— Серёжа, ты сейчас договоришься, и я вообще никуда не пойду, — не без угрозы в голосе произнесла я.
— Значит, у меня будет первое одиночное свидание с самим собой.
— Вообще-то это называется «онанизм».
Серёжа закашлялся.
— Клевер, господь с тобой, прекрати делать пошлые намёки.
— Это не намёки, а научная терминология, — с видом учёного ответила я. Если бы у меня были очки на носу, я бы их поправила. — Когда я соберусь давать тебе намёки, я повешу сзади плакат «Осторожно! Намёк!», чтобы ты точно его не пропустил.
— Ловлю на слове, — Серёжа тоже щёлкнул пальцами, копируя мой недавний жест.
Не знаю, сколько мы ещё болтали — с Серёжей я просто теряла ощущение времени. И, удивительное дело, на всю ту дурь, что лезла из меня, он реагировал нормально. Словно так и надо, что Клевер Александра Петровна слегка, самую малость шибанутая. Мои нелепые шутки, он поддерживал и развивал, поднимая градус абсурдности до предела. И в разговоре с ним мне было так же комфортно, как в удобной домашней пижаме, которую ты не променяешь ни на какое самое красивое платье.
Похоже, я всё-таки попала в западню.
Наверное, мы могли бы разговаривать так часами, но тут я заметила, что Серёжа как-то странно косится на моё плечо. Правда я не успела спросить, что случилось, потому что Псих меня опередил:
— Саш, а кто этот странный парень, который пытается жестами объяснить, что у тебя проблемы с головой, а мне нужно куда-то бежать? Парень, ты почётче покажи направление, а то тут темно, и я никак не разберу!
Глава 26.3 Психованная Ведьма
— С нашей Сашей — только в дурку! — тут раздалось у меня из-за спины.
— Ой, милый мой, — ехидно протянул Серёжа. — Мог бы быть и пооригинальней. Потому что я и так в Психушке! Утопал туда на прошлый новый год!
«От семи до пятнадцати,» — мысленно напомнила я себе мантру Психа, прежде чем схватить с земли прелое яблоко и, обернувшись, запустить им в брата. В отличие от Психа, я попала прямо в цель. Встретившись с шевелюрой братца, яблочко не выдержало и обмазало его гнилью.
— Дрия, чёрт возьми, я только из душа! — прорезал ночь крик Дара.
— Серёжа, завтра увидимся, — сказала я Психу, а он лишь рассмеялся в трубку, прежде чем отключиться.
Единым движением я запихнула телефон в задний карман, взяла яблоко, поднялась на ноги и таки запустила в Дара ещё раз. К сожалению, в этот раз промазав — яблоко со смачным хрустом врезалось в столбик качелей.
— Придурок! — крикнула я и нагнулась за очередным плодом. — Какой же ты всё-таки мудак! «С нашей Сашей только в дурку»! — передразнила я писклявым голосом, запульнув очередное яблоко. Но опять промазала, так как братец успел увернуться.
— Или в травмпункт! — крикнул Дар и побежал к дому.
А я за ним. Как говорится, можно избить человека сдуру, но нельзя выбить дурь из человека. Мы носились по всему участку, чуть не поломав бабушкины парники и помидоры в них. Я швыряла в брата всё, что под руку попадалось, а он орал, что рукоприкладство — это плохо.
Вот только я в ответ кричала, что это не рукоприкладство, потому что рук к нему я не прикладывала и, сорвав с грядки, кажется, помидор, в темноте не особо разглядишь, запустила в братца. Удивительное дело, на этот раз таки попала — строго промеж лопаток. Дар ойкнул и крикнул:
— В спину бьют только трусы!
— Из-за спины позорят только ублюдки! — вторила я.
Так и продолжалось, пока Дар не заскочил на освещённую веранду, где стояла ничего не понимающая бабуля и сверлила нас точно таким же взглядом, как в детстве, когда братец проткнул мне ногу вилкой. Таким недобрым, но полным терпения. И Дар воспользовался единственно доступным и далеко не магическим средством защиты от меня — он просто спрятался за бабушку, согнувшись так, что полностью скрылся. В баб Васю у меня рука не поднимется что-то швырнуть — это правда.
— Дриечка, Дарчик, что вы как дети малые? — возмутилась бабушка, попытавшись скинуть с себя культяпки братца, которыми он ухватился за её предплечья.
— Что значит «как»? — задыхаясь, спросила я и обессиленно уселась на ступеньки. — Мы и есть дети малые.
— Ба, — раздалось из-за бабушкиной спины, — Сашка совсем поехала кукушкой. А ещё она твои помидоры срывала и кидалась ими.
— Дрия! — воскликнула бабушка, и аж покраснела от негодования: как это так — на святое позарились! И ладно бы съели, но нет же — кидались.
— А он меня перед Серёжей позорил, — не осталась в долгу я.
— Дар! — ещё громче крикнула бабушка и таки сбросив руки братца, обернулась к нему. — Зачем ты так поступил?
Дарий выпрямился, но все равно под негодующим взглядом бабулечки выглядел сконфуженно. А я послала ему полную злорадства усмешку, которую расшифровать можно было, как «вот тебе сейчас и влетит, красавчик». И, чтобы добить этого паскуду окончательно, я добавила:
— А ещё он над его фамилией шутил!
— Не было такого! — принялся отнекиваться Дар.
— Он сказал, чтобы Сереженька в Психушку топал.
— И что? — развёл в стороны руки Дар, ещё не понимая, в какую ловушку попал.
— Так у него фамилия «Психчинский», — пояснила бабушка. — А ты у нас мало того, что без порток ходишь, так ещё и бестактный!
Я так и не поняла, к чему были эти портки, но решила докинуть финальную реплику, прежде чем уйти с видом королевы и оставить братца выслушивать нотации:
— А, бабуль, точно. Серёжа просил твоих вкусных огурчиков. Он страсть как любит огурцы.
После этих слов баб Вася засияла, как прожектор, а в глазах так и читалось «послала же нам вселенная хорошего мальчика!».
Стараясь не ржать, я ушла в дом, а в спину мне летели такие греющие душу распекания старшего брата. Как раз в этот момент пискнул телефон в кармане. Это оказался Серёжа, которому было интересно, остался ли в живых странный парень. И я быстренько настрочила ему, что Дар находится на ментальном расчленении у нашей бабули, которая учит его хорошим манерам. Псих же в ответ прислал мне злобно хихикающего волка в костюме овечки и сказал, что это я. И я не нашлась, что возразить, потому что с правдой не спорят.
К немалому своему изумлению, войдя в гостиную я встретилась взглядом с Сутулым Принцем, который с видом усталой богемы развалился на мамином кожаном диване, с которого Марфа Васильевна не снимала полиэтиленовые чехлы два месяца после покупки, а ещё года три запрещала нам на нём есть и до сих пор периодически попрекала нас за тот случай, когда Дар толкнул меня, и мы разлили кисель по всему сиденью. Так что я буквально застыла на месте, когда увидела пса, которого никто не согнал.
Сначала я подумала, что мама просто не видела подобного неуважения к её дивану, но потом заметила миски, расставленные вдоль подлокотника, и осознала, что Принц, похоже, таки обзавёлся постоянной пропиской в нашем доме.
Животинка же смотрела на меня таким жалостливым взглядом, что у меня рука не поднялась согнать его с дивана. А когда заметила настенные часы, то слегка прибалдела, осознав, что полночь давно прошла. Чертыхнувшись, я пошла в спальню, надеясь, что хоть сегодня посплю дольше трёх часов.
Однако в спальне меня ждал сюрприз. Большой такой магический сюрприз. К изголовью кровати одна хорошо знакомая мне ведьма привязала ловец снов. Закольцованный ивовый прутик, с паутиной цветных нитей, подмигивающим в центре хрусталём и птичьими перьями, болтающимися снизу.
В носу защипало, а к глазам подступили слёзы. Таким человеком была моя мама: она никогда не говорила о любви, не была склонна проявлять чрезмерные чувства, но в её поступках любви к нам было куда больше, чем в словах некоторых людей.
Из всех моих сегодняшних слов и криков она запомнила лишь то, что у меня проблемы со сном, и, пока я бегала по всей деревне, молча сделала мне амулет и повесила на кровать.
Именно в этот момент я испытала дичайшее желание пойти и извиниться за то, что накричала на неё ранее. Потому что чёрт с ней, с этой машиной! Пусть она её хоть в озере утопит — главное, что сама мама не пострадала.
