Гарри повернул голову, и Франтик с гордостью продемонстрировал голубые трусы. Из-за поворота дракон слегка накренился, и Франтик тут же схватился за костяные наросты.
— Я их не уронил, — успокоил он. — Но лучше спрячу в карман. Когда решите взад обратиться, в кустики отойдем, и я вам их выдам. О, герен, я чувствую, нас ждет много совместных приключений, о которых я обязательно расскажу в своих произведениях! Гарри и верный помощник… Может получиться целая серия! Думаю, мне давно пора переходить на большую форму, как считаете?
Гарри считал, что Франтику давно пора замолчать, но в облике дракона говорить не получалось. Так что он просто сделал вираж покруче, и певец захлебнулся воздухом, ударившим в лицо.
— Эге-гей! — закричал он, откашлявшись. — Гарри, давай пониже над деревней, чтоб я рукой помахал.
Вот он уже и не герен Шпифонтейн, а просто Гарри. Впрочем, для человека, который хранит его трусы, это допустимая фамильярность. Однако к деревне Гарри не повернул, заметив какое-то движение в лесу. Виктор, возглавляющий отряд лесорубов, не мог вернуться так быстро.
Снизившись над кромкой чащи, он понял, что мыслил верно: чудище решило собрать свою армию, которая выдвигалась в сторону Лоханок.
Олени шли на прямых ногах, неловко выбрасывая копыта, ковыляли белки, позади волочилась лиса с испачканным грязью хвостом. Отчего-то при дневном свете это смотрелось особенно жутко.
— Бешеные? — испугался Франтик, заметив зверье. — На вид совсем больные… Гарри, шмальни по ним превентивно!
Вальдемар, мирно отдыхающий со своей стаей на берегу, поросшем камышами, заметил лося, бредущего первым, встрепенулся и ринулся в атаку, но Гарри, спустившись ниже, выпустил огонь, сжигая врагов на подступах. Развернувшись, прошелся пламенем еще раз. В траве точно взрывались ежики, начиненные иномирной магией. Гуси бросились добивать врагов, и Гарри побоялся идти на третий заход, чтобы не задеть своих. Вместо этого он повернул к памятному холму, где уже натягивал цепь злобный бык, и прицельно плюнул огнем. Цепь оплавилась, порвалась, и бык, заревев, помчал на помощь Вальдемару.
— Гарри! Гарри! — выкрикнул Франтик, подпрыгивая у него на шее, и Гарри решил, что больше его брать не будет. Опять начнет жаловаться, что в зад припекает. — Там, на другом берегу! Каракатица! И Кэти!
Кэти? Гарри тут же повернул к Лоханкам и с замиранием сердца увидел хрупкую фигурку рядом с огромным черным спрутом, раскинувшим щупальца. Он рванул к ней с такой скоростью, что Франтик взвизгнул и, склонившись, обхватил его за шею обеими руками. Лютня, которую он сунул за пазуху, впилась под чешую острым углом. Пламя заклокотало в груди, и Франтик, зашипев, немного отпрянул.
Гарри расправил крылья, ловя потоки воздуха и набирая скорость. Хвост чутко ловил колебания ветра, корректируя курс. Пламя подступало к пасти, но Гарри удерживал его, не выпуская. Не время. Хорошо бы действительно проверить дальнобойность. А так — вдруг не достанет? Кэти, завидев его, запрыгала от радости, замахала руками, указывая на чудище. Сейчас он покажет этой твари, что такое исконная кровь!
Спрут, заметив его приближение, весь скукожился, сжался, и Гарри, если бы мог, захохотал бы с торжествующим злорадством. Как вдруг в него полетело что-то черное, он вильнул, уходя от удара, но одно крыло вдруг потяжелело, облепленное грязью, а Франтик взвизгнул как девочка, цепляясь за шею. Их замотало, закрутило, снося к правой Лоханке, а потом Гарри увидел свое неотвратимо приближающееся отражение в водной глади и плюхнулся в озеро.
Вода показалась ледяной по контрасту с огнем, бушующим в теле. Тяжелое крыло тянуло ко дну, но Гарри бил вторым изо всех сил, подхватил зубами за шкирку Франтика, которого утягивало в черноту омута. Что-то блестящее, серебристое закружилось маленькой рыбкой и погрузилось в бездонную глубину, а Гарри, рванув изо всех сил, вынырнул наружу.
Франтик закашлялся, обхватил его шею и, ощупав свою бесценную лютню, выдохнул от облегчения. А Гарри, распластав раненое крыло по поверхности озера, поднял второе на манер паруса и замотал хвостом по-собачьи, поднимая позади белые буруны. Вскарабкавшись ему на спину, Франтик вытащил из кармана трусы и тщательно их выжал.
— Вперед, Гарри! — голосил он, размахивая трусами как флагом. — За Лоханки! Урра! Хвостом поживее! На раз-два! Иии — взяли!
Пришлось немного повозиться с ветром и направлением — его все сносило влево, но в итоге Гарри выправил курс, направляясь к берегу, где шло уже другое сражение. Кажется, Кэти наконец поверила в свои силы.
21.2
***
Это чудище, значит, думает, что ему можно нападать на мою деревню? Пачкать мерзкой грязью колокольню, пугать бедных лоханцев, воровать коз… Плеваться в моего жениха!
Я развела руки в стороны, призывая свою стихию. Вода, текущая под землей, в небе, в озерах, в каждом живом существе, откликнулась на мой зов.
Шлеп появился передо мной, словно из ниоткуда, и утробно зарычал на монстра.
— Назад, Шлеп, — приказала я. — Опасно.
— Кэти сильная, и Шлеп сильный, — ответил он непривычно сурово, вырастая прямо на глазах.
Алые глазки чудовища расширились, он распутал щупальце, сжимающее Ксандра, и тот, хрипло дыша, рухнул на землю.
Поздно. Раньше надо было думать. До того, как являться в Лоханки. Такая уж у нас деревня: если кто с добром придет, тому и уютный номер в таверне, и ванна с горячей водой, и мороженое, а со злыми намерениями лучше не соваться.
Шлеп зашипел, ощерился, и в распахнувшейся пасти блеснули ледяные иглы зубов. Взмахнул отросшим хвостом, и на нем, точно горные пики, пробились сверкающие шипы.
— Исконная кровь, — пробулькало чудище. — Надо.
— Обойдешься, — отрезала я.
Облака закрутились над моей головой, и я выжимала их точно выстиранные простыни. Шлеп обзавелся когтями и мощным загривком, переливающимся радугой. Это ведь я его сделала, я создала, наделив разумом и силой. И могу сделать еще сильнее.
Вода хлынула отовсюду, и Шлеп впитывал ее как губка.
Чудище попятилось, отталкиваясь щупальцами, а Ксандр ухватил за рукоять меча, так и торчавшего в черном пузе спрута, и выдернул. Замахнувшись, развернулся к Шлепу, но я быстро остудила пыл кузнеца фонтаном воды.
— Это свой, — сказала я.
— Шлеп могучий! — с восхищением пробасил мой Шлепик. — Шлеп великий!
А потом ринулся на чудовище.
Это было словно встреча двух рек, схлестнувшихся бурными водами. Шлеп рвал щупальца спрута, царапал брюхо когтями, бил колючим хвостом. Во все стороны летели брызги и грязь, и я быстро сотворила два смерча наподобие тех, которыми мыла посуду. Только больше, гораздо больше! Два столба воды, послушные моей воле, нападали на монстра, жаля его точно пчелы, откусывая куски грязной плоти.
— Кэти! — завопил Шлеп, которого спрут обвил щупальцами. — Еще!
Я дам тебе столько сил, сколько понадобится, мой маленький Шлепик. Вода текла ко мне ручьями, реками, я меняла русла подземных течений и сгоняла облака. Я управляла водою и сама была словно стихия.
Шлеп оскалился ледяными пиками зубов и впился в щупальце монстра. Хвост, покрывшийся наростами копий, со свистом врезался в черное брюхо.
Два водяных смерча слились в один, скрыв сцепившихся монстров, но я все равно видела все так ясно, будто сама находилась там. Будто это я рвала тварь, которая посмела покуситься на тех, кто мне дорог. Ведьма, дракон — какая разница, когда на кону те, кого я люблю?
От леса бежал Виктор, позади тарахтела машина, а я шла вперед, отгоняя чудище подальше от омута. Исконная кровь ему нужна. Хочет открыть дверь. Чтобы впустить в наш мир своих сородичей? Чтобы утопить Лоханки в грязи?
Краем глаза я видела, что Ксандр повернул к Виктору, и тот запрыгнул в машину на ходу. Позади распевал песни Франтик, и сейчас я как никогда была рада услышать его писклявый голос. Значит, с Гарри все в порядке. Но праздновать победу еще рано.
