Одним из преимуществ местных деревень стало то, что они были относительно небольшими и найти чуть покосившийся домик, полностью обледеневший, и сверкающий в лучах тусклого солнца, труда не составило.
Я в сомнении замерла напротив сего строения и чуть прикусила нижнюю губу. Вот совсем не хочется внутрь. Какая-то странная, чужая мне магия витала в воздухе вокруг и, впервые в жизни, я не могла впитать из нее и каплю. Словно это было творение существ совсем другого мира. Однако, стоять просто рядом так же не было желания. Всегда считала себя практиком, то есть тем, кто сначала делает что-то, а потом уже пытается понять, что это конкретно было.
Как ни странно, но обледеневшая грубо сколоченная дверь, поддалась без особых усилий. А я так надеялась вернуться с фразой: извините, не смогла открыть конюшню. Хотя кто мне поверит? Сдержать ведьму, идущую к цели, сможет разве что большая порция чего-то вкусного. Ну, по крайней мере, меня. Собственно потому на мне старая одежда уже начинает угрожающе натягиваться.
Внутри помещение выглядело еще более зловеще, чем снаружи. Темно, холодно и жутко. Вот честно, если бы я читала какую-нибудь книжку, где главная героиня делала то, что я сейчас, я бы закричала: не ходи туда, дура! Ну, а после смерти неудачницы, пожала бы плечами и сказала: это было логично.
Мдааа… в следующий раз, взяв в руки книжку, я буду более осторожна в осуждении героев.
Начав напевать матерную песенку, я шагнула внутрь, и тут же тело пробрал жуткий холод, от которого не спасала моя одежда. Дышать стало больно, из глаз потекли слезы, что сразу замерзали. Причин послать все к лешему, стало больше.
Однако тут тараканы задумчиво выглянули, трясясь от холода, и единогласно сказали: «Это интересно, надо посмотреть! Когда еще появится возможность увидеть настоящего, хоть и мертвого демона?»
Я вздохнула и сделала шаг на лед под ногами. Один… другой…
Маленького жеребенка я увидела почти сразу. Он был невыразимо прекрасен, почти как единороги в немногих сказках, что дошли до моих дней. Вообще, кстати, есть теория, что те существа были тоже демонического происхождения, просто завязаны они были на стихии земли и дерева. По той же самой сказке, единороги выходили к невинным девам-блондинкам потому, что чувствовали их чистоту и не испорченность. Кстати, убийство их так же заканчивалось жутким проклятьем для всех, кто участвовал и даже видел.
Но вернемся к свиртару. Жеребенок был тоненький, изящный, с длинной бирюзовой гривой, завивающейся в спирали и белоснежной шерсткой. На небольшой голове чуть выдавались аккуратные рожки, ноги заканчивались раздвоенными копытами, что опять таки, навело меня на мысли о единорогах.
Малыш лежал, заломив голову назад, а в тонкую шерсть на морде жутко, и даже на вид болезненно, впивалась грубо связанная черная веревка.
Не знаю почему конкретно, но меня охватила такая боль и тоска, при виде мертвого демона, что я едва слышно всхлипнула и опустилась рядом на колени.
— Бедный мой, — голос звучал неожиданно громко и хрипло в тишине пустой комнаты, — подожди немного, я освобожу твою душу от этих жутких веревок.
Я сняла зачем-то варежки с рук и начала стягивать путы. Они поддались неожиданно легко, и только темный след, оставленный на белоснежной шерстке, говорил об их силе. Словно ожоги.
Едва сдерживаясь от желания сжечь веревку я, морщась от отвращения, сунула ее в карман. На этом и закончилось мое стремление выполнить пожелание шамана. Сжигать свиртару я даже не думала — это же как-то не правильно, хоронить демона снега в огне. Даже не задумавшись над тем, насколько мой поступок безопасен, я подняла малыша на руки и двинулась к выходу.
Эхх, главное не натворить еще больших бед. Интересно, если я найду Хинари и скажу, что нам надо очень быстро и очень тихо убегать, как он отреагирует?
Ну не удивится — это точно.
Держа на руках свиртару, я вышла на улицу, где поднялся просто кошмарный ветер.
— Не злись, малыш, не долго осталось, — шепнула я и начала пробираться по заваленным снегом улицам. На самом деле жутко неудобно тащить даже такое легкое тело на руках, проваливаясь при каждом шаге по пояс в сугробы.
Однако чего мне было не занимать, так это упрямства.
В конечном счете, я все же смогла выбраться из деревни, с наслаждением ощутив, что тут слой наста был достаточно прочным, чтобы не проваливаться вглубь. Так дело пошло быстрее.
Отойдя на метров десять, я аккуратно положила свиртару на снег и начала копать ему могилу, используя вместо лопаты короткий и широкий нож. Как только получилось добиться подходящей глубины и размера, я аккуратно положила на дно жеребенка и в неожиданном порыве поцеловала его. Больно было на столько, словно я хоронила сейчас не демона какого-то, а ребенка, что я знала при жизни.
Хотя это было не настолько уж странно — для меня не существовало отличия между детьми всех разумных существ. Да и в случае с не совсем разумными, я так же была против любой жестокости. У немногих охотников, что еще сохранили знание о «чистой смерти», всегда было запрещено мучить того, кого они поймали. Один удар.
Но сварги не хотели убивать свиртару. Не знаю, чего они изначально добивались, но не этого — точно.
Не знание правил, конечно, едва ли оправдывает сваргов перед лицом смерти демона, оттого и грустно. Тяжко быть наблюдателем — чувствовать боль и страх каждого и не быть способным встать на одну из сторон.
Потому грустно, когда умирает любой из них.
Хотяяяя… я конечно сейчас вру. Сваргов из мертвой деревни я не видела в лицо, так что мне было относительно… параллельно.
Зато вышла красивая и глубокая мысль.
Закончив похороны малыша, я встала на ноги и, отвернувшись, двинулась назад.
И тут раздалось лошадиное ржание!
Я резко повернулась и увидела, как над местом, где пару минут назад я похоронила жеребенка, застыл высокий, изящный конь. Он смотрел на меня большими бирюзовыми глазами и это был взгляд не животного, а вполне разумного демона.
Свиртару ударил копытом по небольшой неровной кучке и тут же поднялся ветерок, который завертелся маленьким смерчем над могилой. Постепенно поднятые в воздух снежинки начали принимать вполне определенную форму и вот — маленький и вполне живой жеребенок радостно заржав, встал на задние лапки, ластясь к… папе? Маме?
— Ты не шаман и даже не сварг, — от странного, совершенно нечеловеческого голоса в голове, я невольно вздрогнула и сделала шаг назад.
— Нет. Я — ведьма. Мое имя — Луана Бэрк.
— Я только один раз видел ведьму, — свиртару наклонил голову. Ну, хотя бы с полом разобрались. Однако есть еще вопрос: мама тоже где-то бегает? Или они рождаются как-то… иначе?
— Мы редко заходим так далеко, тут очень холодно, — я постаралась улыбнуться мысленно.
— Что ты хочешь за спасение моего ребенка?
— Ничего, — вот тут, правда. Одно дело использовать простых двуногих, а совсем другое — демонов. Мне кажется, я еще не доросла для того, чтобы играть с древними первосилами.
— Как скажешь, — мне кажется, свиртару улыбнулся, — я расскажу своим собратьям о тебе, ведьма — луна. Они все будут знать, что ты сделала, — м-м-м-м… осталось только понять — хорошо это или плохо? — Но я попрошу у тебя одну вещь… отдай мне веревку.
— Хорошо, — я без сожаления и раздумий вытащила отвратительную черную гадость и положила на снег перед собой.
Едва я это сделала, веревка вспыхнула странным, темно-синим огнем и исчезла.
— За это я все же сделаю тебе подарок, ведьма-луна. В тебе и правда есть то, что уважают мои братья. Снег будет тебе другом ведьма-луна. А друзья тебе нужны.
— Спасибо, — всегда лучше благодарить таких существ. Вдруг они передумают делать гадость?
Свиртару еще с пару секунд смотрел на меня внимательным и жутковатым взглядом, а позже — исчез, словно его и не было. Любят все же такие существа загадки. Ладно, сейчас мне слишком сильно не хочется тут оставаться даже на минуту, чтобы мучиться вопросами о столь интересном даре.
