- Не буду. Как это «из ниоткуда»? Я ничего не помню!
- Тебе было худо! В беспамятстве ты плавала. Боха с палубы отнес тебя сюда.
- Бозена, а куда это «сюда»? И где я? Мы? Мы все сейчас?
- На нашем бриге крайлабском «Раздолье». И пока еще у причала в Ижинском порту.
- Да что ты? – рот мой открылся и… закрылся:
- Ты проснулась, Дарёна.
В дверном проеме в этот раз стоял, расставив ноги для устойчивости, Государь. Мы с его сестрой непроизвольно обе шмыгнули носами. Мужчина, качнув головою, усмехнулся:
- Почему, когда я вас застаю вдвоем, вы все время плачете?
- И заметь, - выставила в сторону брата пальчик, Бозена. – Опять из-за тебя.
- Похвальная сплоченность, - нахмурила брови эта «причина слез». – Бозена, нам с твоей содружницей давно требуется наедине поговорить.
Та вмиг скосилась на меня, потом уже внимательнее. Словно бы фокусница выдернула из-за рукава платок, взмахнув им у меня под носом. А я… а что-то долго я в молчании сижу!
- Поговорить?
- Давно пора, - кивнул мне Боха. – И я могу не подходить к тебе. Здесь у двери и постою, - которая вновь скрипнула и тут же захлопнулась за юркнувшей в нее Бозеной. – Вот здесь и постою.
- Ты думаешь, в оконце здешнее я не пролезу?
- Пролезешь, девочка моя, но на это нужно время.
Отлично начался наш разговор. А что его затягивать?
- Боха, вели подать мне шлюпку. Я возвращаюсь в Зайру.
- Нет.
- Нет?
От пафоса собственного в иные времена меня б перекосило. «Я возвращаюсь!» Но, сейчас меня буквально передернуло от другого слова, слова «Нет».
- Дарёна, нет. Мы возвращаемся с тобой домой. Мы могли б уже давно сняться с якоря, но думаю, тебе необходимо отослать еще записку. Тому почтенному адиру, у которого ты все это время пряталась.
- Жила! И откуда подробности подобные?
- А ты еще не догадалась, девочка моя? – и глаза свои голубые нетерпеливо, даже гневно на меня через всю каюту так сощурил. – Уверен, догадалась, лишь не хочешь признавать. Но, возможно, это тебе поможет? – сказал и, вдруг, замешкался. Всего на миг. – Ты, когда очнулась во время нашей драки с этими… холуями из банды Булдыша, слова такие прошептала. От сердца, иначе б не срослось.
И я их внезапно вспомнила уже сама:
- «Боже мой» и «Забери нас отсюда». Это было так.
- Так, - усмехнулся Государь. – Я многое узнал о твоем камушке-подскоке. Он оживает в момент опасности и переносит обладателя по божьему веленью. И только лишь туда, куда решит сам бог. А в твоем случае богиня.
- Маика, - вздохнула я. – Предательница.
В этот раз мужчина улыбнулся даже с сочувствием:
- Стратег. И она в первую очередь радеет о всеобщем благе.
- А что пообещал ей ты?
Боха на один момент неожиданно застыл:
- Это неважно. Важно, что ты со мной и я тебя ни словом больше, ни делом не обижу.
Вот это поворот! И проси теперь что хочешь, дура! Ну, кроме возвращения на Зайру, ибо богиня выбрала иной маршрут.
- Мы с Винком и Бозеной вышли из нашего Вдоха три дня назад. Именно столько дней требуется, чтобы сюда доплыть. И первым делом намеревались остановиться у посла, господина Митрафайна. Я сообщил ему о своем прибытии негласном. Он в ответ прислал мне с вороном отчет. О тебе, да. Не злись. Но, еще б чуть-чуть и… - мужчина закусил губу. – Случайно! Мы увидели тебя в окно случайно. Точнее, Винк увидел. А дальше нет необходимости в повторе. И если бы не твой камушек, мы б взяли их. Посольская охрана уже бежала к нам. А так и кроме твоей записки есть у нас еще на этом острове дела. Но, ненадолго. Мы их уже почти решили.
- Решительные, - все же разозлилась я.
- Ага, - кивнул с усмешкой Боха. – Скажи: друг другу мы под стать.
- Но, запирать меня ты передумал? – это надо уточнить!
Мужчина лукаво прищурился своими голубыми, нет, небесными глазами:
- С единственным условием, сердце мое: мы всюду будем вместе. Всегда.
- Во всех делах? – да не дай бог!
- А что ты так разволновалась?
- По простой причине: мне власть государственная не нужна.
- Мы разберемся.
- Ты сначала с главным казначеем разберись.
В последующие секунды я словила от мужчины у двери цветную гамму чувств: сожаление темное, облачную нежность, искринки превосходства… Превосходства?
- Дарёна, ты ведь умница, скажи: откуда я узнал о Булдыше из Берегового квартала?
Чень кудлатый!
- От Павола?
- Нет. Он знал лишь название и адрес лавки. Так от кого?
- Боха, от самого Матуса?
- Да, - мрачно бросил он. – От Сыча. Он на допросах мне о многом, об очень многом говорил…
Еще несколько дней назад я, живя в морском городе-острове, тайно мечтала хоть раз, хоть в пол глаза увидеть вблизи эти махины, качающиеся на волнах. Парусные корабли, будто сошедшие с учебных иллюстраций по земной истории и географии. Крутые борта, паутины и сети из прочных канатов, высоченные стволы-мачты и полотнища парусов… Боже мой. За одно это спасибо тебе, верховная богиня Маика! Я думала, что погрузилась в новый мир целиком? Ничего подобного до момента, как увидела парусник. Да что «увидела»? Я на нем уже вторые сутки плыву!
Все наше морское путешествие походило на сюрреалистичный, но захватывающий «корпоратив топ-менеджеров Крайлаба». Ну такой, с элементами посиделок и штурмов мозга на самые разные темы. Мы спорили. Мы смеялись, брали паузы на осмысление, снова спорили, ели, пили… чай и привыкали друг к другу. Нам, всем четверым это было крайне необходимо. Ненормально, но актуально. А еще мы с Бозеной много рассказывали. О себе, о прежних своих трудовых буднях и нововведениях, походе за камнями, доме Груна, Миндагли. О Крайлабе, который мы видели собственными глазами. И именно к нему нам нужно было больше всего привыкать. Тоже всем четверым. И я все глубже погружалась в одно единственное, но реально правильное осознание: я не выжила бы без всего этого. Даже в близкой по суете и ценностям существования Зайре. Не выжила. В общем-то, я это почти сразу, еще до поднятия корабельного якоря в первый раз поняла:
- А это нам доставили ответные письма и… - Государев взгляд развернулся с удивленным прищуром в самый центр широкой палубы на кучу из аккуратных тюков. – твои вещи, Дарёна, от адира Вилентропа. А письма… вот тебе от него. А второе и третье, хм-м… мне.
- От кого? – Бозена могла себе это позволить. Здоровое любопытство. Я со своей неопределенностью статуса - нет. И что самое противное – вслух. На самом деле тоже маялась неизвестным. И один лишь Винк из нашей четверки «встречающих» был совсем иным в данный момент увлечен:
- Фадей! А ту смачную зубастую рыбу, что я заказывал, вы на Портовом рынке нашли?!
- Да, господин Винкилив! Сейчас кухарю нашему унесем!
- А фрукты и сладости?!
- Да!
- Йох! Муж мой, вот не ожидала!
- Жена моя, это лишь для вас с Дарьей.
- Ну, спрашивай.
- Что?.. А что именно?
Боха, глядя на меня, расплылся в удовлетворенной улыбке:
- Тебе ведь тоже занятно. Второе письмо – ожидаемое. Из посольства с отчетом о похитителях, а еще одно… Я глянул в текст третьего мельком. Там на их обще-зайринском. И, если честно, то удивлен. Оно от здешнего бургомистра. Нашу тайность с Винком раскрыли. И еще до того, как наш посол затребовал право на суд над пойманными бандюгами. И я не понял: причем в этой песне твой ювелир?
- А он «причем»? – спросить надо очень скромно в «этой песне», потому что уже знаешь «куплет». А еще, потупив очи, ноготочком ковырнуть щепу на прогретых солнцем перилах.
- Ага, - глядя на данное представление, протянул Государь. – Упоминается, - сказал и вскинул перед своими очами официальный зайринский бланк с текстом письма. – Как «весьма встревоженный» и «весьма уважаемый»…
- Адир, - вышло со вздохом о собственном несбыточном статусе, но Боха не купился и здесь:
- Он самый. Так причем здесь, Дарёна, адир ювелир?
