Алдриш Тарис зло выругался. А шут даже не заметил того беспорядка, что навел. Прищелкнул каблуками, спрыгнул со стола и направился к другому краю залы – хулиганить уже там.
* * *
В свои апартаменты Айзан ввалился злой и голодный. Хлопнул дверью и, даже не сняв ботинки, повалился на кровать. Есть хотелось, как собаке, – это раз, так еще и вот это внезапное объявление Хэлле наследницей престола – это два. Нет, конечно, если подумать, может быть, ничего плохого в этом и нет («может быть» здесь – ключевое понятие), но то, что приехавших просто поставили перед фактом, даже не потрудившись выяснить их мнение… Это мошеннику очень не нравилось.
Пронзительно завизжала дверь, разделяющая комнаты супругов, и в спальню заглянула кудрявая девичья головка:
– Ты чего разлегся?
Мошенник сел на кровати:
– В смысле?
Хэлле проскользнула в комнату:
– Не знаю, как ты, а я есть хочу! – На квартеронке был уже знакомый Айзану костюм: черные обтягивающие брюки, красные сапоги на высоченном тонком каблуке и алая рубашка. Дополнял облик небрежно повязанный на бедра алый платок. – Тебе бутерброды с кухни принести?
– А ты знаешь, где здесь кухня?
Девушка только плечами пожала:
– Найду. Всего-то делов… Так тебе принести или нет? А то я из-за этого дурацкого шута ни крошки не съела.
– Я с тобой пойду, – решился джокер, вставая с кровати.
– Тогда собирайся.
Айзану тоже пришлось переодеваться во что-то более привычное. Костюм, который ему передали через императорского портного и в котором юноша присутствовал на пиру, был настолько богато расшит золотыми нитями, что от одного взгляда на него становилось больно глазам. Айзан натянул простую рубаху, брюки, сапоги, даже не стал заморачиваться с камзолом, решив, что так сойдет, и улыбнулся:
– Идем.
Кухню удалось найти всего за какой-то час. Причем большая часть этого часа была потрачена на то, чтобы не попасться на глаза занятым своими делами придворным. Если большинство слуг даже мельком не видели приехавшую принцессу с супругом, то всяческие дворяне вполне могли заинтересоваться, куда это вышеуказанная принцесса спешит. Приходилось скрываться за шторами и прятаться в темных углах.
Честно говоря, Айзану очень хотелось рассказать все, что он думает и об этих прятках, и о самом заявлении императрицы на пиру, но Хэлле, упрямо поджав губы, заявила, что обсуждать все это она будет лишь после того, как поужинает. А если кому-то хочется повозмущаться, то он может возвращаться в свою комнату и голодать там до самого утра. А то и дольше – неизвестно, во сколько тут завтрак и чем тут кормят: никто не удосужился поведать приезжим, какой во дворце распорядок дня.
Кухня встретила особ королевской крови шумом и грохотом. Что-то кипело в огромном котле, висевшем над очагом. Носились по комнате поварята, выполняющие поручения речного эльфа-кашевара. Девчушка лет десяти на вид усердно ощипывала дичь. Кто-то месил тесто, кто-то нарезал овощи… А в дальнем углу поварни сидел, неспешно жуя лепешку и запивая молоком, уже знакомый Мэлех Фелзен.
Хэлле оглянулась на Айзана:
– Пойдем поговорим с господином шутом?
– Думаешь, он поведает что-нибудь интересное? – скривился парень, но послушно направился вслед за женой.
– Может, хоть извинится за испорченный ужин.
Начинать разговор пришлось все-таки Айзану:
– Вечер добрый.
Шут поднял на него ничем не замутненный взор:
– Добрый. А мы знакомы?
Этого приезжие никак не ожидали: замерли, пораженно уставившись на блондина, а тот меж тем продолжил свою мысль:
– У меня отвратительная память на лица. Костюмы запоминаю, а кто как на лицо выглядит, не помню… Вот такой вот склероз…
– Такой вот – что? – не поняла Хэлле.
– Провалы в памяти, – фыркнул шут. – Вы садитесь, садитесь. – Поймав за острое ухо пробегавшего мимо поваренка, он скомандовал: – Еще две кружки, чего-нибудь выпить и перекусить.
– Но я занят! – возмутился мальчишка, морщась от боли и пытаясь вырваться из цепкой хватки блондина.
– Можно подумать, я сейчас отдыхаю! – возмутился Фелзен и, придав поваренку ускорение легким подзатыльником, скомандовал: – Живо!
Уже через три минуты на столе перед шутом и замершими рядом Хэлле с Айзаном появилась тарелка с нарезанным мясом, сыром и хлебом, пара стаканов, бутылка вина и кувшин, прикрытый сверху куском холстины.
– Как всегда, – скривился блондин. – Как я один приду, так лепешки не допросишься, а как кто-нибудь заглянет, так стол лучше, чем у императрицы. Да садитесь уже, что встали? Так как вас зовут? А то я что-то пропустил…
– Меня – Хэлле, его – Айзан. – Квартеронка взяла инициативу в свои руки.
Смахнув с лавки несуществующую пыль, она опустилась на сиденье. Ее муж присел рядом.
– И конечно же вы – брат и сестра, – насмешливо хмыкнул Мэлех. – Кстати, девушка, а что вы делаете сегодня… Кровь духа, уже почти полночь… пусть будет завтра вечером? Если свободны, я могу даже провести вас на императорский бал. Конечно, за все надо платить, но…
– Спасибо, обойдусь, – поспешно оборвала его Хэлларен, успокаивающе касаясь руки Айзана, который мгновенно начал закипать.
– Зря, – вздохнул шут, неспешно отхлебывая из своей кружки. – Не говорите потом, что я не предлагал!
– Не скажем, – мрачно отрезал Айзан.
Квартеронка уже успела сделать два бутерброда и один подсунула мужу.
Блондин же, кажется, даже не особо огорчился этому отказу. А может, он просто мгновенно о нем забыл? Проводив взглядом какую-то повариху, спешащую с тарелкой с нарезанными овощами, Фелзен только хмыкнул:
– С этой принцессой все словно с ума посходили. Бегают, мельтешат… И после этого они говорят, что дурак здесь я?
Упустить такой шанс Айзан не мог:
– А что за принцесса? – В самом деле, «назначение» Хэлле наследницей престола было столь неожиданным, что даже после пира никто ничего не рассказал приехавшим. Может, удастся обмануть и разговорить шута?
– А вы не знаете? – удивленно прищурился императорский дурак. – Да все острова об этом гудят.
– Мы из далекой провинции, – одними губами улыбнулась квартеронка, разгадавшая замысел мужа. – Только недавно приехали.
Фелзен поморщился:
– Приехала тут одна… Дальняя родственница императрицы… Между нами говоря, страшна, как моя жизнь, с ее величеством не идет ни в какое сравнение, но все вокруг нее так и бегают!
Айзан подавился бутербродом.
Девушка поспешно опустила голову, пряча усмешку. Уродиной она себя не считала, но заявление шута прозвучало сейчас просто комично.
Мэлех прожевал кусок и продолжил мысль:
– Нет, я понимаю, большая политика и все такое, но что, нельзя было эти покушения как-то по-другому предотвращать? Куда только охранка смотрит?
– Какие покушения? – непонимающе нахмурилась Хэлле.
Шут недовольно скривился:
– За последние лет десять на императрицу было совершено не менее сорока покушений. Так что эта приглашенная нищенка нужна в Шиамши совсем не для того, чтобы занять когда-нибудь престол. Тем более, говорят, она еще и полукровка, так что неизвестно, кто умрет раньше.
– А если она нужна не для престолонаследия, то для чего?
– Да это, наверное, последний поваренок уже понял! – раздраженно махнул рукой Фелзен. – Стоп! – оборвал он себя на полуслове. – А почему вы спрашиваете? – Шут подозрительно прищурился, склонился к самому столу: – Вы случайно не шпионы? – Он заговорщицки понизил голос.
Хэлле с Айзаном переглянулись и в один голос сообщили:
– Случайно – нет!
– Ну тогда ладно, – успокоился блондин. Он отвернулся от надоевших собеседников и сладко зевнул.
И сколько ни бились приезжие, больше не проронил ни слова. Допил содержимое своего стакана и, даже не попрощавшись, ушел с кухни – словно мгновенно забыл о новых знакомых.
А может, так и было?
Обратно в свои комнаты гости опять добирались перебежками от одного темного угла до другого, но на этот раз их все-таки заметили.
Второй министр внезапно появился из-за угла. Он явно спешил по своим делам, но надо же было такому случиться: торопясь куда-то, он оказался именно в том коридоре, что и приехавшая принцесса с супругом.
Эльф буквально налетел на Айзана, замер, ошарашенно хлопая глазами и пытаясь понять, с кем это он столкнулся; оторопело замотал головой, а потом расплылся в улыбке:
– О, прошу прощения, ваше высочество, я вас не заметил!
– Ничего страшного, – буркнул Айзан.
После разговора с шутом он уже ничего не понимал. Ни зачем их сюда пригласили, ни чего от них хотят. Все эти намеки попросту раздражали мошенника. Представить, в чем заключалась задуманная многоходовка, он не мог.
Но тут взгляд Алдриша упал на Хэлле, и придворный замер, не отводя от квартеронки пораженного взгляда. Это джокеру не понравилось еще больше…
– Ва-ваше высочество, прошу простить мне мою дерзость, но я смею вам сказать, вы прекра…
