На словах почти пять километров пешком казались чем-то несложным. И Сергей решил не ехать на машине, а пройтись, попутно разговаривая с Сашей. И пока они шли по деревне, все было неплохо.
— Я последний раз бродила по деревенским улицам лет в двенадцать, — неожиданно поделилась она и сделала глоток из чашки. — Паршивое, кислое пойло.
— Зачем тогда пьешь?
— Кофеманка я, Сергей Павлович. Пью даже паршивый кофе. Мне кажется, это моя своеобразная форма самоистязания.
— Все может быть, — хмыкнул Сергей. — Так что, в двенадцать лет устроила бунт и перестала ездить к бабушке в деревню?
— Нет, — покачала головой Саша. — Там была презабавнейшая ситуация, если честно. Моему старшему брату на день рождения подарили телефон. Новый, серый, кнопочный. Неубиваемый кирпичик нокиа. А мне ничего не подарили.
— Так не у тебя же был день рождения.
— Может и не у меня, но это не помешало мне обидеться. Понимаешь, нас родители никогда не разделяли. У нас всегда были общие подарки и общие наказания, даже если косячил кто-то один. А тут ему подарок сделали, а мне — нет. Ну я и приревновала, правда до сих пор не могу понять кого к кому. Я тогда в отместку заперла брата в старом уличном туалете, ну, там, где дырка в полу и ничего более. И ушла гулять по деревне. А у бабушки огород большой, и уличный туалет специально ставили на окраине, рядом с сосновым лесом, чтобы он не вонял на весь участок. Так что докричаться оттуда до дома нереально. Собственно, и крики брата с просьбой выпустить его услышаны не были. А о том, что Дар там, знала только я. Тут-то брат вспомнил про подарок — телефон у него с собой был, потому что ему его как подарили, так он с ним и не расставался, и он попытался позвонить родителям. Да только лето было жарким и душным. Братец мой это не учел и не подумал, что у него руки вспотели.
— И уронил свой новенький телефон? — предположил Сергей.
— Именно, — ответила Саша, прикусив губу. — Прямо в переполненную яму. Скажу честно, в мои планы это не входило. Я думала, посидит в одиночестве, познает дзен, поймет, что на свой день рождения подарки нужно дарить еще и мне. А он взял и утопил телефон в говне. В итоге, когда папа его вечером оттуда выпустил, Дар, где-то откопав старую вилку, побежал искать меня по всей деревне. И таки нашел. И таки вогнал мне вилку в ногу, — Саша закатала штанину шорт и показала шрам: четыре симметричных точки. — Конечно, он не сильно проткнул, да и крови почти не было. Но бабушка тогда очень сильно перепугалась и на эмоциях запретила нам приезжать, пока мы не дорастем до уровня адекватных людей. Она вскоре забыла об этой фразе, а мне она настолько втемяшилась в голову, что я лет до четырнадцати к ней не ездила. Ну а потом была уже слишком взрослой девочкой, чтобы бесцельно бродить по деревне. Да и слишком взрослых девочек обычно припахивают к работе.
— Огород? — с понимающей усмешкой спросил Сергей.
— Огород! — отзеркалила его интонации Саша.
— А с телефоном-то что в итоге?
— О-о-о, — протянула Саша. — Папа его каким-то образом достал. И они его отмыли. И он даже работал. Дар с ним еще полгода ходил и каждый раз кривился, когда подносил к уху.
— Боги, а я думал, Димке с сестрой не повезло. Саш, ты настоящая ведьма. Это что получается, мне с моими колпаками еще повезло? Ты могла и машину мне всю разбить?
Саша закатила глаза и хмыкнула:
— Мне тогда было всего двенадцать. И я бы не стала бить чужую машину только потому, что ее хозяин ведет себя неадекватно.
— То есть предложить девушке, которую ты хорошо знаешь, подвезти ее до дома — это неадекватное поведение?
Саша задумалась, слегка замедлив шаг.
— Если так подумать, предложение-то адекватное… а вот все, что последовало после, попахивает чем-то странным. Да и к тому же я была уверена, что вы пьяны.
Сергей тихо хмыкнул и почесал подбородок; начала пробиваться жесткая щетина.
— Ты.
— Что «ты»? — остановившись, спросила Саша.
— Я просил быть со мной на «ты».
— А я что делаю?
— А ты мне выкаешь.
— Да? Не заметила. Привычка, — Саша пожала плечами и пошла дальше по улице, усыпанной галькой.
Вскоре галька кончилась, и им пришлось идти по дороге, протоптанной в странной почве, которая была чем-то средним между глиной, песком и грязью. И идти по ней было тяжело настолько, что Сергей тут же пожалел о том, что не поехал на машине. А они все шли и шли. Солнце припекало, и никакого озера было не видать — только степи и кустарники, высохшие под палящим солнцем. Разве что воздух здесь был другим, пахнущим морем. Стоило вздохнуть, как будто начала кружиться голова, хотя это мог быть и банальный солнечный удар.
— Куда… мы… идем? — спросила задыхающаяся Саша.
— Посмотреть на лечебное озеро, — стараясь не пыхтеть, ответил Сергей.
— Обратно вам придется меня либо нести, либо тащить по земле. Я не дойду, — весомо сказала Саша и остановилась, чтобы отдышаться. — А вы сгорите на солнце, как вампир. И я сомневаюсь, что мы найдем магазин, чтобы купить сметану. Хотя вдруг у местных целебных коров есть медсестрички-доярки, которые их доят, а потом делают волшебную целебную сметану.
— Я смотрю, тебя коровы целебные прям зацепили.
— А то, — кивнула Саша, и они продолжили путь.
Саша была явно человеком не тренированным, и ей было куда тяжелее, чем Сергею — человеку, имеющему представление о том, что такое изредка заниматься спортом. У них в Смеющихся Морпсихах была четкая градация физической активности. Никита взял на себя роль тупого спортсменюги, хотя не был тупым, как и профессиональным спортсменом тоже не был. Просто из них четверых он был самым активным и даже ходил в спортзал. Дима же занимался киберспортом. Сидел за компьютером и тыкал пальчиком по мышке. Сергей же был где-то посередине. В спортзал мог пойти только тогда, когда нервы шалят и нужно куда-то деть чрезмерную энергию. Ну а Ида когда-то давно занималась профессионально балетом; ей сулили неплохое будущее и головокружительный успех. Но в результате одной трагической случайности ее ногу пришлось собирать по кускам, а на балете был поставлен крест.
Саша, в свою очередь, была где-то посерёдки между Димой и Сергеем. Так что, когда они дошли до парковки, где останавливались машины, а озера все еще было не видно, только пахло каким-то аммиаком, она громко и смачно выругалась. И привлекла к себе внимание бабулек, которые несли прозрачные ведра, наполненные чем-то черным и вязким. Почему-то Сергею в этот момент вспомнился Веном.
Саша уселась в небольшой деревянной беседке, которую установили здесь же возле парковки. Наверное, для таких же дураков, которые решили идти из деревни пешком. А Сергей пошел к бабушкам — выяснять, куда идти. И стоит ли оно того.
Бабули принялись на все лады расхваливать ему озеро. Мол, Эльтон чуть ли не волшебное место. Вся таблица Менделеева собрана, лечит чуть ли не все. А Веном в их ведрах оказался грязью целебной. Сергей даже не сразу осознал этот факт. Бабушки тащат к себе домой грязь, чтобы потом ей обмазываться. Грязь. В ведрах.
— Вам еще минут двадцать идти до целебной грязи и по ней еще до рапы добираться.
Тяжело вздохнув, Сергей вернулся к Саше и ее белым запыленным кедам и еще некоторое время думал, говорить ей или нет о том, что пробираться им придется по грязи. Он-то хотел показать ей потрясающие виды, которые нагуглил в интернете, но пока что ни о каких видах речи не было.
И все-таки Сергей решил не говорить девушке о грязи — пусть будет сюрпризом.
Вот только шокировала их не грязь, а обилие людей, в ней лежащих. Сергей с Сашей так и застыли, не дойдя до озера, пораженные этой картинной. Людей были просто толпы: молодые и старые, дети и взрослые. Сергей даже приметил трех малышей в подгузниках, которые хлюпали в этой грязи, проваливаясь в нее чуть ли не по шею. Это была какая-то странная пародия на российский пляж, только вместо гальки была грязь.
— Скажите, это такой изощренный способ мести за колпаки? — ошалело спросила Саша, сжимая кружку грязи руками.
