— Саш, я понимаю, честно, понимаю. Это глупо и даже смешно так загоняться, но по-другому не получается. У меня всегда была мечта о большой и счастливой семье. Где папа — это папа, а мама — это мама. Где родители разговаривают между собой и обсуждают все на берегу. Где не замалчиваются конфликты. И я не могу броситься в брак, в семью, имея за плечами какие-то нерешенные вопросы. Благо Никита меня понимает.
Она с затаённой нежностью посмотрела на букет. Позиция Таши меня нисколько не удивила: ее слова более чем вписывались в мое представление о ней.
— И я не хочу гнаться за браком только потому, что в тридцать лет я буду уже вне кондиции! — полная негодования, воскликнула Таша. — Я вообще не могу понять, как внешность и возраст могут влиять на отношения в семье. Это узколобо! Это глупо! От моего количества морщин не зависит то, какой я человек!
Из слов подруги я поняла, что Таша, и без того склонная предавать значение мелочам, загналась еще больше. И я почувствовала себя некомфортно, потому что та теория была искусственно выведена путем сравнительного анализа и к Таше, как к личности, не имела никакого отношения. Да и озвучила я ее лишь бы не давать конкретные советы, чтобы потом не оказаться крайней. Я вообще не люблю позицию советчика: твои советы правильные для тебя, но могут быть совершенно неправильными для другого человека.
— Таш, — все-таки вклинилась я в поток ее мыслей, — послушай, забей на мои слова. Та теория… она работает только на определенных людях и не включает в себя мировоззрение, интересы — черт, да даже чувства в себя она не включает! Так и держится только на двух понятиях — «внешность» и «возраст». К реальным людям эта теория отношения не имеет, да и составлена двадцатилетней девочкой, которая начиталась романов о красивых и богатых.
Таша посмотрела на меня таким долгим внимательным взглядом, что мне стало самую малость не по себе. В своих очках она напоминала учительницу. Строгую такую, но справедливую.
— Тогда скажи мне, пожалуйста, зачем ты выдала мне теорию, как ты говоришь, в которую и сама-то толком не веришь?
— Ну, скажем так, лет в двадцать я в нее верила, — ответила я. — А тут еще моя бабушка, которая замуж вышла только для того, чтобы не ехать работать за тридевять земель: их тогда после окончания учебы рассылали по местам, а ей ехать в Туркмению, если не ошибаюсь, не хотелось. Так что она взяла за шкирку дедушку Васю и повела в ЗАГС. И при этом она все время твердит мне, что замуж нужно выйти до двадцати пяти максимум! Сама понимаешь, когда подобную фигню вдалбливают чуть ли не с младенчества, избавиться от внушения сложно.
— Не завидую я тебе с такой-то бабушкой.
— Это просто такое поколение. Для них самое главное — это дети и внуки. А мы с братом в бабушкино представление мира не вписываемся. Он тоже никогда не был женат, детей у него нет. Благо, мама нас по этому поводу не напрягает, хотя недавно все же решила взяться за Дара. Но в ее случае это чисто шкурный интерес.
— Дара?
— Ага, братец мой, — усмехнулась я. — Его мама назвала в честь какого-то персидского короля. Клевер Дарий Петрович! Забавно звучит, правда?
— Скорее нелепо, — Таша тоже улыбнулась.
А меня как водой окатили. Таша читала тексты Удачливой Ведьмы. В которых я без какой-либо задней мысли использовала имя брата. И папино имя тоже использовала. А Таша была девушкой неглупой. Я попала!
Так и ждала, что она меня сейчас раскусит и срочно нужно будет придумывать какую-то байку. Но Таша плавно перевела разговор, и я с радостью ухватилась за новую тему. Обычную такую, рабочую — на такие темы говорить было как-то попроще.
Однако вплоть до обеда я поглядывала на Ташу и все ждала, когда ее осенит. Головой я и понимала, что мои опасения на самом деле беспочвенны, ведь никому в голову никогда в жизни не придет мысль сравнивать какую-то писательницу с портала и свою коллегу по работе на основе имён, несколько раз встретившихся в тексте.
Тем не менее, к обеду я не выдержала и все-таки спросила:
— Слушай, а та писательница, ты продолжила ее читать?
Таша, к моему немалому удивлению, посмотрела на меня непонимающе.
— Ну, ту, про которую Нина рассказывала, — я на всякий случай решила не упоминать ник.
— А-а-а, — вспомнила Таша. — Та, что про эскортниц у гадалки пишет? Я не читала. У меня времени на это нет. Работа. Никита. Лена косячит. Да и я не фанат подобной литературы.
Наверное, на моем лице отразилось что-то не то, потому что Таша вдруг замахала руками.
— Нет, ты не подумай, я нормально отношусь к фэнтези. Да у меня самой любимые фильмы — «Ходячий замок» и «Звездная пыль». Я просто не фанат книг в целом: не умаляю их достоинств, но чтение занимает слишком много времени. А у меня его нет. Тот же фильм, например, можно посмотреть компанией — вот тебе сразу еще и отличное совместное времяпрепровождение. А книга… книгу компанией не почитаешь. Понимаешь?
Наверное, тут я должна была бы расстроиться и вступиться за книги с масштабной защищающей речью, но я не стала этого делать. Пока что я была не готова раскрывать Таше это свое хобби. Собственно, как не была готова раскрыть его никому, кроме Иды.
В обед я все-таки позвала Ташу поесть вместе, и, когда мы выходили из кабинета в коридор, нам встретился Хохмин. Он буквально бежал к нашему кабинету, словно пытаясь перехватить. В этот момент он напомнил мне героя романтической комедии. Откровенно говоря, Никита был очень красивым — я бы даже сказала «типично» красивым. В общем, абсолютно не в моем вкусе. А Таша улыбалась ему так, словно после недельного дождя взошло солнышко.
Глядя на них, я испытала чувство зависти. Но не то, когда ты завидуешь и думаешь о том, как отбить парня у подруги. Такая зависть была мне не свойственна. Я скорее завидовала тому, каким взглядом Никита смотрел на Ташу: примерно так же папочка смотрит на нашу Марфу Васильевну — словно краше нее в мире никого нет.
На меня так, кроме папы, никто и не смотрел. Вот поэтому и завидно до чертиков. Хотя даже папа не в счет: у него нет возможности меня не любить, иначе я его покусаю. В общем, парни на меня так точно не смотрели.
Я честно пыталась отбить Ташу и спасти наш совместный обед. Такие реплики пускала, что нормальный человек обиделся бы! А Хохмин только ржал и предлагал обрядиться нам втроем в розовые платьица и устроить девичник. И по тому, как весело искрились его глаза, я убедилась, что он действительно это сделает.
Так что обедали мы втроем, и я почувствовала себя не просто Сашей, а Сашей-семейным-психологом. Ощущение это, мягко говоря, странное. Но начнем по порядочку.
В псевдо-итальянском дворике свободных мест не оказалось, «Тихую заводь» мы отринули, потому что Никита хотел жрать, а не «пафосно клевать бутерброды». Это, если что, его слова, а не мои. Так что мы пошли в торговый центр к фудкортам и фастфуду. И от того, сколько еды заказал Никита, у меня глаза на лоб полезли.
— У него ускоренный метаболизм, — пояснила Таша, заметив мой офигевший взгляд. — Я когда дома готовлю, пятилитровая кастрюля супа расходится за полдня. Он еще и ночью может встать и пойти кушать бутербродики.
— А еще я после секса всегда съедаю тарелку борща, — вклинился Никита, запихнув в рот чуть ли не горсть картошки фри.
Я сбилась с шага, потому что в это время мы еще только шли к свободному столику у стеклянной стены.
— Никита, пожалуйста, скажи, что ты пошутил… — слегка придушенным голосом попросила я.
— Не пошутил, — ответила за него Таша. — У нас в холодильнике постоянно стоят тарелки с готовым супом, которые поставил в микроволновку — и все готово.
— А еще очищенный чесночок, порезанный хлеб и майонез, — рассмеявшись, добавил Никита.
— Никита, да ты извращенец! — воскликнула я и театрально взмахнула руками, поставив стаканчик с кофе на столик. — Как можно есть борщ с майонезом? Только сметана, слышишь меня? СМЕ-ТА-НА!
— Ой, ну не начинай, пожалуйста… Я слишком консервативен, чтобы вступать в новую веру! — умолял Никита.
