крыше моей таверны, но я тоже не дурнушка, и вычеркивать меня из списка потенциальных невест герена — несправедливо.
— У нее и приданое есть, и происхождение, — добил меня рен Кухт. — Пусть без исконной крови, но наш род давний, честный и всегда был верен Владыке.
— Допустим, приданое у меня тоже есть, — напомнила я и выразительно обвела взглядом таверну, отметив заодно паутинку на потолочной балке. Надо будет снять, а то Шлепу не добраться.
— Не дури, — приказал городничий. — А то останешься как мать твоя, с дитем и одна. Ты, Кэти, вот, — взял он очередной кренделек и покрутил в воздухе. — Дракону на один зубок. Съест, крошки стряхнет и забудет.
И Мила, и Виктор говорили то же самое, но от них это слышать было не так больно. Мила специально меня поддевала, и я это знала, а в добрых намерениях Виктора я не сомневалась. Но городничий так мне помогал раньше, и какое-то время я даже думала, что он мог бы быть моим отцом. Мало ли. А теперь вот сидит, ест мой крендель и топчется по моему же самолюбию.
— А ведь это вариант, — усмехнулась я, задрав подбородок.
— В смысле? — не понял городничий.
— Ребенок, — ответила я безмятежно. — Будет у меня свой исконник.
Рен Кухт подавился кренделем и закашлялся, и я неспешно налила морс в чашку.
— Почему я раньше не подумала? — продолжила я, как будто размышляя. — Ведь это так просто! Пусть и незаконнорожденный, но он может унаследовать отцовскую кровь. Тогда Владыка признает его вассалом, а потом…
Городничий забрал чашку из моих рук и выпил взахлеб.
— Потом, через лет восемнадцать, ты получишь звезду, — хрипло закончил он.
— Лучше позже чем никогда, — пожала я плечами.
Рен Кухт сверлил меня глазами, но и я взгляда не отводила. Неизвестно, кто из нас проиграл бы в гляделки, но дверь в таверну хлопнула, и городничий обернулся на звук. По поникшим плечам Виктора сразу стало ясно, что Милу так и не нашли. Сев рядом с городничим, он вздохнул.
— Твоя Катька решила залететь от дракона, — тут же наябедничал рен Кухт, и я ахнула от такой подставы.
— Это шутка была! — воскликнула я.
— В каждой шутке… — многозначительно произнес городничий, поднимаясь со стула, и, кинув на меня недовольный взгляд, убрался восвояси.
— Я просто хотела его слегка осадить, — быстро пояснила я. — А то пришел тут и давай рассказывать: Мэриан — красавица, сахарная булочка, а ты — крендель, без роду и племени. Так что? Если я не знаю своего отца, если даже был он каким-то прохожим мерзавцем, бросившим беременную женщину, это еще ничего не значит! Пусть мама растила меня сама, пусть я была безотцовщиной, но, может, я тоже булочка! Почему только Мэриан может рассчитывать на счастье?
Виктор смотрел на меня несчастными глазами, и я поспешила добавить:
— Но своему ребенку я такой жизни не хочу. Так что залетать от дракона не планирую.
— Я везде облажался, — признался вдруг Виктор. — Я сделал так много ошибок.
Он всхлипнул и спрятал лицо в ладонях.
— Виктор! — я совершенно растерялась и, оббежав стойку, тронула его плечо. — Не переживай так! Может, найдется еще Мила. Может, и правда уехала к родне.
Он вдруг развернулся, сгреб меня в охапку и, уткнувшись мне в плечо, всхлипнул снова.
— Все хорошо будет, — сказала я, погладив его по колючему затылку. — Вот увидишь.
— Да, — он кивнул, отстранился и, быстро вытерев ладонью щеки, посмотрел на меня так внимательно, будто хотел найти ответ в моих чертах.
— Мне Ксандр предложение сделал, — призналась я, просто чтоб перевести тему.
— А ты что? — спросил Виктор.
— Отказала, конечно. И давай не начинай, прошу тебя.
— Санек — отличный парень, — проигнорировал мою просьбу Виктор. — Он этого единорога неделю ковал, чтоб ты знала. Старался.
— Я не прониклась, — безжалостно ответила я.
— А где Шпифонтейн?
— Без понятия. Гуляет где-то с Франтиком.
— Ясно, — кивнул Виктор. — Пойду поем.
Он ушел на кухню, а я задумчиво посмотрела ему вслед.
Сегодня все как с ума посходили. Сперва Ксандр со своими яблоньками, потом городничий с претензиями, теперь вот Виктор… Никогда раньше не видела, чтобы он плакал. Горюет по Миле? У меня на сердце тоже было тоскливо и как-то тревожно, но, стыдно сказать, плакать я не собиралась. Может, и правда уехала? Обиделась на Виктора и на меня заодно и укатила к лучшей жизни — в столицу, где много прекрасных ресторанов, не чета моей таверне.
А вот Гарри что-то долго нет. Должен бы уже вернуться. Может, хоть он обойдется без сюрпризов?
Дверь распахнулась, с грохотом ляпнув по стене, и я, подпрыгнув от испуга, уставилась на неожиданную картину.
14.1
Гарри, ведь подранный, словно его рвали бешеные собаки, а потом долго волокли по траве, прошествовал через зал, сел на стул передо мной и, потрогав пальцем шатающийся зуб, спросил:
— А как прошел твой день, Кэти?
Ахнув, я кинулась в коморку, а Виктор, выглянув из кухни, быстро оценил ситуацию и тоже куда-то умчался.
Так, мази, чистая ткань, спирт… Дверь в таверну снова хлопнула, и я выкрикнула:
— Закрыто на спецобслуживание!
Однако, когда вернулась, прижимая к груди все необходимое, обнаружила возле Гарри Франтика — целого и невредимого, и даже с лютней.
— Франтик, шел бы ты… — в сердцах выпалила я и, выгрузив все на стойку, заставила Гарри повернуть ко мне голову.
Левый глаз заплыл, по центру лба шишка, точно дракон решил вдруг стать единорогом. Франтик встал со стула и, взяв трагический аккорд, пошел к выходу.
— Что произошло? — спросила я, набирая в кувшин воды.
— Упал, — вздохнул Гарри.
— Копытом под зад — и скатился с горы, — тихонько пропел Франтик себе под нос, — такая потеха для всей детворы…
— А ну стоять! — приказала я и ткнула пальцем в стул. — Сидеть!
Франтик послушно взгромоздился назад на стул и демонстративно принюхался к ароматным запахам, доносившимся из кухни. Глянув на дракона, который вроде не спешил помирать, я быстро метнулась за рагу и поставила перед Франтиком горшочек с хлебной крышкой.
— Значит, упал, — повторила я, промокая влажной тряпицей ссадину на скуле Гарри. — Кости целы? Где больше всего болит?
— Да не переживай ты, — отмахнулся он. — Слегка оцарапался, подумаешь.
Я повернулась к Франтику и потребовала:
— Отрабатывай обед.
Прожевав, он взял лютню и спел:
— Огромный и злой, бык рвался с цепи, и крепко дракону под ребра влупил…
— Не было такого! — возмутился Гарри, повернувшись к Франтику, но, охнув, прижал руку к боку, где в прорези рубашки виднелся кровоподтек.
— Бык? — переспросила я, не веря. — Ты что же, пошел на луг? Я ведь предупреждала…
И, запнувшись, поняла, что именно этого дракон и искал — опасности.
— Снимай рубашку, проверю твои ребра, — приказала я.
— Если ты настаиваешь, — игриво протянул он.
Вот балда. Сидит тут, весь такой измятый, а все туда же.
— Настаиваю, — буркнула я. — Не хочу, чтобы ты истек кровью в моей таверне.
— Тогда я стану призраком и буду являться к тебе по ночам, — пообещал он, стаскивая драную рубашку. — Буду греметь кастрюлями, скрипеть половицами и вздыхать, глядя как ты спишь. И, заметь, совершенно бесплатно… Ох!
