Такое ощущение, что встреча с потусторонним далась ей нелегко. То ли дело в самом демоне, то ли в его «родителях», одного из которых ей пришлось самостоятельно убить.
Она не особо спешила делиться объяснениями, но, насколько я понял — недостаточно было просто убить тех двоих. Нужно было заставить их самих искренне возжелать смерти. Не только своей, но и собственного «чудом воскресшего ребенка». Решительно непонятно, как ведьме удалось провернуть такое в столь короткий срок, но, подозреваю, магия тут не при делах.
Подойдя поближе и рассмотрев рисунок, я пожал плечами:
— Чего не внутри-то?
— На диете. — даже не вздрогнув отмахнулась ведьма, не прекращая рисовать странные домики на снегу.
Грубая кривая веточка в изящных пальцах творила настоящие чудеса, изображая картину причудливой деревни на фоне огромного вулкана. Точность исполнения и многочисленные детали, типа пагоды вместо обычных крыш намекали, что это не просто рисунок.
— По дому скучаешь?
Фиолетовая встрепенулась и уставилась на меня с подозрительным прищуром.
— Просто угадал... — застегнув стеганку, я присел на замерзшую поилку для скота напротив картины.
Киара неуверенно пожевала губу, будто борясь с каким-то соблазном. Наконец, здравый смысл победил сиюминутный порыв и палочка быстро утонула в снегу, бесповоротно портя красивую картину:
— Как постановка прошла? Зрительницы аплодировали? К устам сахарным припадали, породниться предлагали?
Все-таки она надоумила...
— Не особо. Пытались в жопу засосать, но я Геной прикрылся... К чему этот цирк был? С чего вдруг решила помочь наладить отношения с личным составом?
— С того, что яд принято подмешивать в сладкие пироги, а не гнилую рыбу. Теперь эти мошки тебя не заподозрят. Во всяком случае, не сразу...
— Чего?
Ведьма раздраженно закатила глаза:
— Хватит риторики — ты уже догадался. Убей его, и твой долг будет исполнен.
Плотоядная ухмылка на бледном лице показалась неестественно вымученной. На закономерный вопрос «а нахрена тебе это?» Киара ответила пространным уроком биологии:
— Знаешь, кто самый эффективный хищник? Комар. Мелкая назойливая мошка. В отличие от волка или ястреба, он не убивает свою добычу, а кормится ею всю свою никчемную жизнь. Очень рационально, но невероятно скучно, не находишь?
— Дай угадаю, тебе надоело быть комаром?
— В точку... — глаза плотоядно заблестели в ночи. — Я притомилась облизывать клыки, глядя на витрину. Хочу наконец угостится чего-то настоящего.
— Так ты все-таки какой-то демон? Тоже смертью кормишься или типа того?
При слове «демон» красивое лицо исказила злобная гримаса, но она быстро взяла себя в руки:
— В той же степени, что и ты — навозный жук. Кормишься пшеницей взращенной на удобрениях.
Не знаю, что она за «покемон», но все-таки потусторонние силы тут, похоже, не при делах. Слишком уж по-человечески себя ведет — ни в какое сравнение с той аномальной сранью в сарае.
— Нихрена не понял, если честно. Почему ты сама его не убьешь, раз тебе так жрать охота?
Киара опять закатила глаза:
— Объясняю еще раз — смерть и боль не более чем дрожжи для хлеба. Бестелесное насекомое, подобное той озерной твари с животным восторгом довольствовалось тестом, но утонченной леди не пристало вкушать столь примитивные блюда. Леди заслуживает торт от настоящего мастера...
— Я че, похож на пекаря?
— А разве нет? Твои булочки уж очень хороши... — кокетливая улыбка едва не заставила меня перекреститься. — Скажем так, я нахожу твое гипертрофированное человеколюбие весьма аппетитным.
Вон оно что...
Я вспомнил странный взгляд детских глаз. Забивая гвозди в бочки, демон пялился на меня, будто моя реакция на происходящее занимала его куда больше, нежели кровь и боль. И чем громче хрипела рация в моей голове, тем отчетливее на детском лице проступали судороги садистского экстаза.
Чертовы извращенцы!
— А если я откажусь?
— Умрешь. — заливистый девичий смех разнесся по безмолвному двору. — Мне нравится делать твой выбор проще! Ты правда хочешь чтобы я тебя убеждала? Притвориться, будто это не самый лучший исход для тебя? Будто ты не рад, что кто-то другой взял решение на себя?
— Угу, сектор «приз» на барабане...
Оставаться в долгу у такой твари довольно чревато. Блондин срывает всю операцию, и я которую ночь тщетно пытаюсь решиться на неизбежное. Все равно он уже вряд ли когда-нибудь сможет ходить. Маловероятно, что он вообще выживет. Он погиб еще в сарае и нужно лишь довершить начатое. Избавить его от страданий и всех нас от проблем.
Каждый солдат знает, что жизнь одного не стоит жизней сотен. Идеальный вариант, как ни крути.
— Ну так... — Киара принялась закручивать лавандовые локоны на палец. — Что ты выбираешь?
— Я выбираю «хрен на воротник» и чтобы по всей твоей морде.
— Да-а-а? Как благородно! А как же город? Как же все те голодные детские ротики и наполненные слезками глазки, которыми ты так эффектно стращаешь наивных курочек?
Ну, в чем-то фиолетовая права — она и впрямь сделала мой выбор куда проще.
— А никак. В хрен мне ты мне не тарахтела. Ты и твои наивные манипуляции!
Зародившееся неверие в фиолетовых глазах быстро достигло пика, извергаясь потоками гнева:
— Не шути со мной! У нас сделка! Ты обязан мне жизнью!
— Своей, а не чужой.
Ведьма спрыгнула с колодки и с ужасающей легкостью притянула меня за воротник, злобно заглядывая в самую душу. В руку легла рукоять ржавой чесалки. Она может быть самой сильной тварью на свете, но я помню, как она порезала палец о мой меч. А как говорится — если хрень кровоточит — ее можно убить. Или хотя бы подрезать на память.
— Либо он, либо ты... — лед в певучем голосе больно впивался в уши. — Так или иначе, я получу свое.
— А как же диета? Разжиреть не боишься?
Примитивная острота отозвалась хороводом противоречивых эмоций на утонченном лице. На мгновение в лавандовых глазах вспыхнул неподдельный страх. Такое чувство, будто я опять угадал... И очень точно.
Закусив губу, она отпустила стеганку и гневно вдарила сапожком по колодке. Тяжелый пень обиженно скрипнул и покатился по двору, оставляя после себя тропинку идеально утрамбованного снега.
— Почему? Что такого в этом рубеже? Ты ведь уже переступал его не раз — что изменилось?
— Ты ведь знаешь, кто я на самом деле?
Ведьма неопределенно дернула плечиками, не желая озвучивать очевидное.
— Откуда?
— Скажем — я люблю читать...
— Ну тогда читай по губам — мне надоело! Задолбало творить бесконечную херню ради каких-то мутных целей!
— О! — садистская моська перекосилась в саркастической ухмылке. — А как же необходимость? Куда подевались твои любимые высшие цели и благие намерения? Где тот человек, оставивший целую деревню на растерзание зверям ради трех ничтожеств?
Опять арифметика... Надоела!
— Необходимость? Имел я твою необходимость в ейную жирную жопу! Эту херню для лейтенантов придумали, чтобы по ночам спать могли! А я человек!
Или пытаюсь им стать.
В конце-концов, может поэтому я здесь и оказался? Второй шанс, вся фигня? Бред полный, но меня искренне утомило повторять одни и те же ошибки, в надежде что уж в этот-то раз все будет иначе. Я может и контуженный на всю башку, но не идиот! Хватит с меня оправданий и игр в холодный расчет. Устал уже считать ненормальное нормальным, а неположенное положенным.
Пора завязывать с «трудными решенияи» и «необходимым злом». У меня и так уже фляга свистит, что твой паровоз... Может поэтому мы с дедом и поладили? Нет, правда, пора завязывать. Устал жертвовать одними ради других — хватит. Жертвовалка отсохнет.
Если город не готов рисковать ради тех, кто рискует за него — катится он нахрен. Вместе с деревней, что отдает пришлых на растерзание неведомой хрени.
Кошатина права, я и правда хреновый арифметик и нечего притворяться.
— Я просто чувствую, как глупею с каждым новым днем в твоей компании... Большего сумасбродства и ждать не стоило.
