Елена Звездная - Все ведьмы рыжие, или Будь моей ведьмой[СИ]

— Гнать его надо было, — грустно сказал богатырь.

— Ото вам гнать, — кот фыркнул, — а Яга молодая была, горячая, стыдно ей было, что старик и то в магию не верит. Взяла она одно единое семечко, да вложила в него чары магические. А дедок взял, спасибо не сказал, да и побег домой, а он известный на селе лентяй был. Прибежал, ямку вырыл, семечку бросил, да и пошел домой, на печи лежать, тараканов гонять.

Я припомнила детскую версию «Посадил как-то дед репку, и выросла репка большая-пребольшая — рук не хватит обхватить!».

— Значит «как-то», это не про временные рамки, это в смысле «кое-как», — задумчиво проговорила я.

Кот прищурил зеленые глаза, да и продолжил:

— Долго сказка сказывается, да крепка дольше растет. Уж собрали урожай в деревне, уж листья опали, а крепка все растет, деда радует. И такая выросла — не обхватить. Вот перед самыми морозами пришел дед, и решил собрать урожай свой. Тянет-потянет…

— Вытянуть не может, — решила я блеснуть знаниями.

— Какой там, — кот фыркнул в усы, — это нормальную репку тянуть можно, а крепка, она магическая, стало быть гордая, да разумная. Вот взялся дед крепку тянуть, она ему молвит голосом человеческим…

Я затаила дыхание, жадно внимая сказке. Кот от такого внимания немного опешил, но тут же спохватился, грудь колесом, осанка стала горделивая, да и сказ не в пример интереснее:

— Молвит ему крепка голосом человеческим: «Пошто, супостат, ручонки ко мне свои протягиваешь? Жить надоело, али горюшка увечного желаешь?».

Молча взяла блинчик, и зачарованно слушая кота ученого, стала намазывать его…

— Э… Рита-краса ты… — попытался остановить меня богатырь.

— Не поправлюсь, отмахнулась я. — Котик, а дальше что?

— А дальше? — Кот задумчиво и как-то даже неодобрительно посмотрел на мой блинчик. — Испужался дед, сломя голову к бабке своей бросился, в дом влетел, да и молвит «Горе-горькое, бабка, репка наша заколдованная стала! Из землицы ее не вытянуть». Не поверила бабка, пошла за дедкой, схватились они за крепку, тянут потянут, а она им: «Руки поотрываю, ироды сиволапые!».

Я улыбнулась, и потянула блин ко рту…

— А может не надо? — как-то напряженно спросил кот.

— Расказывай-рассказывай, должна же я знать историческую подоплеку сказки.

И откусила… Рот обожгло огнем, из глаз слезы, из горла хрипы… И кружку протянутую богатырем я схватила не брезгуя и даже выпила все махом, стараясь затушить пожар… В голову ударило мгновенно, тяжелый дух медового спирта вызвал головокружение, а обожженное горло требовало еще.

— Это что было? — грохнув кружкой по столу, вопросила у притихших собутыльников.

— А неча было хрен вместо меда мазать, — весомо заметил Кот Ученый. — Дальше рассказывать?

Мир начал покачиваться плавнее… Нет, он и так покачивался — у избушки на курьих ножках шаг не мерный, не на колесах же, а останавливаться нельзя, убегаем как-никак, но теперь меня вдруг перестало укачивать, и подпрыгивающая избушка не раздражала больше, и Стужева я теперь не боялась и вообще как-то хорошо стало…Одна проблема — чувствую себя драконом огнедышащим… В смысле Змеем Горынычем…А кстати!

— Вопрос, — вдруг понимаю, что Котов теперь два, и главное оба Ученые, — Змей Горыныч у вас тоже есть, а?

Богатырь у меня кружку отобрал, да ответ его был таков:

— Змея Горыныча не встречал, но с Гадом Змеевичем знаком лично, к нему и идем.

— Опася, — вдруг поняла, что богатырей вообще три, и все такие здоровенные, — а зачем нам Гад Ползучиевич?

— Змеевич, — поправил Илюра, — идем мы к нему, в топкие болота, чтобы значит тебя да избушку ему на хранение да убережение оставить. Опосля я за дружиной своей отправлюсь, чтобы стало быть дать няшкам бой анимешный.

— Ик! — выдала оторопевшая я.

И медленно накатило — это что же я делаю? Это я вместе с богатырем, избой, живностью всяческой сказочной и не сказочной тоже, что на терассе увеличенной уместилась, совершаю самый что ни на есть побег с места преступления!

А дело было вот в чем — едва мы с Илюрой от Стужева в яме возлежащего отошли — громыхнуло так, что деревья с корнем повыворачивало, а едва земля гудеть перестала, няшка фентезийная начала атаку. Исключительно магией! Наученный горьким опытом, Князь больше в рукопашную не вступал. И понеслось в богатыря — каменья вывороченные из сырой земли, деревья столетние, молнии смертоносные… Насилу ноги унесли! Если б не метла, лежать Илюрочке в земле русской сказочной, так как меня Князь за цель атаки не принимал, наоборот берег и камни в сторону направлял, если орущая и бегающая я под траекторию полета попадала. И вот когда Илюра как подкошенный упал, что-то во мне током ударило — метла ко мне сама и прилетела, а дальше крик богатырю «Хватайся» и полет ввысь, над деревьями, чтобы примчаться к избушке. Решали все быстро и как-то даже без моего участия. Избушка нарастила террасу, на нее забежали кони, коровы, живность подворная, стадо лебединое, а после изба и ноги себе отрастила, а затем как припустит…

Так вот тогда ударило, а сейчас накатило! Осознанием! Стужев гад, с этим никто не спорит, но… но там Ромка и родители… И Ромка… с феей! Нет, я бы не переживала, но именно сейчас вдруг вспомнился рык яойки обыкновенной: «Марго, зараза рыжая, ты достала!».

— Ик! — вырвалось у меня, и мысли мерно зашатались в такт бегу торопливой избушки на курьих ножках.

Почему-то захотелось сидеть здесь и дальше, есть блинчики, да и каша вот уже почти подошла, аромат на всю избу… И сидеть бы, слушать сказки Кота Ученого, под методичные переливы гуслей… не помню как называются, одна проблема — Ромка, родители и гад-Стужев!

— Метла моя где? — я встала из-за стола. — Метла, говорю!

Средство перемещения вылетело из-под потолка и замерло, касаясь моей ладони… оставалось только сжать.

— Ягушечка, ты ж на ногах не стоишь, — заметил Кот, он тут был не только самый умный, но и самый трезвый.

А меня догоняло конкретно. Но основная мысль алкогольный дурман удерживал крепко:

— Домой лететь надо. Срочно. С няшкой яойной разобраться, Ромку спасти…

Странное ощущение жжения кончиков пальцев в очередной раз напрягло, вызвало смутные подозрения, но я снова постаралась не обращать внимания. Такое ощущение было, как во сне — вот видишь что-то краем глаза, а только сосредоточишься — пропадет.

— Рано тебе, ведьмочка, — важно сказал кот, — только в силу вступать начала, метлу призывать научилась, рано. Эти няшки анимешные, что уж за ругательство такое не ведаю, да звучит оскорбительно, они коли угрозу почуют — погубят, душегубы окаянные. Если даже Илюре-воеводе бежать пришлось.

— Отступать, — вставил богатырь.

— Отступать, — Кот кивком принял его точку зрения, — то тебе куда соваться, Рита? Ведьма им первый враг, только ведьмы силу закрывать миры имеют, только ведьма им и опасна.

Опася еще раз!

Я села, продолжая сжимать метлу, и очень трезвым голосом переспросила:

— Что?

— Что? — вопросил богатырь.

И даже печка ворчать перестала, что пирожки у нее уже подрумянились, а доставать никто не спешит. Мне ее даже жалко стало, встала, заслон отодвинула, ухватом противень с пирожками вытащила, кашу назад задвинула, засов поставила и села, готовая слушать. И тогда Кот начал рассказывать:

— Со стародавних времен жили ведьмы в вашем мире, в наш лишь наведывались, да не каждая ведьма Ягой становилась.

— Ягой? — переспросила я. — А есть разница?

И тут ответила курочка:

— Яга, квох-ох, заступница нечисти лесной, защитница, а ведьма это ведьма.

Кот важно кивнул. А я вдруг подумала — может от того бабы Яги злые ко всем были, что вечно какой богатырь или Иван-царевич норовил убить то Кощея, а то Горыныча, ну или кикимору какую… У охранников тоже рожи злые всегда. И у пограничников…

— И? — осторожно у кота спрашиваю.

— И бывало так, что став Ягой ведьма в вашем мире жила, да с нами и избушкой на курьих ножках перебиралась, да только было это во времена древние, пока не воцарился на вашей земле князь Володимер, что на гречанке женился и веру греческую привнес. А там где новые боги в почете, старым места нет, вот и вернулись Яги к нам сызнова.

А вот вам и сюжеты сказок! Так значит было, все было!

— Ведьмы у вас все еще рождаются, — продолжил кот. — Мало их, да отличить можно — не поддается ведьма ни заклятию, ни проклятию, мнение свое ценит, на чужое не глядит, супротив сердца не идет, совесть да честь у нее в почете.

Я осталась сидеть как громом пораженная. Было во мне что-то, что точно разграничивало правильное и не правильное, помогать Кате с Ромочкой для меня было правильным, и хоть мама по началу против была, я все равно по-своему сделала. Всегда поступала так, как считала нужным, никого не слушая. Вот и с богатырем — Князь ведь меня от разборок с девчонками спас, но и убить Илюру я не могла позволить… потому что так не правильно. Хоть и злой он, хоть и ведьм убивал, а…