– Из коры березы Заповедного леса баба Вера мастерит ларцы под размер магического предмета, и там они лежат в безопасности. На каждый артефакт – отдельный ларчик, а то многие из них несовместимы друг с другом. Да вот они, все здесь, на полках стоят, за исключением больших – те в чулане хранить приходится.
Я потянулся к полке и снял один ларчик.
– Ты что делать собрался? – испуганно спросила Василиса.
– Только посмотрю. – Я открыл ларец, и мне на руку выкатился клубок толстых грязных шерстяных ниток. Наверное, раньше он выглядел белым, но от пыли и грязи приобрел серовато-буроватый оттенок.
Василиса подскочила ко мне, вырвала из рук клубок, осторожно положила нитки в ларчик, убрала на полку и набросилась на меня с руганью:
– Ты соображаешь, что творишь? Твое счастье, что это оказался путеводный клубок, а не что-то смертельное! Да и тот мог удрать, а потом ищи ветра в поле! Ты понимаешь, что ведешь себя как ребенок, которому говорят, что перед ним электрическая розетка, а он туда два гвоздика засовывает!
– Так я же ничего не делал, а только посмотрел.
– Некоторые предметы с этой полки достаточно только вынуть из ларчика, чтобы лишиться жизни или устроить здесь маленький Армагеддон.
Мне почему-то стало обидно: кто-то разбросал волшебные предметы где попало, а я оказался крайним, и ладно бы что-то опасное сделал, а то ведь просто захотел поглядеть!
– И такие опасные вещи лежат здесь просто так, на полочке, в каких-то берестяных шкатулочках?
– Во-первых, это не какие-то коробочки, а магические ларцы, они защищают лучше стальных сейфов и бетонных укрытий. Ты пойми, в магии внешне слабый предмет может оказаться сильнейшим артефактом! А во-вторых, это избушка бабы Веры, Яги, хранительницы Заповедного леса, мы хоть и подшучиваем порой над ней, да она и сама не прочь иногда пошутить, но это ничуть не умаляет того факта, что она величайшая из всех ныне живущих волшебников! Понимаешь? Величайшая!
– Извини. Наверное, я не прав, – буркнул я.
Мне аж захотелось пустить слезу – настолько неудачное получилось продолжение у нашего романтического вечера.
– Иди ко мне, горе мое, – Василиса обняла меня и расплакалась, – и ты меня извини, это я не права на самом деле. Я-то все это с детства знаю и понимаю, а тебе такие вещи в новинку, вот ты и попадаешь впросак, как ребенок. Не обижайся, я постараюсь тебе все объяснять-говорить. А ты постарайся вести себя поосторожнее, хорошо? Из меня плохой педагог, но я буду стараться. Я тебя очень, очень люблю и боюсь потерять.
Больше говорить Василисе я не дал и закрыл ей рот поцелуем, а когда она опять собралась что-то сказать, то закрыл еще раз.
На следующее утро Василиса обернулась белой лебедушкой и улетела искать контакты с кланом Воды, а к нам из города по магическим тропинкам вышел Николай Леонидович – оставил-таки Библиотеку, хотя не так давно говорил, что не может отлучиться из своей цитадели волшебных знаний даже на пять минут. Когда мама Ира сообщила мне эту новость тихой речью, я как раз находился в воздухе и отрабатывал фигуры высшего пилотажа вокруг ветвей Сказочного дуба, но, услышав про занятия, да еще и интенсивные, прервал кульбиты и в прямом смысле полетел учиться.
Погода стояла прекрасная, и поэтому Николай Леонидович выбрал для занятий пустую полянку с двумя поваленными стволами ясеня, лежащими на расстоянии метров четырех друг от друга – чем не лавки. Вот туда я и спикировал с поднебесья, приземлился на ствол рядом с мамой Ирой и раскрыл клюв от удивления: мама Ира после бани выглядела почти моей ровесницей, вот какие чудеса хорошая парная с человеком может сотворить!
Библиотекарь деликатно кашлянул, только тогда я и обратил на него внимание – он пришел на занятия, как и можно было ожидать, в шикарных, начищенных до блеска туфлях, которые никак не подходили для походов по лесу. Но я постарался не обращать на это внимания: есть такая слабость у человека, ну и что? Да пусть в чем хочет, в том и ходит! Сам же я так и остался сидеть на бревне в орлиной ипостаси – неприлично оборачиваться в человека, если ноги босые, джинсы по колено в бахроме, да и ходить у меня получалось еще плоховато. Так и слушал бы лекцию в орлином виде, благо меня это не смущало, но наш педагог заставил меня принять человеческий облик, так как оказалось, что творить магию в звериной ипостаси могут лишь постигшие высшую ступень мастерства. Сегодня библиотекарь не стал разглагольствовать и переливать из пустого в порожнее, его словно подменили:
– Что ж, дорогие мои, предупреждаю: у нас сейчас начнется очень интенсивный курс лекций и практики, так что попрошу предельного внимания. Для начала вопрос к вам, Александр, вы заметили что-нибудь необычное, когда вчера выходили из библиотеки?
– Да, я обратил внимание на двух типов метрах в пятистах от меня: пожилой папик и студент. Хотя они стояли далеко и ничего не делали сверхъестественного.
– Вот это самое главное слово: бросилось в глаза.
– Ирина Николаевна, а вы что-то заметили?
– Да, мне эти два типа тоже показались подозрительными.
– Вот это и есть способность волшебника видеть других чародеев. Если среди огромной толпы будет находиться другой человек, посвященный в какой-либо магический орден, то зрение как бы само выхватит, выделит его. И к этому надо подходить чрезвычайно внимательно! Если вам что-то бросилось в глаза, то это неспроста!
– Значит, те, вчерашние, они оба волшебники? – уточнил я.
– Нет, только один. Кащей наложил на себя простенькое заклинание, которое отводило от него взгляд. Не совсем закрывало, а рассеивало внимание и переводило на ближайших окружающих. Или он использовал артефакт с аналогичным действием. Точнее сказать не могу, так как сам не видел, а у вас опыта мало, чтобы понять.
– Именно поэтому я больше внимания обратил на Студента?
– Правильно. Теперь главный вывод: надо обязательно обращать внимание на то, что вам бросается в глаза! Не игнорировать, а присматриваться, наблюдать. И как только увидите что-нибудь подозрительное, сразу скрываться!
– Это что же, бегать от опасности?
– Взрослый бык может победить волка, а вот новорожденному теленку надо опасаться и прятаться. А вы, Александр, уж извините за прямоту, в области магии знаете примерно на уровне новорожденного. И не думайте, что вас всегда сможет выручить физическая сила! Чтобы причинить волшебнику боль, надо стоять рядом, а послать заклинание можно издалека. Ладно, обычно эту тему целый день разбирают, но у нас ускоренный курс. Занятие второе. Как вы думаете, почему изучение магии начинают с защитных заклинаний?
– Чтобы юный волшебник мог хотя бы обороняться, – догадалась Ирина.
– Правильно. С одной стороны. Но, кроме этого, не менее важно, чтобы юный чародей не причинил вреда себе и окружающим. У начинающего волшебника заклинание может вырваться неосознанно, спонтанно. Поэтому прежде чем начинать атакующие заклинания, надо научиться контролировать внезапные выбросы. И всем окружающим, и самому новичку будет лучше, если непредвиденные случаи произойдут на защитных заклинаниях.
– А почему такое вообще происходит? – спросил я.
– Из-за внутренней сущности волшебства. Из вас кто-нибудь уже делал что-нибудь волшебное?
– Я в волчицу превращалась, – сказала с гордостью Ирина.
– Это не то, звериная ипостась относится к сущности волшебника.
– Я один раз прогнал слуховой морок, – вспомнил я.
– Да, вот это как раз то, что надо. И как это произошло?
– Мне показалось, что у меня в каждом ухе по маленькой мушке, я им мысленно приказал, чтобы они оставили меня в покое, и почувствовал, как они улетели.
Мама Ира посмотрела на меня с нескрываемым уважением, словно я сказал, что еще в детском саду решал задачи с интегральными условиями для вырождающегося гиперболического уравнения третьего порядка.
– А еще я одного нехорошего человека чуть придушил за горло. Просто представил, как невидимая рука сдавливает ему горло.
– Вот! – сказал библиотекарь. – Вот это и есть суть магии: создать в голове мысль, ощущение и заставить ее исполниться, материализоваться.
– А как же заклинания, волшебные палочки? – удивилась Ирина.
– Настоящий маг творит заклинания без звуков и каких-либо артефактов – все только в голове. Предметы, усиливающие магию или содержащие в себе таковую, – это отдельная тема. А основа волшебства – это мысль, выпущенная на свободу.
– А я слышал, как Вера Васильевна что-то произносила, когда колдовала, – возразил я.
Мне все-таки не верилось, что ничего не надо говорить, как-то это противоречило всему тому, что я знал раньше. Понятно, что я до этого не обладал настоящими волшебными навыками, а только читал про чьи-то фантазии на тему магии, но мне хотелось докопаться до сути.
