Надо сказать, до сих пор жизнь никогда не преподносила мне таких сюрпризов, а мне уже семьдесят три, и у меня одиннадцать внуков и два правнука. Но, честное слово, ничего подобного в моей жизни не случалось.
Началось все с увлечения генеалогией, передавшейся мне от миссис Эрнестины Симпсон, вдовы, с которой я познакомилась в Бэй-Арбор, во Флориде, когда ездила туда три года назад, летом.
Должна заметить, что эти исследования сослужили мне добрую службу не один раз, поскольку именно благодаря им я познакомилась со многими очень приятными дамами и джентльменами (с некоторыми из них, правда, только по переписке), не говоря уже о том, что таким образом я встретила и мистера Геральда Фаулкса.
Однако я забегаю вперед, когда начинать мне следует с начала. Но кто может знать, где оно, это начало, на самом деле? С одной стороны, началом можно считать мое знакомство с генеалогией при помощи миссис Эрнестины Симпсон, уже умершей, но с другой стороны — началось все почти двести лет тому назад. Хотя лично для меня настоящим началом, пожалуй, может служить тот день, когда я впервые натолкнулась на имя Юфимии Барбер, второй жены Джона Андерсона. Джон Андерсон родился в округе Гучленд, штат Виргиния, в 1754 году, женился на Этель Рите Мэри Рэйборн в 1777-м, почти сразу после революции, и у них родилось семеро детей, что для того времени было совсем не так уж необычно.
Третий ребенок Джона и Этель Андерсонов, девочка по имени Пруденс, стоит как раз по прямой линии моих предков со стороны отца моей матери, поэтому, разумеется, они оба попали в мое родословное древо. Но позже, просматривая архивы округа Аппоматтокс, я наткнулась на имя Юфимии Барбер. Оказалось,что Этель Андерсон умерла в 1793 году во время родов; и тремя годами позднее, в 1796-м, Джон Андерсон снова женился, на этот раз на вдове по имени Юфимия Барбер. В то время ему исполнилось уже сорок два, а ей по свидетельству архивных документов — тридцать девять.
Конечно, Юфимия Барбер, будучи второй женой Джона Андерсона, к числу моих кровных предков не относилась, но меня «в определенной степени интересовала и ее родословная: я хотела добавить к своим фамильным исследованиям ее место рождения и имена родителей. Кроме того, со стороны матери моего отца у нас были какие-то родственники Барберы, я подумала, что они, возможно, потомки этой самой Юфимии. Однако архивные записи оказались неполными, и я смогла узнать лишь то, что Юфимия Барбер родилась не в Виргинии и до того, как вышла замуж за Джона Андерсона, прожила в этих местах всего год или два. Вскоре после смерти Джона Андерсона в 1798 году (через два года после свадьбы) она продала семейную ферму, по всей видимости, довольно богатую, и снова куда-то уехала. Поэтому сведений о ее рождении или смерти мне разыскать не удалось, равно как и сведений о ее предыдущем муже, чья фамилия, надо полагать, была Барбер. Ничего, кроме одного-единственного документа о ее браке с пра-пра-пра-пра-прадедом со стороны отца моей матери.
Мне действительно незачем было собирать сведения о Юфимии Барбер, поскольку она не стояла в ряду моих непосредственных предков, но, работая усердно и добросовестно над своим родословным древом, я почти закончила его на девять поколений назад, так что мне осталось совсем немного, и я даже обрадовалась этой возможности провести небольшое новое исследование.
Именно поэтому я включила имя Юфимии Барбер в свое очередное послание в журнал «Генеалогический обмен».
Он не раз оказывал мне в прошлом помощь, но никогда я не получала столько писем, сколько вызвало упоминание о Юфимии Барбер. И первым откликнулся мистер Геральд Фаулкс.
Это случилось через два дня после того, как я получила свой номер летнего «Обмена».
— Будьте добры, могу я переговорить с миссис Генриеттой Бакли? — произнес глубокий и сильный голос, когда я сняла телефонную трубку.
— Миссис Бакли слушает, — ответила я.
— Э-э-э, простите, что я звоню вам, миссис Бакли. Мы с вами никогда не встречались. Но я заметил ваше объявление в последнем выпуске «Генеалогического обмена» и…
— О?! — Я сразу заинтересовалась, и все мое нетерпение тут же испарилось. Ни разу мне не отвечали так скоро.
— Да, — сказал он. — Я заметил ваше упоминание о Юфимии Барбер и полагаю, что это Юфимия Стоувер, которая вышла замуж за Джейсона Барбера в городе Саванна, штат Джорджия, в 1791 году. Я ее прямой потомок по материнской линии. У Джейсона и Юфимии был только один ребенок, Абнер, и моя родословная идет как раз от него.
— Что ж, — сказала я, — у вас действительно исчерпывающая информация,
— Да, — ответил он. — Сбое фамильное древо я почти закончил. Я имею в виду, до двенадцатого поколения. И, право, не уверен, стоит ли идти дальше. Вы сами знаете, сколь неполны английские архивы до 1600 года.
— О, конечно, — пролепетала я.
Должна признаться, это меня поразило. Двенадцать поколений! Пожалуй, о более серьезном генеалогическом древе я еще не слышала, хотя читала, что некоторым удавалось проследить отдельные ветви своего древа до пятнадцатого поколения. Но самой разговаривать с человеком, который сумел разыскать сведения обо всех родственниках на двенадцать поколений назад!
— Может быть, мы встретимся, — предложил он, — и я передам вам информацию о Юфимии Барбер. Кроме того, в одной из ветвей моей семьи есть Маршаллы. Не исключено, что я смогу помочь вам и здесь. — Он засмеялся, и его приятный сочный смех напомнил мне моего умершего мужа Эдварда в минуты, когда он бывал чем-то особенно доволен. — И вполне возможно, что вы располагаете как раз той информацией о Маршаллах, которая поможет мне.
— Это будет просто замечательно, — ответила я и пригласила его к себе на следующий день.
Визит обаятельного джентльмена был действительно мне приятен, тем более что этот джентльмен разделял мои интересы.
И мистер Геральд Фаулкс не разочаровал меня. Выглядел он не старше пятидесяти пяти, хотя уверял, что ему шестьдесят два. Волевое, но доброе лицо, красивые седые волосы. Одет он был также очень хорошо, и в его манере одеваться ощущались и состоятельность, и происхождение — комбинация весьма редкая в наши дни, когда люди благородного происхождения неизменно выглядят бедно, а богачи почти всегда ужасные плебеи. Мистер Фаулкс вел себя по-джентльменски утонченно — раньше это называлось «обходительно», и очень мило отозвался о моей гостиной.
Он принес с собой свою родословную, и, должна сказать, мистер Фаулкс проделал замечательную работу. Схемы, фотокопии различных архивных документов, история семейства, очень аккуратно отпечатанная на хорошей бумаге и собранная в скоросшиватель, — одним словом, строгое, продуманное, распланированное совершенство, к которому стремятся все любители генеалогии, по большей части безуспешно.
От мистера Фаулкса я получила недостающую мне информацию о Юфимии Барбер. Она родилась в 1765 году в Салеме, штат Массачусетс, и была четвертым ребенком в семье Джона и Алисии Стоуверов, вырастивших семерых детей. Юфимия вышла замуж в городе Саванна в 1791 году за богатого торговца Джейсона Барбера, который умер в 1794 году, вскоре после рождения их ребенка Абнера. Ребенка, после того как Юфимия уехала из Саванны, растили родители мужа, а она, как мне уже было известно, перебралась в Виргинию, где вышла замуж за Джона Андерсона. О дальнейшей ее судьбе мистер Фаулкс ничего не знал, кроме того, что умерла она в Цинциннати, штат Огайо, в 1852 году. Похоронили ее как Юфимию Стоувер Барбер. Видимо, после смерти Джона Андерсона она не оставила его фамилию.
Затем мы принялись сравнивать истории наших семейств и обнаружили общее звено в обеих родословных — Алана Маршалла из Ливерпуля, жившего в конце XVII века. Я сообщила мистеру Фаулксу дату рождения Алана Маршалла, после чего, собственно говоря, цель нашей встречи была выполнена. Я предложила чай с пирожными, поскольку часы показывали уже четыре тридцать, и мистер Фаулкс любезно принял мое предложение.
Перед уходом он пригласил меня на концерт в пятницу вечером, и я с готовностью согласилась. Вот так и начались самые странные три месяца в моей жизни.
Мне потребовалось не так уж много времени, чтобы понять, что за мной ухаживают. Поначалу, признаться, я в это даже не поверила. В мои-то годы! Но я сама знала несколько очень милых супружеских пар, которые поженились довольно поздно — вдовцы и вдовы, одинокие, с общими интересами, решившие облегчить друг другу оставшиеся им годы, — и если посмотреть на происходящее с этой точки зрения, все выглядело не так уж глупо.
По правде сказать, я боялась, что мой сын Том будет смеяться надо мной и с первого же взгляда проникнется к мистеру Фаулксу недобрыми чувствами. Видимо, такие представления сложились у меня из многочисленных прочитанных романов. И я была в высшей степени приятно удивлена, когда увидела, что Том и мистер Фаулкс великолепно поладили друг с другом буквально с первых же минут. И еще больше меня удивило то, что мистер Фаулкс спрашивал Тома, не станет ли тот возражать, если мистер Фаулкс попросит моей руки. Том ответил, что решительно не возражает и, более того, считает это великолепной идеей, поскольку знает, что и я и мистер Фаулкс одиноки, а кроме генеалогических исследований, нам заниматься нечем.
