Вроде бы он видел силуэт за этим стволом… Или за тем? Как разберешь, если сосны все одинаковые? Лопатки зудели, но вроде как меньше, и интуиция подсказывала, что честной драки не выйдет. Не стал бы достойный противник прятаться за соснами.
— Может, ты женщина? — предположил Гарри.
— И что тогда? — спросили басом, и Гарри, быстро обернувшись, увидел Витю Вэдэвэ. — Драться с женщиной ты, пожалуй, не будешь. Поимеешь ее на травке?
Он на ходу скинул куртку, повел плечами, и Гарри вздохнул. Неплохой он мужик, этот Виктор, только вспыльчивый.
В другой ситуации Гарри мигом бы отмел все претензии — ничего ведь не произошло. Но сейчас у него язык не поворачивался сказать, что ничего не было. Было. Как теперь забыть, как сладко терзать ее губы, ловить стоны и гладить горячее тело?
— Послушай, Витя, я понимаю, чем ты недоволен, но все не так, как кажется, — попытался он все же достучаться до мужика.
— Правда? — наигранно удивился тот. — Мне вот кажется, что ты зажимался с моей Катькой где-то на лугу, а потом она пришла вся растрепанная, с пуговками набекрень и в слезах.
— Кэти плакала? — встревожился Гарри.
— Я ведь тебя предупреждал по-хорошему! — прорычал Виктор, приближаясь. — Она не из тех, с кем можно просто развлечься!
— Да знаю я, — ответил Гарри, раздражаясь, и отходя чуть в сторону от разъяренного папаши.
Оправдаться не получилось — ну и ладно. На сердце кошки скребли, и, в общем, драться Гарри не хотелось, но если противник настаивает — пожалуйста.
— Обидел мою Катьку, значит, и решил удрать в лес? — продолжал накручивать себя Виктор. — Думал, я тут тебя не найду? Да ты хоть знаешь, в каких джунглях я побывал? В каких дебрях? Я тебя из-под земли достану, ящерица ты недоделанная! Ты от меня нигде не спрячешься! Земля будет гореть у тебя под ногами!
Они кружили по полянке перед домом, и Гарри отметил выступающие корни, острые сучки на дереве справа, крапиву…
— Кстати, об огне, — пробормотал он, глянув за спину Виктору. — Пожар.
— Меня таким приемчиком не проведешь, — осклабился тот. — Иди сюда. Я тебе хвост твой чешуйчатый надеру.
Гарри ушел от замаха. Теперь, когда он знал, с кем придется иметь дело, это было куда легче. Обманный выпад, удар левой скользнул по плечу, Гарри вывернулся, избежав захвата. Это он тоже усвоил в прошлый раз: ручищи у Вити были все равно что железные тиски — не вырваться, так лучше вовсе не попадаться.
Из окна и дверного проема хижины валил дым, и языки пламени поползли по бревенчатой стене. Гарри бросил быстрый взгляд в небо — пусть бы уже дождь пошел, что ли.
— Ты ведь сделал как раз то, отчего сейчас бесишься, — заметил он. — Поимел женщину, на травке или сеновале, или даже в постели — не важно. А потом смылся. У Кэтиной мамы, наверное, не было заступников?
Виктор побагровел, так что Гарри даже на миг обеспокоился, не хватил бы того удар.
— Если у тебя недостаточно мозгов, чтобы понять, что за женщина перед тобой, то это твои проблемы, — безжалостно добавил он. — Не все такие тугодумы. Почему ты до сих пор не поговорил с Кэти напрямую?
— Не твое дело! — рассердился Виктор, но потом выпалил: — Как мне ей сказать? Вот, мол, Катька, есть вероятность, что именно я тот подлец, который бросил твою мать беременной и вспомнил о ней только через двадцать лет. Она пошлет меня куда подальше и правильно сделает!
— Все равно ты должен сказать, — безапелляционно заявил Гарри. — А потом представить ее ко двору. Не исконница, но дочь Вити Вэдэвэ, советника Владыки.
— Вот ты душный, — проворчал Виктор. — Надо ей этот двор? Затянуться в корсет, нацепить подушку на зад и найти себе какого-нибудь пустоголового франта вроде тебя?
— Пусть сама решает, надо ли ей это, — отрезал Гарри. — А ты мало того, что лишил ее поддержки и какой-либо помощи в детстве, так еще и не даешь того, что принадлежит ей по праву рождения.
— Так может и не я ее папа, — воскликнул Виктор, а потом, принюхавшись, обернулся. — Пожар!
— А я что говорил? Я пытался согреться, но что-то пошло не так…
— Дождя месяц не было! — завопил Виктор, подхватывая с земли брошенную куртку и пытаясь сбить пламя. — Сейчас весь лес полыхнет!
Огонь облизывал стену хижины, взбирался к крыше. Целое семейство ежей прыснуло из-под крыльца. Витя Вэдэвэ сбивал огонь курткой, и Гарри, посмотрев на него, схватил еловую ветку. Он попытался тушить пламя, но ветка сразу вспыхнула как факел, и Виктор, отобрав ее, бросил на землю и затоптал ногами.
Хижина горела, пламя трещало, и черный дым тянулся к такому же черному небу, которое вновь рассекла сияющая молния. Где же дождь, когда он так нужен? Хижина пусть хоть дотла сгорит, но там ведь ценные записи великого ученого!
Гарри, прикрыв лицо локтем, бросился внутрь. От дыма щипало глаза, жар валил от горящей стены. Елочка в центре обуглилась и торчала вверх черным остовом. Матрас пылал, воняя совсем уж невыносимо. Гарри кинулся к столу, открыл ящик и вытащил кипу бумаг. Повернул к окну — и отшатнулся от взревевшей стены огня, назад — остатки крыши рухнули, едва его не придавив. Его приложило чем-то твердым по затылку, и Гарри от неожиданности хватил дыма, закашлялся, похлопал ладонью затлевшие брюки. Мысли в голове путались, во рту стоял горький вкус пепла. Вроде бы огонь не может причинить ему вреда. Это одна из стихий. У драконов не бывает ожогов, так?
Отчего-то вспомнились нежные руки Кэти, как они обвивали его шею, гладили плечи. Разве можно так умело притворяться? Разве могла она изобразить такую нежность и страсть, не испытывая к нему ровным счетом ничего? Все вокруг затихло, и он вновь потянулся к Кэти, чтобы еще раз почувствовать вкус ее губ, как вдруг белая ручка взметнулась и отвесила ему оплеуху, да такую, что в голове зашумело. Гарри поморгал, сфокусировал взгляд, и гладкие щечки Кэти быстро покрылись седой щетиной, а колдовские зеленые очи зло прищурились.
— Знаешь, все же вы чем-то похожи, — пробормотал Гарри, разглядывая склонившегося над ним Виктора, и неуверенно взмахнул ослабевшей рукой. — Какая-то аура.
Виктор отошел, и Гарри приподнялся на локте, глядя на пепелище. Дым стелился по земле, Виктор раскидывал потемневшие от огня бревна и, хмурясь, притаптывал тлеющие угли.
— Что за бумажки у тебя? — спросил он, и Гарри, с трудом повернув голову, увидел в своей руке обгоревшие листы с записями.
— Здесь даты, когда открываются проходы в другие миры, — сказал он. — По идее, можно найти точный день, когда ты сюда попал, и с большей вероятностью определить, папа ты или так.
Виктор молча кивнул и, подойдя ближе, забрал бесценные листы. А Гарри, откинувшись на спину, посмотрел на небо. Туча все так же хмурилась, молнии резали ее вдоль и поперек, и громыхало почти не переставая. Воздух звенел от напряжения, но дождя не было. На лицо упала крупная капля, и Гарри, стерев ее, поднес руку к глазам. Видно, его хорошо приложило в хижине, раз на пальце осталась кровь.
— Пойдем, — буркнул Витя и тоже посмотрел вверх. — Не нравится мне эта туча.
На этот раз Гарри был с ним согласен.
17.1
Перед тем, как спуститься, я умылась холодной водой и привела себя в порядок. Если не присматриваться, то не заметно, что я плакала. А в том, что гостья не станет меня разглядывать, я была уверена. Я для нее все равно что деталь интерьера. Неброского, дешевого и не стоящего внимания.
Однако мороженое мое она оценила: положила в рот последнюю ложечку и прикрыла глаза, смакуя. Франтик с самым угрюмым выражением лица молча перебирал струны лютни. Видимо, ему приказали заткнуться.
Заметив меня на лестнице, дама тут же вернула своему холеному личику прежнее презрительно равнодушное выражение.
— Готово? — спросила она. — Мы уедем, как только Гарольд вернется. В «Золотом павлине» для нас забронирована лучшая комната.
Комната. Одна для двоих. Мое самообладание рухнуло точно карточный домик, и я поджала губы, чтобы эта фифа не заметила, как они задрожали, однако дверь таверны распахнулась, и внимание всех присутствующих привлекла Мэриан.
